Стивен является также и музыкальным вундеркиндом. Необычные способности обычно проявляются до десятилетнего возраста, и в особенности это касается талантов музыкальных. Когда наставница Стивена Маргарет Хьюсон позвонила мне и сказала, что в Стивене проснулся музыкальный талант, «огромный талант», мальчику было уже шестнадцать. Подобно Мартину, Стивен обладал абсолютным музыкальным слухом, мог мгновенно воспроизвести услышанные сложные аккорды, повторить на инструменте единственный раз услышанную длинную мелодию и легко переложить ее в другой ключ. Кроме того, Стивен обладал поразительной способностью к музыкальным импровизациям. Не ясно, почему способности Стивена к музыке проснулись так поздно. Представляется, что они были у него и в раннем детстве, но из-за его пассивности и внимания окружающих к его визуальным талантам остались незамеченными. Возможно, сыграло роль то, что в подростковом возрасте Стивен увлекся песнями Стиви Уандера и Тома Джонса и стал подражать их движениям, манере и воспроизводить их музыку.
Характерная – и даже определяющая – черта синдромов однобокой одаренности – это резкое выделение определенной способности на фоне поражения или слабого развития всех прочих способностей
[62]. Способности, присутствующие у однобокого гения, всегда очень конкретны, в то время как поврежденными обычно оказываются лингвистические способности и способности образовывать отвлеченные понятия. Множество исследований были посвящены вопросу о том, как могут уживаться рядом такие сила и слабость.
Мы уже сто пятьдесят лет знаем, что имеет место разделение функций между правым и левым полушариями головного мозга, причем абстрактные и вербальные способности локализованы в левом – доминирующем – полушарии, а перцептивные навыки – в правом. Эта полушарная асимметрия характерна для человека, в меньшей степени для приматов и других млекопитающих и проявляется уже в периоде внутриутробного развития. Правда, у плода, а возможно, и у младенца, доминирует правое полушарие, оно развивается быстрее и раньше, чем левое, что позволяет ребенку овладевать необходимыми перцептивными навыками уже в первые недели и месяцы жизни. Левое полушарие развивается дольше, но оно продолжает фундаментально изменяться и после рождения. По мере своего развития левое полушарие приобретает свои особенности (навыки, связанные с абстрактными и лингвистическими способностями) и подавляет или тормозит некоторые функции правого полушария.
Функциональная (а возможно, и иммунологическая) незрелость левого полушария в период внутриутробного развития и в младенчестве делает его восприимчивым к повреждениям, и если такое повреждение происходит – во всяком случае, такова гипотеза Гешвинда и Галабурды, – то происходит компенсаторное избыточное развитие правого полушария; его увеличение вполне возможно благодаря миграции нейронов. Это может извратить обычный ход событий эмбриогенеза и привести к аномальному доминированию правого полушария вместо доминирования полушария левого
[63].
Смещение доминирования в правое полушарие может произойти и после рождения, по крайней мере в первые пять лет жизни, если повреждается левое полушарие. Интерес Гешвинда к этому феномену был подогрет отчасти одним интересным фактом: левосторонняя гемисферэктомия – операция тотального удаления левого полушария, калечащая операция, к которой прибегали при неизлечимой эпилепсии, – не делает ребенка не способным к усвоению языка, лингвистическую функцию берет на себя правое полушарие. Вполне возможно, что нечто подобное произошло и с трехлетним Мартином после перенесенного менингита. Такие полушарные сдвиги могут, хотя и в меньшей степени, происходить и у взрослых, когда у них случается массивное поражение левого полушария головного мозга.
Однобокая одаренность может иногда проявиться и в зрелом возрасте. Есть несколько единичных сообщений об этом феномене, который может возникнуть после черепно-мозговых травм, инсультов, опухолей и лобно-височной деменции, особенно если поражение локализуется в левой лобной доле. Клайв Виринг, описанный в 15-й главе настоящей книги, перенес герпетический энцефалит, поразивший левую лобную и височную доли. Кроме выраженной амнезии, у больного развилась своеобразная одаренность – способность к вычислениям в уме и талант к каламбурам.
Быстрота, с какой в таких случаях возникает одаренность, говорит о том, что в этих случаях происходит растормаживание функций правого полушария, которые до этого – в норме – были подавлены активностью левой височной доли.
В 1999 году Аллан Снайдер и Д. Дж. Митчелл поставили вопрос по-иному. Вместо размышлений о том, что однобокая одаренность встречается крайне редко, ученые заинтересовались тем, почему все мы не являемся однобокими гениями. Авторы предположили, что многие навыки закладываются в раннем детстве у всех, но они подавляются по мере созревания головного мозга, по крайней мере на уровне сознания. Их теория заключается в том, что «однобокие гении» имеют доступ к информации низшего уровня, которая недоступна для интроспекции большинству здоровых людей. Эту гипотезу Снайдер и Митчелл решили проверить экспериментально с помощью транскраниальной магнитной стимуляции (ТМС). Эта методика позволяет мгновенно, хотя и на короткое время, подавить физиологические функции разных участков головного мозга. Здоровым добровольцам проводили ТМС левой височной доли в течение нескольких минут, чтобы подавить абстрактное и концептуальное мышление, которым управляет эта область мозга. Авторы надеялись, что это подавление приведет к преходящему растормаживанию перцептивных функций правого полушария. Результаты были скромными, но обнадеживающими. Например, у испытуемых улучшалась способность к рисованию, устному счету и чтению. Эти изменения сохранялись в течение нескольких минут. (Боссомайер и Снайдер с помощью ТМС исследовали также вопрос о возможности растормаживания абсолютного слуха.)
[64]
