Как-то раз Наташа спросила у меня, не хочу ли я научиться долгому пребыванию под водой.
— Алекс, никогда не знаешь, что тебе в жизни может пригодиться! Я могу научить тебя оставаться под водой довольно долго и без всяких жабр. Обычному человеку больше всего мешает привычка дышать и паника. Мне ведь тоже каждый раз надо усилием воли подавлять дыхательный рефлекс. Просто я уже научилась это делать. А тебе надо научиться долго находиться под водой. Знаешь, среди моих предков были цыгане, гадалки, и что-то немного передалось и мне. Я вижу тебя, я чувствую, как ты находишься глубоко в воде, тебе плохо, ты задыхаешься, но ты не можешь всплыть, и тебе нельзя всплывать… Я не знаю, где и когда это случится, но я это предвижу, знаю, что чего-то подобного тебе не миновать…
И она начала меня учить. Да уж, заставить себя не дышать было довольно трудно. В принципе я умел нырять и примерно минуту находиться под водой мог, постепенно выпуская воздух, из легких. Заставить себя прекратить всякие дыхательные движения — вот в чем был фокус! Но к концу полета я мог находиться под водой уже почти пять минут. Правда, последние секунд тридцать в глазах темнело и дико стучало в висках. Наташа моими успехами была довольна. Она сказала, что рекорд обычного человека, не имеющего жабр, равен семи минутам тринадцати секундам, но этот человек тренировался не три недели, как я, а больше тридцати лет. Так что я был молодец.
В танцах тоже все складывалось неплохо. В один прекрасный день Кристина заявила, что, по ее мнению, я мог бы через годик ежедневных занятий участвовать в каких-нибудь региональных соревнованиях по спортивным танцам в категории «любители» в отдельных видах, например в каверте или звездном менуэте. На победу рассчитывать, конечно, сложно, но если у меня была бы партнерша с хорошим чувством равновесия, выступать мы смогли бы вполне достойно…
На всех занятиях Берта строила мне глазки и открыто проявляла всяческие знаки внимания. Умом я понимал, что Берта очень привлекательна, но ничто во мне не откликалось на ее настойчивые призывы.
Я сначала даже немного удивился, когда окончательно осознал, что теперь для меня существует только одна-единственная женщина на свете — Мелисса и никто другой мне не нужен. Но, осознав это, я просто спокойно стал жить в ожидании того времени, когда мы с Мелиссой будем вместе. На Логическом уровне сознания я понимал нелепость своего состояния, но душа и тело точно знали… Только вот откуда?
Иногда у меня мелькала мысль, что, возможно, я заболел какой-то неизвестной болезнью, но никаких патологических проявлений, кроме полного равнодушия к представительницам противоположного пола, я в себе не обнаруживал. Иногда в сознании всплывали какие-то, не знаю где и от кого услышанные, слова: «приворожила», «околдовала»… Я не могу сказать, что все время вспоминал дни, проведенные рядом с Мелиссой, нет. Просто она была со мной, была во мне, всегда, каждое мгновение. Я часто мысленно разговаривал с ней, и удивительно, что иногда Мелисса в моем воображении произносила что-то неожиданное, такое, что я даже не предполагал, что могу об этом подумать… Мое новое состояние удивляло меня, оно было непривычным, но очень приятным. Я знал, что Мелисса близко, рядом и что скоро, скоро… Я терпеливо ждал, я жил в ожидании счастья и уже само это было счастьем.
А в отношениях с Бертой я выбрал политику наивного непонимания и стойкого уклонения, в соответствии с которой решил «забыть», что просил научить меня правильно танцевать трюлли. Но Берта об этом не забыла. Когда Кристина объявила, что поставленную задачу-минимум мы выполнили и теперь на приеме любого уровня я смело могу приглашать дам на медленные танцы, Берта захлопала в ладоши:
— Ура! Теперь мы будем учить Алекса танцевать трюлли!
