В июне 2015 года он отправился в Турцию и Иорданию наводить мосты с Западом. Встречи с представителями западной стороны привели к тому, что «Джейш аль-ислам» поддержал Женевские мирные переговоры по Сирии под эгидой ООН («Женева-3»). Одновременно Аллуш стал осмотрительнее в своих высказываниях в англоязычных СМИ, где позиционировал себя как «прагматика». Он сменил джеллабу и военную форму, в которых ранее выступал на арабских каналах, на серый пиджак, более уместный для новой телеаудитории. На состоявшейся в конце 2015 года в Эр-Рияде встрече представителей Национальной коалиции сирийских революционных и оппозиционных сил Аллуш, по настоянию саудовцев, был назначен главным переговорщиком от оппозиции на переговорах, которые должны были состояться на берегах Женевского озера в начале 2016 года.
Дебют представителя ведущей боевые действия группировки в качестве миротворца не состоялся. 25 декабря 2015 года, по возвращении в Гуту, он был ликвидирован – весьма своевременно – российским беспилотником, стоявшим на вооружении сирийской армии. Его устранение привело к раздроблению анклава, где формирования Аллуша вели боевые действия не только против «Файлак ар-Рахман» (арРахман – Милостивый – одно из 99 имен Аллаха), близкого «Братьям-мусульманам», а также турецко-катарскому альянсу, но и против «Фронта ан-Нусра», вышедшего из «аль-Каиды».
Погибшего в качестве переговорщика сменил его младший брат Мухаммед Аллуш, которому явно недоставало харизмы старшего. Он, тем не менее, воплощал в себе вооруженную салафитскую оппозицию, поскольку его группировка, в отличие от ИГИЛ и «ан-Нусра», не фигурировала в списке организаций, признанных ООН террористическими. Женевский процесс в феврале 2016 года привел к прекращению огня на несколько недель, но Аллуш не был настроен на переговоры, и в апреле с возобновлением боевых действий отказался от их продолжения. Впрочем, в следующем году он принял участие в конференции в Астане, где за столом переговоров, инициированных Россией, Турцией и в меньшей степени Ираном, оказались представители сирийской власти и мятежники.
В июле 2017 года Аллуш объявил о создании «зоны деэскалации» в Гуте. Хотя эффект от нее оказался минимальным, этот шаг означал, что саудовские спонсоры организации начали искать соглашения с Москвой. После взятия Алеппо правительственными войсками в декабре 2016 года они начали осознавать, что восстание будет в конечном итоге подавлено. Таким образом, имело смысл заключить такую сделку с Москвой, которая позволила бы ограничить влияние Ирана на Сирию по окончании гражданской войны. В октябре 2017 года король Салман первым из саудовских монархов совершил поездку в Россию. Этот визит привел к беспрецедентному прорыву в развитии сотрудничества во всех направлениях, особенно политическом и культурном, двух ведущих мировых экспортеров нефти. Речь заходила даже о закупке Эр-Риядом самой эффективной в мире зенитно-ракетной системы С-400, предыдущая версия которой, С-300, стоит с 2016 года на вооружении Ирана.
Падение Гуты в первой половине апреля 2018 года предвещало перегруппировку международных, региональных и местных сил в послевоенном Леванте. С одной стороны, Россия укрепила свою ведущую роль в регионе, организовав контроль над эвакуацией участников конфликта в Идлиб. Иностранные шиитские формирования стали менее заметными, а симптомов восстановления былой ударной мощи сирийской армии становилось все больше. Башара Асада снимали за рулем автомобиля, совершающим турне по освобожденным городам. Он непринужденно комментировал ситуацию и праздновал военные успехи в кругу верных ему бойцов. Сейчас он чувствовал себя явно более уверенно, чем в декабре, когда подобострастно приветствовал Владимира Путина на авиабазе Хмеймим.
С другой стороны, капитуляция анклава была ускорена «предполагаемой» химической атакой на городок Дума 7 апреля. После нее последние четыре тысячи непримиримых боевиков «Джейш аль-ислам» согласились на перемещение в зону деэскалации в Идлибе, что уже сделали в предшествовавшие событию недели бойцы соперничавших повстанческих группировок. Химатака, после которой было обнаружено около сорока погибших от удушья, диаметрально противоположно интерпретировалась Москвой и Дамаском, с одной стороны, Вашингтоном, Лондоном и Парижем – с другой. 14 апреля участники западной коалиции нанесли карательный ракетный удар по целям в Сирии. Если абстрагироваться от полемики по поводу конкретных обстоятельств атаки 7 апреля и использовавшихся отравляющих веществ, истинное значение последовательности этих двух событий откроется только с учетом их временной локализации – между позицией Запада в августе – сентябре 2013 года и реальными планами различных держав, направленными на возможность в будущем свести счеты в Леванте.
