«Исламское государство» задействовало крупные соединения, чтобы одолеть в настоящей проверке боем своих сил «Отряды народной самообороны», чего ему раньше никогда не удавалось. Около 8 тысяч джихадистов и пятьдесят танков пошли на штурм города 13 сентября 2014 года. Разграбление военных складов в Мосуле обеспечивало наступавшим преимущество в военной технике. Им удалось захватить несколько районов города на глазах представителей международных СМИ, наблюдавших за происходящим в объективы своих биноклей и камер с той стороны границы. С самолетов антиигиловской коалиции, ведомой США, курдам сбрасывались оружие и боеприпасы. Интенсивные авиаудары по позициям ожесточенно сопротивлявшихся джихадистов принесли плоды лишь 26 января 2015 года. Окончательно приграничный район зачистили 14 июня, когда был взят город Эт-Телль-эль-Абьяд, главные ворота ИГИЛ в Турцию. Это было первое серьезное военное поражение «Исламского государства», потерявшего убитыми почти полторы тысячи бойцов.
Во время битвы за Кобани иорданский пилот Муаз аль-Касасиба был захвачен боевиками ИГИЛ после того, как его F-16, участвовавший в операции коалиции, был подбит 24 декабря 2014 года. Одетый в пресловутую оранжевую робу, он был заживо сожжен в стальной клетке, предположительно, 3 января следующего года, хотя видео с расправой над ним выложили лишь месяц спустя. ИГИЛ оправдывала казнь необходимостью наказывать отступников. Тем не менее зверский способ, которым был предан смерти иорданец, отпугнул множество потенциальных сторонников организации, учитывая действующий в исламе строжайший запрет на такой вид казни мусульманина, как сожжение заживо. Спустя четыре дня, 7 января 2015 года, братья Куаши в Париже устроили бойню в редакции «Charlie Hebdo» и убили полицейского-«отступника» североафриканского происхождения. 9 января Амеди Кулибали убил сотрудницу полиции, темнокожую уроженку Мартиники, и застрелил евреев, взятых в заложники в магазине кошерных продуктов. С этого момента аш-Шам оказался в самом сердце Франции, хотя президент Олланд был в первых рядах тех, кто осуждал сирийский режим и поддерживал повстанцев.
Но ИГИЛ и его последователи в Европе задействовали специфически сирийскую логику терактов для оправдания своих действий в рамках глобального противостояния Добра и Зла. Весной 2016 года мне довелось общаться с джихадистами, отбывавшими срок в тюрьме города Вильпент департамента Сен-Сен-Дени, к северу от Парижа. В ходе беседы один из них, сравнив количество жертв джихада во Франции и авиаударов Запада по «детям мусульман халифата», задал мне риторический вопрос: «Так кто же убивает больше? Вы или мы?»
4 января 2015 года, за три дня до бойни в редакции «Charlie Hebdo» и на следующий день после казни аль-Касасиба, нормандец Максим Ошар, получивший известность после участия в видеосъемке массовой казни сирийских пилотов игиловцами, опубликовал в своем Твиттере угрозу следующего содержания: «Я слежу за экономическим, политическим и социальным положением во Франции, чтобы лучше подготовиться к контрнаступлению… Французскому государству следует, наконец, понять, что война не всегда будет идти на территории мусульманских стран… Так что лучше настройтесь на то, что однажды в Париж вступит армия ислама. И это будет вполне заслуженно!»
Вмешательство России и взятие Алеппо
2015 год, когда левантийский джихад нагрянул во Францию и в Европу, был также отмечен прямым военным вмешательством России в сирийский конфликт. Москва впервые задействовала свои вооруженные силы за пределами бывшего СССР со времен злополучного вторжения в Афганистан в 1979–1989 годах. В качестве оправдания операции называлось распространение террористической угрозы, нашедшее отражение в возросшем представительстве джихадистов в рядах восставших после выхода на сцену ИГИЛ. Кремль также считал себя вправе вмешаться, поскольку авиация международной коалиции, возглавлявшейся США и включавшей европейские и арабские страны, вторгалась в воздушное пространство Сирии для нанесения ударов по позициям ИГИЛ и «Фронта ан-Нусра».
