— Так, значит, ты уже догадался.
— Да, я понял еще на Снагове, что Департамент «К» располагается на доке со средним транспортником.
Мне очень хотелось задать несколько вопросов. Но я удержался.
Мелисса помолчала, потом проговорила:
— Ну, раз ты сам догадался… Знаешь, во времена моих родителей была такая популярная песня: «Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути». В истории Земли были народы, которые забывали, что гарантией мирной жизни может быть только военная мощь, и за такую забывчивость эти народы платили страшную цену. У нас, конечно, есть «запасные пути» и «бронепоезда», но их никогда не бывает достаточно. Сейчас кроме официального космического флота в доках освоенной нами части Галактики имеется еще почти два таких же флота в различной степени консервации, причем на кораблях идет постоянная модернизация. На Земле доки с кораблями стоят под всеми территориями, занимаемыми Космофлотом, и под всеми усадьбами селферов. Ты потом увидишь, что все селферы свои жилища устраивают на островах или на берегах крупных водоемов, и вовсе не потому, что любят поплавать в открытой воде. Это секретная программа, которая имеет кодовое название «Депо», и занимается ею Департамент «Д». Мы программу «Депо» не афишируем по нескольким причинам.
О Департаменте «Д», как и о Департаменте «К», я раньше тоже никогда не слышал. Действительно, в Космофлоте к вопросам секретности относятся серьезно.
Тем временем флаер сел на площадку на одной из средних террас, открылись ворота в «скале», и флаер вкатился в большой ангар, где стояло десятка два флаеров, и пассажирских, и грузовых.
Мелисса не торопилась выходить и продолжала:
— Первая причина совершенно очевидная — это вопрос сохранения военной тайны. В случае агрессии противник не должен подозревать о нашем реальном потенциале. Всей полнотой информации обладает весьма ограниченный круг людей. Ну, и селферы, конечно. Личный состав наших секретных объектов, покидая территорию базы, совершенно не помнит, где проходит службу и чем занимается. Если человек покинул базу временно, в его спецпроцессоре работает программа возврата в заданное время в определенное место, в пункт сбора, откуда его доставляет к месту службы специальная команда. Стирание памяти входит в условия контракта. Конечно, при возврате на базу или при иной необходимости память возвращают. Не зря же мы ставим всем служащим в Космофлоте спецпроцессоры.
Тут я начал лихорадочно соображать, все ли годы своей службы я помню отчетливо. Вроде все. Однако я припомнил, что несколько раз встречал ветеранов, очень гордых своей службой на флоте, но никогда не рассказывавших никаких флотских историй. Они только многозначительно поглядывали на собеседников и таинственно улыбались. Теперь мне стало понятно, что им просто нечего было рассказать, они просто ничего не помнили!
— Вторая причина секретности программы «Депо» состоит в том, что человечество последнюю тысячу лет живет очень спокойно и обеспеченно. Люди расслабились. Им трудно представить себе, что такое война. Они, хотя и привыкли полагаться на решения селферов, просто не поймут, зачем нужны огромные затраты на содержание запасных флотов, когда никакой очевидной угрозы нет. При этом народ быстро сообразит, что в наличии имеются дополнительные ресурсы, и решит, как это уже неоднократно бывало в истории Земли, что ресурсы эти надо тратить вовсе не на увеличение военного потенциала, а на дальнейшее улучшение жизни простых людей и их развлечения. Помню популярный одно время лозунг: «Каждому — по дворцу!» А там недалеко и до мысли, что можно и не работать, и не учиться… Знаешь, ведь значительная часть наших психологов постоянно занимается проблемой формирования новых потребностей у населения, чтобы существовали стимулы для работы.
Изобилие для цивилизации порой страшнее разрухи. Ведь и сейчас, несмотря на все наши генетические программы, стремление к познанию, к творчеству, к созидательному труду присуще только одной четвертой части человечества. Большая часть населения будет работать, только если есть необходимость заработать на жизнь, вернее, на определенный уровень жизни. А семь процентов населения в каждом поколении вообще ни при каких условиях не желают ни учиться, ни работать. Конечно, мы можем себе позволить роскошь содержать этот балласт, но их же надо еще развлекать, чтобы они были хоть чем-то заняты… Раньше этот процент был в два-три раза больше, да еще такие люди отличались повышенной агрессивностью. Это была очень серьезная проблема.
С агрессивностью мы научились справляться давно, так что сейчас миллиард пассивных бездельников тихо сидит по домам, ест, спит и переключает сетевые развлекательные каналы. Но чтобы они не мешали остальному человечеству, на них работает почти десять миллионов специалистов, в основном психологов, социологов и работников культуры. Для человечества единственная ценность этой части населения заключена в мутациях, носителями которых они являются. Ведь никогда заранее не знаешь, какая именно мутация окажется вдруг необходимой человечеству. Эти семь процентов, как и все остальные, сдают свой геноматериал. Конечно, Комитет по Генетике практически никогда не дает этим людям разрешение ни на собственных, ни на приемных детей, но их геноматериал остается в хранилищах Комитета.
— Вообще-то, — продолжала Мелисса, — с этим тихим миллиардом уже давно никаких проблем не возникало. Но вот на последних выборах они вдруг проявили необыкновенную активность. Ты слышал наш разговор с Сэмом. Нового президента выбрали фактически они, те, кто раньше в выборах никогда не участвовал. Сэм не сумел предугадать, что им так понравится Гарри. Действительно, мы только сейчас разобрались, в чем дело. Просто Гарри очень похож на них — нейтрально-смазливый, малообразованный, неумный, невыразительный, вообще никакой. Его бессмысленные предвыборные выступления были очень похожи на их любимые шоу. И он ни разу не высказал ни одной мысли, которая была бы непонятна этому миллиарду. По этим же причинам он понравился и большинству универсалов, особенно женщинам. Гарри не выстраивал таким образом свою кампанию специально, он — действительно один из них, только чрезвычайно активный. Надеюсь, ничего подобного больше никогда не повторится, иначе — хоть вводи специальный экзамен для избирателей.
Но вернемся к программе «Депо». Есть еще одна причина не оповещать о ней широкие слои населения. Дело в том, что в случае возникновения дискуссий на тему: «На что будем тратить избыточные ресурсы?» человечество осознает очень неприятную для себя истину: все, точнее, практически все, на Земле и в сфере обитания человечества принадлежит нам, селферам. Поэтому, собственно, мы и распоряжаемся всем. Очень не хочется столкнуться с уязвленным самолюбием четырнадцати миллиардов людей. Поэтому мы свою собственность очень аккуратно маскируем, образуя многочисленные Комитеты, Комиссии, Фонды, Акционерные общества и тому подобное. Тут я не выдержал и спросил:
— И какая часть «всего» принадлежит селферам?
Мелисса помолчала, подумала и наконец со вздохом тихо сказала:
— Восемьдесят четыре и семь десятых процента всего достояния человечества. Катерина управляет фактически ресурсами селферов. Обычные люди владеют всякими мелкими предприятиями, типа мастерских, кафе, магазинчиков. Все остальное — наше, и весь Космофлот — наш. Бюджет Всемирного Совета формируем мы, и мы решаем, какие средства предоставить Совету для публичного дележа. Обеспечение программ, подобных «Депо», а их немало, тоже идет из наших средств, но минует официальные структуры власти.