Летом 2013 года США, Соединенное королевство и Франция оказались неспособны отреагировать на действия сирийского режима, хотя президент Обама называл применение химического оружия чертой, которую нельзя переходить. Согласие западной коалиции на предложение России в качестве компенсации ликвидировать сирийский арсенал химоружия, свидетельствовало о слабости позиции Запада и укрепляло ведущие позиции Москвы в регионе. Столкнувшись с провокацией такого же рода (каким бы ни был ее масштаб и даже ее реальный характер), три западные державы уже не могли не отреагировать. Давая задний ход и на этот раз, они бы, по сути, расписались в полном отказе от участия в будущих переговорах о судьбе Сирии и Леванта. Удар трехсторонней коалиции 14 апреля 2018 года, о котором Россия была предупреждена, пришелся на ночное время. Он не привел к человеческим жертвам и причинил ограниченный материальный ущерб, но исправил при этом промах, допущенный в 2013 году.
Для атаки были развернуты баллистические ракеты последнего поколения, и Франция осуществила первый в своей истории пуск ракет с фрегата, находящегося в открытом море. Устроенный Западом фейерверк являлся составной частью стратегии поиска равновесия сил, направленного на то, чтобы у Москвы и ее союзников не были полностью развязаны руки. Все это происходило на фоне того, что предполагаемые поставки С-300 Сирии и С-400 Турции должны были изменить расклад в небе региона. Тем более что двумя месяцами ранее, 10 февраля 2018 года, израильский истребитель-бомбардировщик F-16 был сбит сирийским ЗРК С-200. Тем самым впервые было поставлено под сомнение абсолютное превосходство Израиля в воздухе Ближнего Востока.
Президенту Трампу этот удар трехсторонней коалиции позволял к тому же подчеркнуть, чем он выгодно отличается от своего «бессильного» предшественника Барака Обамы. Ранее, 7 апреля 2017 года, он уже отдавал приказ о ракетном ударе по авиабазе Эш-Шайрат, с которой взлетали сирийские самолеты, подозревавшиеся в химической атаке на город Хан-Шейхун, унесшей жизни 92 человек. На тот момент город находился под контролем группировки «Хайат тахрир аш-Шам» (бывший «Фронт ан-Нусра»).
От Африна до Киркука: возвращение к «курдской беде»
В августе 2016 года турецкая армия впервые пересекла сирийскую границу в рамках операции, получившей название «Щит Евфрата». Наступление было направлено против двух врагов: конъюнктурного, ИГИЛ, и структурного, курдских «Отрядов народной самообороны» (YPG), борьбу которых с джихадистами поддерживал Запад. Операция, начавшаяся спустя несколько недель после неудачной июльской попытки свержения президента Эрдогана, знаменовала собой радикальное изменение отношения Анкары к сирийскому конфликту. До тех пор оно определялось идеологическими соображениями, связанными с неоосманизмом, приверженцем которого являлся бывший премьер-министр Ахмет Давутоглу, вышедший из интеллектуального лона «Братьев-мусульман». Поддержка сирийского восстания позволила бы суннитскому большинству прийти к власти в Дамаске, тем самым содействуя грандиозному предприятию по использованию «арабской весны» в интересах «Братьев-мусульман». При этом последние могли бы рассчитывать на поддержку Катара и Турции и благосклонность Барака Обамы. Сирийские «Братья» должны были способствовать переходу Леванта под контроль организации с целью достижения господствующих позиций на Ближнем Востоке по отношению к Саудовской Аравии, с одной стороны, и шиитскому Ирану – с другой. Но переворот, организованный генералом ас-Сиси в Каире, исторический компромисс Рашида аль-Ганнуши со светскими силами в Тунисе, раскол между Триполитанией и Киренаикой в Ливии, отражавший разногласия между Катаром и Садовской Аравией, изменили с 2013 года расклад сил в регионе не в пользу этой схемы. Одновременно на сирийской территории вступление в борьбу шиитских формирований и все более активная роль Москвы, а затем рост могущества ИГИЛ усугубили накопившиеся противоречия. Эти события сужали жизненное пространство «Братьев-мусульман», зажатых в клещи между джихадистским движением и режимом Башара Асада.
