До свадьбы дело не дошло. Сначала он избил свою подругу так, что она угодила на больничную койку с тяжелыми травмами. В больнице он навестил ее, чтобы продолжить издевательства, и в порыве ярости начал наносить ей удары прямо в палате. На помощь тогда примчались медработники. Спесивцев затаил обиду и с нетерпением ждал, когда невесту выпишут.
Евгения Гусельникова – так звали его несостоявшуюся невесту – выздоровела и собиралась прекратить всякое общение со Спесивцевым. Однако избавиться от маньяка ей не удалось. Спесивцев нашел благовидный повод и затащил Евгению к себе домой. Мать с сестрой в этот «предсвадебный» период предоставили ему квартиру в полное распоряжение. Он измывался над девушкой, как только мог. Включив оглушительную музыку – что он делал и впоследствии, чтобы не были слышны крики жертв, – избивал несчастную, резал ножом, пытался поджигать.
Многим покажется удивительным, почему Евгения после полученных травм и издевательств сразу же не бросила садиста Спесивцева. Зачем вообще пошла к нему домой? Почему жертва психологического и физического насилия не бежит со всех ног, а вместо этого не только продолжает терпеть, но и порой защищать своего мучителя?
К сожалению, серьезные психологические трудности заставляют жертву вязнуть, будто в болоте, в этих созависимых и разрушительных отношениях. Удивительно, но в глубине души эти несчастные жалеют и оправдывают своего партнера, стараясь найти причину только в себе. Они считают, что мучитель сделал это не со зла и обязательно изменится, если постараться сделать все по-другому. Что именно сделать по-другому, жертва и сама понимает лишь смутно, все больше запутываясь в паутине подавленных эмоций и навязанных агрессором мыслей о собственной неполноценности. Иногда таким вот странным и нездоровым способом психика человека пытается защититься от эмоциональной травмы.
Мучитель же, чувствуя безнаказанность и слабость, наслаждаясь ими, манипулирует еще больше до тех пор, пока у жертвы в голове не стирается грань между нормальными человеческими взаимоотношениями и жестокими издевательствами.
Родители Евгении забеспокоились лишь около месяца спустя. Соседи стали ощущать неприятный запах, доносящийся из квартиры № 357, и на всякий случай обратились в милицию. Видимо, люди уже устали пытаться что-то выяснить самостоятельно, ведь каждый раз, стараясь урегулировать возникающие с семейством Спесивцевых проблемы, они неизменно получали проклятья, угрозы и плевки в свою сторону.
Когда правоохранители вломились в квартиру Спесивцева, они увидели, что труп девушки лежал на кровати, а рядом крепко спал ее «жених». Евгения умерла уже несколько дней назад, на теле были видны признаки издевательств, следы от тушения сигарет, а также многочисленные нарывы.
Александра Спесивцева арестовали по обвинению в убийстве. Свою вину он не признавал, твердил, что Женя сама себя морила голодом и истязала, а он, наоборот, пытался ее спасти. Однако судебно-медицинская экспертиза выдала заключение о том, что Гусельникова умерла от травм, которые привели к заражению крови, ставшему причиной смерти. В итоге убийце поменяли статью обвинения на связанную с нанесением телесных повреждений, а также признали невменяемым по результатам обследований и после изучения его биографии. В 1992 году Спесивцева отправили в спецлечебницу Орловской области с диагнозом «шизофрения». Перед отъездом на лечение он набил себе на руке букву «Е». Воспоминание о возлюбленной жертве теперь всегда было у него перед глазами. Он будто навеки присвоил ее себе. Ужасающая сентиментальность садиста.
Находясь в спецучреждении, он вживил себе металлический шарик под кожу полового члена: так принято было иногда делать на зоне для повышения сексуального авторитета – в первую очередь в своих собственных глазах. Но у импотента Спесивцева шарик не прижился и доставлял ему мучительную боль. Впрочем, боль – своя или чужая – теперь была его главной целью.
Спустя три года врачи признали Спесивцева излечившимся, и он возвратился домой. Семья воссоединилась: мать и ее великовозрастные дети. Самое страшное, что монстра не только выпустили на волю, но еще и не передали информацию о его возвращении в Новокузнецк участковому. По документам выходило, что он все еще находится в лечебнице. Эта чудовищная бюрократическая непредусмотрительность многим будет стоить жизни.
Сразу после возвращения Спесивцев – под музыку на безумных децибелах – мучил, насиловал, убивал и расчленял людей. Родная мать, словно его личная уборщица, складывала останки в ведра и закапывала ночью на пустыре или сбрасывала в реку Аба. После этого она прибирала в квартире, а когда сыну хотелось побыть наедине с жертвой, вместе с дочерью переезжала в деревенский дом. Женщина снабжала сына-убийцу денежными средствами, а иногда варила из человеческого мяса суп. С «барского стола» доставалось и громадной черной собаке породы водолаз, которая с удовольствием грызла разбросанные по квартире кости.
Смертоносная квартира
Убийства следовали одно за другим с февраля по октябрь 1996 года. Жертвами Спесивцева становились и подростки 12–15 лет, и взрослые 20–40 лет. В основном это были девочки, девушки и женщины, хотя среди погибших числились и мальчики.
Своих жертв Спесивцев стал выискивать на железнодорожном вокзале, знакомясь с доверчивыми девушками и подростками или с теми, кто по воле обстоятельств оказался за чертой бедности, а также относился к неблагополучным слоям населения. Он приглашал их к себе домой под разными предлогами. Для тех, кто принимал такое предложение, это оказывалось смертным приговором. В газетах стали появляться статьи о том, что в городе орудует человек-мутант, родившийся в городе с плохой экологией и похищающий детей. Среди жителей началась паника.
На первый взгляд, мальчики не вписываются в образ жертвы Спесивцева. Вместе с тем известный специалист в области криминологии, психиатрии и юридической психологии, доктор юридических наук Ю. М. Антонян утверждает, что убийства подростков мужского пола могли быть символическими и воспринимались Спесивцевым как акт самоубийства. Вот что профессор Антонян говорит по этому поводу:
«…У него, несомненно, было несчастливое детство, и вот он, убивая этих мальчишек, как бы убивал каждый раз самого себя, погибая и тем самым избавляясь от всех психотравматических переживаний, которые у него были».
В тот же самый период в Тольятти происходили схожие по почерку изнасилования и убийства детей. Следствие ошибочно полагало, что постоянно обнаруживаемые фрагменты человеческих тел в Новокузнецке тоже дело рук убийцы – гастролера из другого города. Но спустя некоторое время Тольяттинского Потрошителя Олега Рылькова поймали, а в Новокузнецке убийства по-прежнему продолжались. Также выдвигались версии об убийстве ради донорских органов и о похищении детей для продажи в рабство, но и они не подтвердились.
Маньяк преспокойно жил и убивал в окружении домочадцев, чувствуя себя полновластным господином чужих судеб. Мать же не только спешила убрать беспорядок, но и выносила по ночам накопившиеся кости и отрубленные части тел. Она послушно приняла роль помощницы сына-убийцы, не попрекая и всячески пытаясь ему угодить. Возможно, женщина и сама опасалась стать жертвой сына и поэтому заняла «партнерскую» позицию, откупаясь своей полезностью при совершении преступлений.