Тесный контакт с Бертой не был неприятным, но мне пришлось применить все мои дипломатические способности, чтобы удержаться на грани отношений «ученик-учительница» и не обидеть откровенно-настойчивую партнершу сдержанно-вежливым поведением. Ей-богу, из-за Берты этот танец дался мне тяжелее всего. И какого дьявола произнес я в первый день слово «трюлли»? Я изо всех сил старался побыстрее освоить хореографические объятия с хитрыми поворотами и переплетениями ног и покончить с этим танцем и со все более агрессивно-провоцирующим поведением Берты. Спасибо Кристине, она мне быстро объяснила, в чем была моя ошибка, из-за которой я часто сбивался с ритма. Она показала мне, в какой момент надо переносить вес с пятки на носок, после чего все фигуры у меня стали получаться легко и просто.
Я был искренне благодарен девушкам за их усилия и в день последних занятий пригласил их поужинать в мой любимый ресторанчик, в таверну на рынке в Ни-мойе. Оказывается, никто из девушек там еще не бывал. Они были очарованы этим местом, и вечер прошел прекрасно. А главное, мне удалось довольно легко покинуть ресторан в одиночестве, оставив девушек наблюдать за выступлением так кстати появившихся на рыночной площади жонглеров-скандаров. Зрелище было столь захватывающим, что даже Берта сравнительно легко отказалась от мысли заставить меня провожать ее до каюты.
Но занятия танцами, бассейн, прогулки по кораблю лишь ненадолго отвлекали меня от основной работы. Помимо естественного интереса к деталям жизни другой цивилизации, мной двигало желание как можно лучше подготовиться к разговору с Мелиссой. Но дни шли за днями, полет близился к концу, а Мелисса, я чувствовал, была еще слишком занята вопросами, гораздо более срочными, чем беседа со своим Потенциалом. Часть проблем, стоящих перед ней, руководителем масштабной операции, я мог хотя бы примерно себе представить, имея опыт командования большим транспортным кораблем. Но у Мелиссы были, конечно, и другие проблемы, совершенно неизвестные мне, о сложности которых я не имел никакого представления. Например, как рассказал мне Георг, перед отлетом в трюмы «Маджипура» были загружены десятки тонн химических веществ и биопродуктов, необходимых для проведения операции на Корнезо. Но последние данные, полученные Департаментом «К» буквально за неделю до отлета, показали, что заготовленного количества реагентов может не хватить. Поэтому на корабле была развернута биохимическая лаборатория, которая на протяжении всего полета ни на минуту не прекращала производства этих продуктов.
Наконец настал день, когда, проснувшись, я понял, что сегодня увижу Мелиссу. Я особенно тщательно провел все утренние процедуры, после чего внимательно изучил свой внешний вид. С удовлетворением констатировал, что занятия танцами и плаванием полностью уничтожили все последствия злоупотреблений кулинарными изысками Валентины Петровны. Выглядел я очень неплохо. Подтянутая фигура, бронзовый загар, красивая прическа. Одеться для встречи с Мелиссой я решил в серый спортивного типа костюм, неброско и по-рабочему. Часа через два со мной связался Георг и сообщил, что Адмирал собирается поужинать со мной в моем номере.
Я заказал ужин из моего любимого маджипурского ресторанчика-таверны, поскольку хорошо знал их меню. Еще полчаса ушло на приведение всех помещений моей каюты в идеальный вид. Потом я сел поработать, но дело шло плохо, я никак не мог сосредоточиться на тексте очередного отчета. Нет, я не испытывал волнения перед встречей. Я просто ждал встречи с Мелиссой, и все остальное перестало для меня существовать. Я понял, что сегодня от работы толку не будет, да и осталось мне просмотреть всего ничего — десяток фильмов и три отчета. Для этого у меня есть еще пять дней полета, так что сегодня я мог устроить себе выходной. Я пошел погулять по кораблю, пообедал, зашел на пару часиков в игровой зал, потом вернулся к себе.
