Синтез искусств обусловил своеобразие внутренней структуры текста. Композиция прозаических текстов напоминает сонатно-симфоническую форму, которая состоит из четырех частей. В первой части намечаются основные темы произведения. Во второй и третьей частях происходит их контрастное противопоставление, в четвертой части они сливаются, образуя синтез.
В творчестве Гофмана представлены два типа фантастики. С одной стороны, радостная, поэтическая, сказочная фантастика, восходящая к фольклору («Золотой горшок», «Щелкунчик»). С другой стороны, мрачная, готическая фантастика кошмаров и ужасов, связанная с душевными отклонениями человека («Песочный человек», «Эликсиры сатаны»). Основная тема творчества Гофмана — взаимоотношения искусства (художников) и жизни (обывателей-филистеров).
Примеры подобного разделения героев встречаем в романе «Житейские воззрения кота Мурра», в новеллах из сборника «Фантазии в манере Калло»: «Кавалер Глюк», «Дон Жуан», «Золотой горшок».
Новелла «Золотой горшок» (1814), по мнению русского философа В. Соловьёва, является самой философской сказкой Гофмана и имеет подзаголовок: «Сказка из новых времен». Надо сказать, что и сам Гофман считал эту сказку лучшим своим произведением. Жанр сказки отражает двойственное мироощущение художника. Основу сказки составляет бытовая жизнь Германии конца XVIII — начала XIX веков. На этот фон наслаивается фантастика, за счет этого и создается сказочно-бытовой мирообраз новеллы, в которой все правдоподобно и в то же время необычно.
Главный герой сказки — студент Ансельм. Житейская неловкость сочетается в нем с глубокой мечтательностью, поэтическим воображением, а это, в свою очередь, дополняется помыслами о чине надворного советника и хорошем жалованьи. Сюжетный центр новеллы связан с противопоставлением двух миров: мира обывателей-филистеров и мира романтиков-энтузиастов. В соответствии с типом конфликта все действующие лица образуют симметричные пары: студент Ансельм, архивариус Линдгорст, змейка Серпентина — герои-музыканты; их двойники из обыденного мира: регистратор Геербранд, конректор Паульман, Вероника. Тема двойничества играет важную роль, так как генетически связана с концепцией двоемирия, раздвоения внутренне единого мира. В своих произведениях Гофман пытался представить человека в двух противоположных образах духовной и земной жизни и изобразить бытийного и бытового человека. В возникновении двойников автор видит трагизм существования человека, потому что с появлением двойника герой утрачивает целостность и распадается на множество отдельных человеческих судеб. Ангел-хранитель подменяется мрачной инфернальной тенью. В Ансельме нет единства, в нем живут одновременно любовь к Веронике и к воплощению высшего духовного начала — Серпентине. Эта раздвоенность сознания похожа на патологию. В «Золотом горшке» студента Ансельма то и дело преследует образ старухи ведьмы. Та является ему то вместо садовой статуи, то прикинувшись шнурком от дверного звонка. В итоге духовное начало побеждает, силой своей любви к Серпентине герой преодолевает раздробленность души, становится истинным музыкантом. В награду он получает золотой горшок и поселяется в Атлантиде — мире бесконечного счастья. Это сказочно-поэтический мир, в котором правит архивариус. Мир конечный, реальный, связан с Дрезденом, в котором властвуют темные силы и черный Дракон, который является в новелле в облике торговки яблоками.
Новелла пропитана авторской романтической иронией. Через иронию высокие образы переводятся в план обыденной жизни, а низкие образы получают духовную перспективу.
