Марат заметил, что напряженное лицо жены разгладилось.
— Версия не сработала, а ты довольна? — удивился он.
— Слава богу, что Настя не встречается с убийцей, — выдохнула Елена.
— А я сейчас завидую ноутбуку, — проворчал Марат и предпринял новую попытку убрать технику.
На этот раз женщина позволила ему добиться желаемого. Вместо ноутбука на ее животе оказались жадные мужские руки, которые метались под сорочкой и не ограничивались этой частью тела. Его пальцы были нежными и одновременно требовательными. Они были везде, казалось, что их много, им помогали губы, щеки, нос и другие органы возбужденного мужского тела. Она обняла его, прижала к себе, прикрыла глаза и раскрылась.
В середине следующего рабочего дня Петелиной позвонила Астаховская и предложила:
— Давай встретимся в нашей столовой. Есть кое-что любопытное.
За обедом заведующая архивом рассказала следователю о новых находках.
— По твоей просьбе я копнула глубже и нашла два эпизода с мигрантами, которые выбиваются из общей серии.
— Чем же?
— В обоих случаях было нападение на выходцев из Средней Азии. Им порезали лица, но смертельного удара в печень не наносилось.
— Они оказали сопротивление? — предположила Петелина.
— Нет. Наоборот, закричали и впали в ступор.
Перед Еленой был овощной салат. Он подцепила вилкой ломтик помидора, задумчиво посмотрела на нож в другой руке.
— Если это тот же убийца, почему он не завершил начатое?
— Я долго ломала голову пока не обратила внимание, что пострадавшие узбеки.
— А остальные? — напряглась Петелина.
— Одиннадцать человек, убитых таким способом, были мигрантами из Таджикистана. И одиннадцать с разрезанной шеей тоже.
— Совпадение? — вырвалось у следователя.
— Двадцать два человека, Лена. Двадцать два таджика! А двух узбеков убийца отпустил.
Петелина отложила приборы.
— Что же получается? Кто-то в течение долгих лет целенаправленно убивает таджиков.
— Да! Те двое закричали по-узбекски, и он их отпустил, — подтвердила Астаховская. В запале беседы она и не думала приступать к еде.
— Странно. — Петелина вспомнила откровения националиста Белькевича. — Радикалам без разницы на кого нападать. Чужак — этого достаточно. Для них все азиаты на одно лицо.
— Вот я и подумала: как убийца отличает таджиков от других азиатов? Он их соотечественник! — поделилась догадкой Астаховская.
— Или долго жил в Таджикистане, — предположила Петелина. Она вспомнила, как бизнесмен Березин легко узнал официантку из Таджикистана.
— Лена, если националисты Резака ни при чем, то в городе орудует серийный маньяк.
Следователь вынуждена была согласиться:
— Маньяк не остановится, пока его не поймают.
За столик к Петелиной и Астаховской неожиданно подсел Феликс Дорецкий. В отличие от малокалорийного женского обеда из супчика и салата у него был полный поднос.
Людмила Владимировна хмыкнула:
— Хорошо, что мне не пришлось кормить молодого мужчину. Кроме плиты бы ничего не видела.
— А я бы и от рюмочки не отказался. Есть повод.
— Тебя включили в приказ на очередное звание? — ехидно спросила Петелина.
От нее не укрылось, что Железный Феликс подсел к ней не просто так. Его распирала скрытая гордыня.
— Майорские погоны не за горами, сегодня я за общество радуюсь. В нашей стране одним убийцей стало меньше, — напыщенно поведал Дорецкий, расправляясь с салатом оливье.
— Ты о ком?
— Семен Белькевич, он же Резак, покончил с собой в следственном изоляторе. Перерезал артерию на шее лезвием бритвы.
Женщины переглянулись. Смерть подозреваемого в камере всегда порождала массу вопросов. Тем более речь шла о заключенном, с кем Петелина накануне встречалась. За бравадой Белькевича и вспышкой злости она не разглядела подавленного состояния.
— Не сомневайтесь, — махнул рукой Дорецкий. — Резак оставил предсмертную записку. Полюбуйтесь!
Феликс включил свой смартфон и подвинул его к Петелиной. Елена внимательно рассмотрела сфотографированную записку без подписи. «Умирать не больно. Я готов ко всему».
— Текст неоднозначный, — прокомментировала она. — Да и бумага чистая без крови, а должен быть фонтан брызг, любой эксперт скажет.
— И откуда у Белькевича бритва? — резонно спросила Астаховская.
— Не придирайтесь, дамы. В тюрьме мобильник не проблема, а тут тонкое лезвие. И записку Резак написал заранее. Кстати, после твоего, Петелина, несанкционированного допроса. Может, ты и лезвие ему передала? Это тянет на служебную проверку. Но мы же друзья? — Феликс поймал строгий взгляд Елены, блеснул улыбкой и продолжил уминать пищу.
Астаховская с показным энтузиазмом похвалила:
— Какое облегчение для следователя. Не нужно ничего доказывать.
— Туда ему и дорога! Резак признался в убийстве троих человек. Еще двоих я добавлю по косвенным признакам. Или троих. — Дорецкий пожевал и приосанился. — Выдаю результат за половину управления. Массовое убийство на стройке тоже раскрыл.
— Опять Белькевич виноват? — картинно округлила глаза Астаховская.
— Людмила Владимировна, хоть бы у вас не должно быть поводов для зависти, — пожурил заведующую архивом Дорецкий и пояснил для Петелиной: — Один из двух задержанных на стройке дал признательные показания по каждой из четырех жертв.
— Быстро ты его расколол.
— Особый метод.
— Поделишься секретом?
— Записывай. Ты в курсе, что задержаны братья Саидовы из Таджикистана. Я пригрозил: или посажу обоих, или одного отпущу. И предложил: выбирайте, кто сядет. Старший Азис согласился.
— Так просто?
— Конечно! Ведь младший Шухрат продолжит работу и будет посылать деньги родителям. У них три маленьких сестры и брат, всех кормить надо.
Петелина не сдержалась:
— А если Саидовы невиновны? На ноже кровь убитых, но пальцев преступника нет.
— Не забивай голову мелочами. У мигрантов вечные разборки. Допрашивать их еще то удовольствие, многие по-русски двух слов связать не могут.
— Если это мелочи, то зря ты выпустил второго брата. Представляешь, какую злость он затаил на всех нас. Когда-нибудь она прорвется.
— Да ерунда, одних зарезали — другие приедут. А то придумали какого-то хромого.
— Хромого? — переспросила Петелина.
Дорецкий закончил жевать мясо и пояснил:
— Шухрат Саидов, которого я выпустил, твердил, что видел в ночь убийства чужого мужчину на стройке. Тот хромал.