Разумеется, это не единственный мотив: очевидным было намерение Российской Федерации помимо упомянутой борьбы с террористами оказать решительную поддержку сирийскому режиму, которая спасла бы его и способствовала достижению Владимиром Путиным собственных целей. И 30 сентября по распоряжению президента России несколько тысяч военнослужащих и три десятка бомбардировщиков и истребителей «Су» были размещены на авиабазе Хмеймим, близ средиземноморского побережья к югу от города Латакии. Это район компактного проживания алавитов, всего в двадцати километрах от «родового гнезда» клана Асад в Кардахе. Авиаудары, наносившиеся российскими ВКС, первоначально были направлены на оказание поддержки с воздуха наземным операциям сирийских правительственных войск и пятидесяти тысячам иностранных шиитов, воевавших в составе вспомогательных соединений. Эти удары помогли разжать тиски, в которые повстанцы взяли прибрежные районы и такие крупные города, как Дамаск, Хомс, Хама и Алеппо. Они также сыграли решающую роль в том, что удалось отвоевать пункты, имевшие важное символическое значение, такие как Пальмира, захваченная ИГИЛ 21 мая 2015 года.
С античных времен Пальмира являлась перевалочным пунктом на караванных путях между Месопотамией и Средиземноморьем. Это город царицы Зенобии, всемирно известный развалинами своих величественных строений и монументальными скульптурами. Захват его позволял ИГИЛ проложить сухопутный коридор между центральными районами «халифата», от Ракки до Мосула, и западной Сирией, в направлении Хомса и Дамаска. Организация также устраивала в древнем городе мероприятия, призванные привести в трепет врагов, синхронно с этим наращивая террористическую активность в Европе и Тунисе. Игиловцы подрывали исторические памятники, оставшиеся от «нечестивых» цивилизаций, подобно тому, что творили в Ираке в феврале 2014 года, когда уничтожили шедевры музея Мосула и срыли руины древнего ассирийского города Нимруд. Боевики организации публично обезглавили бывшего главного смотрителя античного комплекса Пальмиры и привязали его тело к столбу. За этим последовала казнь военнослужащих правительственной армии на сцене древнеримского амфитеатра, где в роли палачей выступили подростки. Видеозаписи этих зверств были призваны не только шокировать западную аудиторию, но и продемонстрировать глобальный размах Исламского государства, чтобы поднять боевой дух своих сторонников и увеличить приток новобранцев.
В самой Сирии Пальмира вызывала другие ассоциации, меньше всего связанные с всемирным культурным наследием: под своим арабским названием Тадмор она приобрела дурную славу по всей стране благодаря одноименной тюрьме. 27 июня 1980 года сотрудники так называемых «Бригад обороны» («Сарайа ад-дифа»), руководимых Рифатом Асадом, братом тогдашнего президента Хафеза Асада и дядей нынешнего, расправились с несколькими сотнями исламистов, отбывавших наказание в Тадморе. Массовая казнь заключенных была акцией возмездия режима за совершенное днем ранее покушение на президента – один из эпизодов исламистского восстания, организованного «Братьями-мусульманами» в Сирии в 1970–1980-х годах, где, к слову, состоялось боевое крещение молодого Абу Мусаба ас-Сури. (Расправа над ливийскими джихадистами в тюрьме Абу-Салим в Триполи 29 июня 1996 года, о которой говорилось выше, осуществлялась по тем же мотивам, что и в Тадморе, и по такому же сценарию.) Падение подобного символа деспотизма могло лишь повысить авторитет ИГИЛ в глазах ее потенциальных последователей.
