Нынешняя саудовская династия сохранила в целом эту модель. Она отдавала приоритет солидарности единокровных братьев над властью отдельной личности, желающей, чтобы трон унаследовали его отпрыски. Такой порядок наследования мог ослабить единство семьи, ставя под угрозу ее всеобъемлющий контроль над обществом. Первый наследник Абдул-Азиза, король Сауд (правивший в 1953–1964 годах), был вынужден отречься под давлением братьев, когда попытался передать трон своим потомкам.
К моменту коронации Салмана в январе 2015 года эта система давала такие сбои, что промедление было смерти подобно. В чисто биологическом смысле проблема проистекала из перехода на оседлый образ жизни в роскошных дворцах и доступа к самым дорогостоящим технологиям в гериатрии, обеспеченного несметными запасами черного золота. Средняя продолжительность жизни саудитов значительно увеличилась, в силу чего у власти с 90-х годов стояли восьмидесятилетние старцы, в то время как бедуины былых времен умирали в расцвете сил. Эти условия консервировали режим, перекрывая ход новациям и конкуренции, но поступления от нефтяной ренты способствовали его сохранению, уберегая от суровой реальности. Схожий застой предоставил Катару возможность – как мы видели выше – заполнить этот вакуум многочисленными инициативами и провокациями, бросавшими вызов саудовскому руководству. Дубай со своей стороны в экономическом плане наилучшим образом распорядился этим летаргическим сном саудитов, предлагая товары и услуги, которые соседние углеводородные гиганты – не только Эр-Рияд, но и Тегеран, и Багдад – не могли обеспечить из-за отсутствия свободы личности и гражданских прав. В Саудовской Аравии данное явление породило масштабную коррупцию, плодами которой пользовались многочисленные члены правящей династии. Она оставалась социально приемлемой до тех пор, пока сохранялась высокая рента, но на рубеже веков, когда та начала стремительно сокращаться, зашаталась вся система. Падение доходов было обусловлено эффектом ножниц, сочетанием снижения цен на сырую нефть и резкого демографического роста, ускоренного безответственностью тех, кто сидел на нефтяной игле. В 2004 году в своей книге «От джихада до фитны» я указал на дилемму, перед которой была поставлена саудовская власть, «зажатая между необходимостью абсолютного единства, чреватого фатальными склерозом и старением, и требованием модернизации, чреватой подрывом абсолютного господства династии над страной и утратой контроля над доходами от энергоносителей. Эта дилемма лишает семью возможности вести с позиции силы переговоры о пересмотре условий союза с ваххабитами, стоявшими у истоков легитимации власти саудитов».
«Революция в отеле “Ритц-Карлтон”» в Эр-Рияде
Развязывать этот гордиев узел рентно-племенной системы предстояло Мухаммеду ибн Салману. Он разрубил его одним ударом. 4 ноября 2017 года в качестве председателя антикоррупционного комитета, созданного в тот же день, он отдал распоряжение сделать отель «Ритц-Карлтон» местом заключения около двух сотен высокопоставленных лиц. Среди них были одиннадцать принцев, министры, как бывшие, так и действующие, и бизнесмены. Этот ход, превративший с отцовского благословения тридцатиоднолетнего принца в абсолютного монарха, имел множество серьезных последствий. Ему предшествовали два этапа: окончание наследования по боковой линии между сыновьями Ибн Сауда и установление де-факто наследственной монархии.
Самый младший из ныне живущих сыновей короля Абдул-Азиза, семидесятилетний Мукрин, по сути, оставался наследником Салмана лишь три месяца, до апреля 2015 года, когда король изменил порядок престолонаследия. Мукрина в качестве наследного принца сменил Мухаммед ибн Наиф, министр внутренних дел, до этого занимавший второе место в очереди на трон, переданное тогда Мухаммеду ибн Салману. Тот с января того же года являлся министром обороны (и организатором мартовского наступления на позиции хуситов в Йемене). Поколение внуков основателя государства впервые оккупировало все подступы к трону. Оно было гораздо многочисленнее поколения детей, и состояло из двоюродных братьев, солидарность которых значительно слабее, чем у единоутробных и единокровных. Племенной строй на этом уровне родства уже не мог адаптироваться к основанной на консенсусе династии с наследованием по боковой линии, диапазон которого становился чересчур широким. А значит, абсолютной монархии требовался новый формат.
