Эти перепады от тьмы к свету будут характерны для всех романтиков, и Шуберт не будет исключением. Так, в 1814 году он написал оперу «Увеселительный замок сатаны» и мессу фа мажор и впоследствии знаменитую «Аве, Мария». Можно сказать, что эстетическая категория возвышенного, ориентирующаяся на крайнюю степень эмоционального выражения, на аффект будет присутствовать и в музыке Шуберта, но если Бетховен воплощал это в грандиозных музыкальных темах, то Шуберт всю грандиозность конфликта, разорванности мира погружает в частный мир человеческой души.
Композитор умер от брюшного тифа 19 ноября 1828 года в возрасте неполных 32 лет после двухнедельной лихорадки. Согласно последнему желанию, Шуберта похоронили на Верингском кладбище, где за год до того был погребен боготворимый им Бетховен. На памятнике выгравирована красноречивая надпись: «Музыка похоронила здесь прекрасное сокровище, но еще более прекрасные надежды. Здесь покоится Франц Шуберт».
Фредерик Шопен
Если Шуберт был одержим поисками своего настоящего духовного Отца, то с Шопеном дело обстояло совершенно иначе. Великому польскому композитору-романтику как воздух было необходимо ощутить себя окруженным материнской заботой. Однажды Шопена попросили одним словом охарактеризовать главное настроение своей музыки. Он произнес: «Жаль». Венгерский композитор Ференц Лист рискнул предположить, что в этом слове Шопен слышал целую гамму разнообразных настроений, которые «окрашивают все его творения то в серебристые, то в огненно-пылающие тона». Жаль. Чего было так жаль Шопену? Может быть, навсегда утраченного ощущения безопасности и заботы, которое и могла дать ему только мать? Человек обычно проговаривается и, таким образом, инстинктивно сам открывает потаенные закоулки собственной души. Вот реакция маленького Шопена во время своего первого концерта, который он дал в присутствии матери. Впервые Шопен появился на публике в возрасте восьми лет. Выступление произвело фурор. Публика зачарованно наблюдала за маленьким виртуозом. Однако сам пианист списал свой успех на праздничный костюм. Когда Юстына Кшижановска, мама музыканта, спросила его, что, по его мнению, больше всего понравилось зрителям, мальчик ответил: «Мой воротничок. Знаешь, мама, все на него смотрели». Что кроется в этой детской оговорке? А то, что вундеркинд сам очарован не столько своей музыкой, сколько воротничком. И это не проявление патологического нарциссизма, а гордость и радость за то, что мама так удачно его одела к концерту и эту заботу и любовь смогли оценить другие. В дальнейшем Жорж Санд, которая стала для него и роковой женщиной, и заботливой матерью одновременно, писала своей подруге: «Шопен страшно удивляется, что он потеет. Он огорчается из-за этого; он говорит, что сколько ни моется, все равно от него дурно пахнет! Мы смеемся до слез, глядя на это эфирное создание, которое не согласно потеть, как все на свете…» А лично я в этом страхе взрослого мужчины считываю лишь одно: желание не огорчить любимую маму своим неряшливым видом: «Мой воротничок». Вот что самое главное, потому что «все на него смотрели».
Потаенное желание скрыться внутри материнского лона сказалось и в пристрастии Шопена к темноте. Широко известно, что привычку играть в темноте композитор сохранил в течение всей жизни. Именно так, утверждал он, к нему приходит вдохновение. Когда композитор исполнял свою музыку на званых вечерах, он всегда просил приглушить свет в комнате. А расставание с очередной своей любовью, в которой он, скорее всего, искал сыновьего утешения и материнской заботы, Шопен отметил появлением знаменитой второй сонаты, медленная часть которой была названа «Траурным маршем».
Надо сказать, что все романтики были прекрасными психологами. В музыке, в литературе, в живописи они всегда оставались интровертами, чей взор был обращен вовнутрь своих собственных переживаний. Этот самоанализ, эта непрекращающаяся саморефлексия и является одной из отличительных черт романтизма. И Шопен не является исключением. Его одержимость матерью сыграет с ним роковую роль. В результате стечения разных обстоятельств он, в конце концов, из всех женщин, которые окружали его и боготворили, выбрал самый опасный для себя тип. Это была мать-куртизанка, мать, по законам эдипова комплекса, провоцирующая на инцест. Вместо покоя и утешения он обрел вулкан, который и испепелил его, в конечном счете. Впрочем, по-другому с романтиками и быть не могло. Скрытое стремление к суициду было в той или иной мере характерно для каждого из них.
