Как следствие, американские войска и французский и британский спецназ передислоцировались к востоку от Евфрата для «охраны» нефтяных месторождений, разрабатывавшихся, в первую очередь, компанией ConocoPhillips (на базах Румейлан на севере и ас-Суар на юге). Эти действия квалифицировались официальным представителем Минобороны России, которое стремилось к скорейшему возвращению углеводородных ресурсов под контроль Дамаска, как «бандитизм». Что касается Башара Асада, он снова прибег к националистической риторике, призывая оказывать в Сирии поддержку «любой группе, которая вольется в народное сопротивление Эрдогану и Турции… Если мы не сделаем этого, значит, мы недостойны нашей родины!» Подобная декларация не могла быть сделана без одобрения Кремля: для Эрдогана это было знаком того, что Путин вновь переформулирует свою политику теперь, когда главная цель Москвы – вывод американских войск из приграничной зоны и замена американских патрулей российскими военными – достигнута.
В разгар этой катастрофической для международной репутации США ситуации Дональд Трамп, оказавшийся под перекрестным огнем демократов и некоторых республиканцев из-за непродуманного вывода войск из Сирии и стоявший перед угрозой импичмента в Конгрессе из-за «украинского дела», прибег к проведению резонансной военной операции в надежде, что она принесет столь необходимую ему положительную реакцию общества и одобрение его лидерских качеств: к ликвидации Абу Бакра аль-Багдади, самопровозглашенного халифа эфемерного «Исламского государства». Сам по себе аль-Багдади не имел больше никакого серьезного влияния после окончательного разгрома недобитых игиловцев в Багузе в марте 2019 года, а несколько выложенных с тех пор в сеть видеообращений, в которых он вновь превозносил джихад, были лишь напоминанием, что он еще лает, но уже давно не кусает. Однако имя его как олицетворение зверств джихадистов все еще склонялось на всех перекрестках, и его устранение принесло бы политические дивиденды любому, кто бы смог это сделать. Но время и условия проведения этой операции породили ряд вопросов, и она оказалась лишь лучиком света в темном царстве злоключений президента США.
В ночь с 26 на 27 октября 8 американских вертолетов снялись со своих иракских баз в Эрбиле в Курдистане и в Айн-аль-Асаде в провинции Анбар. На их борту находилось около сотни бойцов элитных подразделений, в том числе арабского происхождения, а также собаки и высокоточное оружие. Десант высадился в деревне Бариша в идлибской зоне деэскалации, в пяти километрах от турецкой границы. Эта территория контролировалась российской и турецкой авиацией, а на земле – местной милицией «Хайат Хурас ад-Дин» («Организация Стражей Ислама»), одним из многочисленных ответвлений «аль-Каиды», тесно связанным с турецкой разведкой. Их лидер, приютивший у себя аль-Багдади, был весьма своевременно пристрелен во время операции. Убежище халифа Исламского государства было со всех сторон окружено и атаковано, и он погиб, скрываясь от преследователей в подземном туннеле, приведя в действие пояс шахида. Дональд Трамп, наблюдавший за ходом операции на видеомониторе в Белом доме, так живописал последние мгновения жизни аль-Багдади на пресс-конференции:
Он бежал в туннель, оканчивающийся тупиком. Он скулил, плакал и кричал всю дорогу… Он умер как пес, он умер как трус. Мир стал теперь гораздо безопаснее.
Операция по ликвидации аль-Багдади в значительной степени была призвана напомнить об устранении Бен Ладена в его пакистанском убежище 2 мая 2011 года. В сущности, оба были уничтожены американскими военными в момент, когда они уже ничего собой не представляли – политически они уже были трупами. Но основатель «аль-Каиды» был птицей куда более высокого полета и внушал уважение значительно большему количеству джихадистов, чем бывший главарь ИГ. А сдержанное описание Бараком Обамой событий в пригороде Абботтабада резко контрастировало с бахвальством его преемника, который с удовольствием смаковал детали смерти аль-Багдади. Далее в 2011 году администрация Обамы действовала преимущественно самостоятельно, уничтожив Бен Ладена после захвата его связного. Совсем иначе дело обстояло с операцией в Барише: несмотря на упоминания о том, что информация о местонахождении «врага общества номер один» исходила от информатора, перебежавшего к сирийским курдам, и что значительную помощь оказали неназванные иракские (курдские?) спецслужбы, почти невозможно поверить в то, чтобы аль-Багдади жил в двух шагах от турецкой границы, на территории, контролируемой исламистами, представлявшей собой проходной двор для турецкой разведки, и Анкара ничего об этом не знала. В какой степени эта своевременная ликвидация была услугой за услугу после вывода Трампом американских войск из северо-восточной Сирии, позволившего турецкой армии пересечь сирийскую границу и открывшего «зеленую улицу» Владимиру Путину? На тот момент, когда пишутся эти строки (ноябрь 2019 года) в США циркулирует множество гипотез, и официальное расследование, безусловно, прольет свет на операцию в Барише – тем более после выступления спикера Палаты представителей Конгресса США Нэнси Пелоси с критикой Трампа за то, что он «проинформировал об этой операции Россию до того, как рассказал о ней руководству Конгресса…» Президент Эрдоган по крайней мере оперативно снял пенки с этой акции. 14 ноября 2019 года он был с большой помпой принят в Белом доме в сопровождении своего зятя (и по совместительству министра финансов Турции) и в присутствии главного американского зятя – Джареда Кушнера, имевшего с 2012 года непосредственное отношение к Trump Tower в Стамбуле, торжественно открытой в свое время Эрдоганом. Президент Турции собственноручно вернул своему американскому коллеге его письмо от 9 октября, подтвердил намерение приобрести российские ракеты и, не морщась, выслушал сенаторов, критиковавших нарушение им прав человека.
Второй раз в новейшей истории США, после того как провал операции по освобождению заложников в Тегеране помог Рональду Рейгану в 1980 году оставить не у дел Джимми Картера, хитросплетения ближневосточных кризисов могут спустя четыре десятилетия сыграть ключевую роль на выборах президента США. Четыре десятилетия хаоса, из которого Запад – и Ближний Восток – должны выйти как можно скорее…
Общее заключение. Ближневосточные разломы и мировая тектоника
За истекшие сорок лет Средиземноморье и Ближний Восток испытали масштабные потрясения, сделавшие этот регион средоточием схваток, в которых рождался новый мировой порядок в начале XXI века. На постоянно возобновлявшиеся и на каждом новом витке все более ожесточенные боевые действия здесь накладывались ключевые международные конфликты, последовательность и взаимосвязь которых мы пытались проследить на предыдущих страницах.
После войны Судного дня 1973 года арабо-израильское противостояние, которое было в ней структурообразующим, уступило место динамике роста цен на нефть и подпитывавшегося им параллельного подъема политического исламизма. Последний раздробился в ходе судьбоносного 1979 года, когда афганский джихад совпал с Иранской революцией. Противостояние с еврейским государством отныне затмил конфликт между шиитским полумесяцем и суннитским блоком. Джихадизм, нанеся смертельный удар СССР в 1989 году и завершив тем самым ХХ век, эффектно выплеснулся за пределы традиционного исламского пространства 11 сентября 2001 года, когда «аль-Каида» совершила теракты в США. Так открылась незаживающая рана третьего тысячелетия.