На этом фоне противоречия между первым и вторым наследными принцами стали достоянием общественности. 21 июня 2017 года Мухаммед ибн Наиф был освобожден от занимаемой должности и отправлен под домашний арест. Его по горячим следам после эффектного примирения с США в ходе визита президента Трампа в Эр-Рияд месяцем ранее сменил двоюродный брат, сын короля Салмана. Последний, таким образом, за два с половиной года коренным образом трансформировал династические правила, заложив принцип престолонаследия от отца к сыну. Он должен был положить конец процессу разложения режима и способствовать перенастройке механизмов принятия решений во властных структурах, сделав их более мобильными и эффективными. Ожидалось, что новые принципы подготовят общество к освобождению в экономическом плане от ставшей гибельной зависимости от нефтяной ренты, а в политической сфере – от легитимации ваххабитским религиозным истеблишментом. Тем не менее этот переходный период вызывал значительное беспокойство у королевской семьи, тем более что свергнутый Мухаммед ибн Наиф, проведший 14 лет жизни из 58 в кресле министра внутренних дел, располагал мощной поддержкой в силовых структурах.
Укрепление власти наследного принца проходило в два этапа. Оба протекали последовательно, в одном знаковом месте – отеле «Ритц-Карлтон», грандиозном дворце в стиле неоклассицизма, выстроенном недалеко от дипломатического квартала Эр-Рияда. 24 октября 2017 года, выступая перед более чем 3800 лидерами бизнеса со всего мира, Мухаммед ибн Салман, в качестве председателя государственного инвестиционного фонда Саудовской Аравии, представил «Инвестиционную инициативу будущего», призванную привлечь зарубежные инвестиции. Ключевым пунктом выступления стало обещание принца провести первое публичное размещение части акций Saudi Aramco, крупнейшей нефтяной компании мира. Ибн Салман в самых радужных красках расписывал перед участниками форума королевство, обращенное в будущее и к новым технологиям, строящееся вокруг проекта фантастического города, населенного роботами и носящего название НЕОМ. По плану он должен будет располагаться на крайнем северо-западе страны, на восточном побережье залива Акаба, напротив египетского Синая, по соседству с Иорданией и в непосредственной близости от Израиля. Чтобы произвести впечатление на западных участников форума, роботессе Софии публично предоставили подданство Саудовской Аравии и дали возможность обратиться с приветствием к гостям.
А в ходе интервью с журналистом любимого телеканала президента Трампа, «Fox News», наследный принц впервые со всей определенностью заявил о том, что королевство должно «вернуться к тому, чем мы были до 1979 года». Эта веха была постфактум определена как начало распространения «экстремистских идей». По словам принца, в стране, где «семьдесят девять процентов населения моложе 30 лет, никто не хочет положить еще 30 лет на войну с ними». Эти идеи надо «искоренить как можно быстрее», чтобы «вести нормальную жизнь, где мы мирно сосуществуем со всеми». В последовавшем за этим интервью изданию «The Atlantic» 2 апреля 2018 года принц уточнил, что именно в этом судьбоносном году (за восемь лет до его рождения), «подорвавшем все, Иранская революция создала режим, основанный на идеологии чистого зла […] В суннитском мире экстремисты пытались копировать этот опыт. Мы все были свидетелями нападения на Заповедную Мечеть в Мекке». И тут же, не переводя дыхания, он заявил, что ваххабизма как самостоятельного учения не существует, называя при этом Мухаммеда ибн Абд аль-Ваххаба одним из величайших умов Аравийского полуострова. Он указал на то, что Запад поощрял борьбу «Братьев-мусульман» против коммунизма. Он напомнил также о том, что один из американских президентов (Рональд Рейган) характеризовал афганских джихадистов 80-х годов как «борцов за свободу». Принц, впрочем, признал, что «некоторые люди из Саудовской Аравии финансировали террористические группировки», но подчеркнул, что с терпимостью королевства в этом вопросе покончено. «Сейчас у нас много лиц отбывает тюремное заключение не только за финансирование террористических групп, но и за их идейную поддержку».