Фредерик Францишек Шопен появился на свет вблизи Варшавы в семье эмигранта из Франции Николая Шопена и полячки Юстины Кшижановской. Мать будущего композитора стала для него первым музыкальным учителем. Итак, именно мать научила этого мальчика выражать себя с помощью звуков, открыв, таким образом, зачем он был послан на этот свет. Согласно легенде, маленький Фредерик, когда слушал музыку, не мог удержаться от слез. Он был слишком мал, чтобы начать заниматься и овладевать инструментом. Родители поначалу эту сентиментальность восприняли как признак идиотии и с горечью подумали, что Фредерику музыка противна и удручающе действует на его неокрепшую психику, вызывая депрессию. Но слезы эти можно было объяснить и другим образом: мальчика раздражала вынужденная немота, отсутствие необходимых органов «речи», причем речи музыкальной. И вот будто с небес к нему на помощь явилась любящая мать. Именно она научила своего сына, как касаться клавиш, как вызывать эти божественные звуки из небытия. А пальцы, столь необходимый инструмент для каждого пианиста, оказались от природы недостаточно длинными, и юный Фредерик, дабы оправдать материнские усилия по превращению маленького идиотика в великого музыканта, сам накладывает на себя, на свое непослушное тело страшные муки. Известно, что Шопен всю жизнь страдал от того, что ширины его ладони не хватало, чтобы брать сложные аккорды. Еще будучи мальчиком, он изобрел специальный прибор для растяжки пальцев и носил его, не снимая даже во сне, хотя тот причинял ему нестерпимую боль. Поистине, музыка для юного Фредерика стала религией, и в основании этой религии находилась мать, та, что дала ему голос, что помогла выразить переполнявшие мальчика чувства не в глупых слезах, а в божественных звуках, та, что с помощью музыки помогла Фредерику заглянуть внутрь самого себя и увидеть там целый космос, целый неведомый мир, который с помощью музыки получил теперь возможность в гамме разнообразных настроений, «окрашенных то в серебристые, то в огненно-пылающие тона», по меткому замечанию Ф. Листа, в полной мере выразить себя. Мальчик обрел Голос! И Голос этот, благодаря любящей матери, взорвал весь мир!
По воспоминаниям современников, мать Шопена происходила из родовитой семьи, получила блестящее образование, знала французский язык, имела прекрасный голос, великолепно музицировала, умела и любила петь… Ж.-П. Сартр в своей знаменитой книге, посвященной Г. Флоберу, «Идиот в семье», пишет, что будущий гений французской литературы до десяти лет не умел читать и на вопрос сестры, почему он не хочет научиться складывать буквы в слова, а слова — в предложения, ответил: «Зачем? Мне все книги читает папа». Сартр говорит о значении голоса Отца, о его почти божественном авторитете для будущего писателя. Голос — это необъяснимое мистическое явление. А для Шопена таким голосом явилось пение матери. И он мог бы вслед за Флобером сказать: «Зачем? Мне все песни спела мама». И теперь оставалось только повторить их с помощью виртуозного владения инструментом. Прежде всего, эти песни мамы проявились в знаменитых ноктюрнах Шопена, или в «песнях без слов», отличающихся как раз необычайной лиричностью. Слово «ноктюрн» означает «ночной». Первоначально так именовалась часть католического богослужения, совершаемого между полночью и рассветом, в XVIII в. ноктюрн превратился в камерно-инструментальное произведение, исполняемое на открытом воздухе, подобно серенаде. Создателем ноктюрна в современном понимании, — лирической фортепианной миниатюры, воплощающей романтический образ ночи с ее таинственной красотой и грезами — считается Джон Фильд, ирландский композитор, живший и творивший в России. Но подлинный расцвет ноктюрна связан с творчеством Фредерика Шопена.