Образ золотого горшка, вынесенный в заглавие новеллы, приобретает символическое звучание. Это символ романтической мечты героя, он созвучен с голубым цветком Новалиса, и в то же время довольно прозаическая вещь, необходимая в быту, это самый обыкновенный ночной горшок для отправления необходимых нужд. Современные туалеты и сливные бачки появились, как известно, в Англии лишь в середине девятнадцатого века. Отсюда возникает относительность всех ценностей, помогающая, вместе с авторской иронией, увидеть мир, по Шлегелю, как «первородный хаос». Этот «первородный хаос» присутствует в новелле и в так называемой алхимической теме. Студент Ансельм в результате всевозможных перипетий оказывается внутри стеклянной колбы и сквозь стекло видит весь Дрезден. Ансельм переписывает для Линдхорста манускрипты, полные таинственных иероглифов, ставит кляксу и своей небрежностью навлекает на себя его гнев. В наказание Линдхорст заточает его в хрустальную склянку, которую ставит к себе на полку. Другие сотрудники архивариуса из соседних банок смеются: «Безумец воображает, будто сидит в склянке, а сам стоит на мосту и смотрит на свое отражение в реке!»
Романтики были большими поклонниками эзотерических наук и знали толк в алхимической практике. Новелла написана под влиянием «Ундины» Ла Мотт-Фуке и названа Гофманом «сказкой нового времени». Эта трансформация жанра сказки была введена в литературу первопроходцем романтизма — Людвигом Тиком. Одновременно с повестью Гофман работал над оперой на сюжет «Ундины». Многие ключевые образы (князь Фосфор, огненная лилия, саламандра, химическая свадьба) позаимствованы из сочинений об алхимии. В алхимии саламандра символизировала очищающую силу огня или даже искомый мистический философский камень в его красном воплощении. Средневековые алхимики полагали, что властительница огненной стихии способна не только гасить собственным телом самое жаркое пламя, но и наоборот, поддерживать своим ядовитым дыханием процесс горения и необходимую для Великого Делания температуру. Уверившись в столь важной роли саламандры, они искали способы подчинить таинственное существо своей воле, чтобы получить, наконец, возможность превращать обыкновенный свинец в чистейшее золото. Алхимики не знали состава используемых химических веществ, не умели их анализировать и химические взаимодействия записывали словами. Вещества, участвующие в реакциях, они называли, не руководствуясь никакими правилами, и поэтому понять, что они делали, было очень трудно. Гёте в «Фаусте» дал пример записи алхимической процедуры: «Являлся красный лев — и был он женихом, / И в теплой жидкости они его венчали / С прекрасной лилией, и грели их огнем, / И из сосуда их в сосуд перемещали…» Зная особое пристрастие алхимиков к соединениям ртути, можно предположить, что в «Фаусте» описано получение сулемы — хлорида ртути HgCl2. «Красный лев» — это, скорее всего, красный оксид ртути HgO (впрочем, алхимики также называли «красным львом» и сурик РЬ3О4), а «прекрасная лилия» — хлороводородная кислота HCl: HgO + 2HCl=HgCl2 + Н2O.
Теперь о князе Фосфоре в новелле Гофмана и о его внутренней связи с золотым горшком, который, по законам романтической иронии, по законам «первородного хаоса» вполне мог быть и самым обыкновенным ночным горшком, куда мочились ночью. В 1669 г. гамбургский алхимик-любитель Бранд, разорившийся купец, мечтавший с помощью алхимии поправить свои дела, подвергал обработке самые разнообразные продукты. Предполагая, что физиологические продукты могут содержать «первичную материю», считавшуюся основой философского камня, Бранд заинтересовался человеческой мочой.
Он собрал около тонны мочи из солдатских казарм и выпаривал ее до образования сиропообразной жидкости. Эту жидкость он вновь дистиллировал и получил тяжелое красное «уринное масло». Перегнав это масло еще раз, он обнаружил на дне реторты остаток «мертвой головы» (Caput mortuum), казалось бы ни к чему не пригодной. Однако, прокаливая этот остаток длительное время, он заметил, что в реторте появилась белая пыль, которая медленно оседала на дно реторты и явственно светилась. Бранд решил, что ему удалось извлечь из «маслянистой мертвой головы» элементарный огонь, и он с еще большим рвением продолжил опыты. Превратить этот «огонь» в золото ему, конечно, не удалось, но он все же держал в строгом секрете свое открытие фосфора (от греч. — «свет» и «несу», т. е. светоносца).
