Весь вечер Мелисса опускала ресницы, чтобы избежать моего прямого, дерзкого взгляда. Но иногда я ловил ее ускользающий взор, и сердце мое проваливалось куда-то в гулкую пустоту. Я твердой рукой крепче прижимал ее к себе, и она послушно поддавалась.
В этот раз никто не осмеливался ни приблизиться к нам, ни бросать на Мелиссу наглые взгляды. Я чувствовал себя защитником Мелиссы, надежной стеной, ограждающей ее от всех невзгод мира.
Умом я понимал, что это смешно. При любой реальной опасности не я — Мелисса будет защищать и меня, и весь мир. Но было что-то глубинное, очень правильное в этих нелепых моих чувствах!
В какой-то момент, когда мы медленно танцевали в полутьме, под бликами зеркального шара, Мелисса положила руки мне на грудь, прижав ладони к моей обнаженной коже — сердце мое остановилось, а потом забилось как бешеное, — и прижалась ко мне всем телом. Она запрокинула голову, посмотрела мне прямо в глаза и, задыхаясь, прошептала:
— Какие у тебя сильные руки… Как приятно прислониться к твоей груди…
Я обхватил ее руками и притиснул к себе еще плотнее. Внутри у меня все задрожало и запульсировало, в голове зазвенело, перед глазами поплыли красные круги. Я падал в бездну… Я растворялся в блаженной истоме… Я как сверхновая обрушивался внутрь себя и огненным смерчем летел по Вселенной…
Никогда, никогда ничего подобного я не испытывал… Время перестало существовать!..
Громкая музыка вывела нас из состояния транса. Очнувшись, Мелисса слегка отстранилась от меня. Это было больно, но я не сделал попытки привлечь ее обратно. У меня просто не было сил.
Мелисса немного постояла с закрытыми глазами, едва заметно покачиваясь, потом сказала хриплым шепотом:
— Надо пойти чего-нибудь выпить, — и сделала первый шаг…
Ноги мои подкашивались, и Мелисса поддерживала меня, когда мы направлялись в буфет выпить чего-нибудь прохладного.
«Боже, — думал я, — это невозможно! ТАКОГО просто не может быть! А ведь она всего лишь прижалась ко мне, и мы были одеты!.. Нечто большее я просто не перенесу, я умру, умру…»
Восторг и паника боролись в моей душе, острое желание гасил охвативший меня страх…
До конца вечера мы избегали встречаться взглядами, и движения наши были осторожны, чтобы больше не…
«Что испытала Мелисса, — думал я, — когда мы замерли на мгновения? на минуты? на вечность? — среди веселящейся толпы?»
Мне казалась, что она растеряна, что она сама не ожидала от себя… И испугалась… Чего? Силы охвативших ее чувств? Себя? Новизны ощущений?
«Господи, какие глупости! Как только такое могло прийти мне в голову, — одернул я себя. — Мелисса за полторы тысячи лет наверняка успела испытать все мыслимое и немыслимое! Кто я такой, чтобы надеяться дать ей что-то новое?»
Эта мысль охладила меня лучше мороженого и привела мои чувства практически в нормальное состояние.
Вечер тем временем продолжался. В полночь начался фейерверк, потом на пляже зажглись костры, зазвучали лирические песни под гитары и банджо, народ стал разбредаться по укромным уголкам…
Я, как всегда, довел Мелиссу до двери ее номера, сказал, не поднимая глаз, «Спокойной ночи!» и отправился к себе. Может, я совсем дурак и надо было зайти к ней? Но что-то удержало меня, и я знал, что поступаю правильно.
* * *
Я проснулся и не был уверен, случилось ли то, что мне помнилось, наяву, или это был только сладостный сон? Я не хотел открывать глаза, я хотел, чтобы сон продолжался… Но включился будильник, и противный голос (неужели мой?) очень громко стал повторять: «Пора вставать! День отлета, день отлета, пора вставать! День отлета»… Черт, действительно сегодня был день отлета! А будильник я вчера очень предусмотрительно запрограммировал заранее, еще перед тем, как отправиться на карнавал.
Делать нечего, надо было вставать и собирать вещи. «Суворов» ждать не будет!
Я быстро провел утренние процедуры, позавтракал в ближайшем кафе и начал готовиться к отъезду.
Упаковав багаж и обозрев результат своих трудов, я долго не мог сообразить, какого черта я волок сюда через треть Галактики эту прорву шмоток. Ах да… Тогда Мелисса отравила меня грибочками, «агрустык» называются! Конечно, это несколько меня извиняло. Но теперь опять предстояло переть все это еще через пол-Галактики!
Что ж, ничего не поделаешь… Главное, ничего здесь не оставить! Честно говоря, кое-какие из вещей, находившихся в чемоданах, связаны были теперь с приятнейшими воспоминаниями… И не забыть сувениры!!!
Мои сборы были почти завершены, когда пришел попрощаться майор Розетта, который возвращался на Землю. Георг с большим интересом оглядел стоящие посреди гостиной чемоданы, больше похожие на бочонки, но от комментариев воздержался. Думаю, сдержанность далась ему с немалым трудом, но выражение моего лица было слишком красноречивым. Немного поколебавшись, Георг предложил свою помощь в транспортировке багажа до глайдера, но я гордо отказался.
— Брось, — сказал Георг, — я ведь уже тащил эти чемоданы, помнишь, на Луне?
— Тем более. Ты честно исполнил свой долг. Спасибо. Но у всякой дружбы есть некий предел. Не хочу потерять хорошего друга из-за тонны-другой барахла, — ответил я и пнул ногой одно из материальных свидетельств своей глупости.
Тут Георг не выдержал и расхохотался. Я тоже.
— Кстати, — опомнился я, у меня есть для тебя кое-что на память о Корнезо!
Я быстренько открыл прочный пластиковый ящик, приобретенный мной утром в специальном магазине «Все для путешествий», и достал оттуда одну из синих раковин.
Георг был в восторге.
— Надо же, я таких раковин никогда раньше не видел! Где ты ее купил? Я бы тоже взял таких для подарков.
Пришлось Георга разочаровать.
— Я это не покупал. Я сам доставал их со дна. Я и не думал, что они какие-то уникальные! Просто они мне понравились.
Георг немного подумал.
— Знаешь, наверное, это какая-то новая мутация. Я ведь таких действительно в каталоге животного мира Корнезо не встречал. Надеюсь, ты хоть что-то от этой колонии оставил?
Я успокоил Георга, что собирал только пустые раковины.
На этом мы с майором распрощались. Ему было пора на шаттл, «Коннекис» уходил с орбиты первым. У меня же оставалось время еще спокойно пообедать, поскольку посадка на шаттлы, отправляющиеся к «Суворову», была назначена на 17.00.
После обеда я набрал номер комма Мелиссы. Голос ее звучал безмятежно, будто вчера ничего не случилось. Она сказала, что практически готова к отъезду, и мы договорились, что я зайду за ней через пятнадцать минут.
В назначенный срок Мелисса ждала меня в дверях, держа в руках пульт багажного поводка. Я галантно пропустил Мелиссу с ее багажной цепочкой вперед. Честно говоря, я не был убежден, что проводка моего багажа обойдется без всяких конфузов, и не хотел, чтобы она видела меня не в лучшей моей роли.
