Книга Портрет психопата. Профайлер о серийных убийцах, страница 24. Автор книги Анна Кулик

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Портрет психопата. Профайлер о серийных убийцах»

Cтраница 24

Ему было двадцать четыре года. Вся жизнь впереди… Но через 16 лет за тот кошмар, в который он превратит десятки жизней, его приговорят к смертной казни и расстреляют.

Как все начиналось

Определенно, «слава» Андрея Чикатило – в том числе благодаря активному участию СМИ – заслонила Витебского Душителя Геннадия Михасевича. А ведь именно с него в стране открылась новая страница в криминологии и криминалистике. Это не значит, что серийных убийств в нашей стране прежде не было. Взять хотя бы Владимира Ионесяна по кличке Мосгаз или Василия Комарова по прозвищу Шаболовский Душегуб – их я упоминала в первой главе. Просто в то время таких убийц не считали серийными и не называли маньяками, а их дела не предавали огласке. Для каждого из этих преступников искали привычный, понятный нормальному человеку мотив: кража, ревность, месть. Но никак не извращенное убийство с сексуальным подтекстом. Во второй половине XX века появился самый жестокий в истории США маньяк, насильник и некрофил Тед Банди. Однако оказалось, что не только в заокеанской державе, но и в Советском Союзе серийный убийца и сексуальный маньяк – это неожиданная реальность.

Как ловить подобных преступников, каким должен быть метод расследования, ни у нас, ни в Северной Америке никто толком не знал. Да и не могли знать. Правоохранительная система не имела систематизированного опыта поиска и поимки серийных убийц, а большинство преступников-психопатов не изучались должным образом, их действия не описывались, а материалы дел не становились учебным пособием для новых поколений правоохранителей. Это сегодня накоплен огромный массив статистических данных, исследований и научных работ, разработаны методологические основы работы по таким делам. Но полвека назад, к сожалению, всего этого не существовало. О психологическом портрете преступника, который чуть позже, работая по делу Чикатило, создаст Александр Бухановский, в советской Белоруссии не слышали. И профайлинга, в том виде, в котором он существует, в нашей стране не было даже в отдаленной перспективе.

Из-за отсутствия достаточного и эффективного инструментария правоохранители ошибались. Можно ли было избежать этих ошибок, сейчас сказать сложно. В конце концов, ни меня, ни вас, уважаемый читатель, там не было. Но, как говорится, из песни слов не выкинешь. Пока милиция пыталась раскрыть убийства в Витебске, были осуждены невиновные.

Так возникло знаменитое «Витебское дело», в лабиринтах которого утонула, увязла судьба самого Михасевича. Сегодня он относительно неизвестен, и даже сериал «Душегубы» рассказывает больше о «Витебском деле» и произволе правоохранительной системы того времени. Михасевич в нем выглядит как неуловимый призрак, совершающий преступления, но обстоятельства его задержания не соответствуют тем, при которых арестовывали убийцу. Слава же к его американскому «собрату» Теду Банди пришла практически сразу после поимки и осталась надолго – в книгах, кинематографе и документальных фильмах с его интервью.

Считается, что «Витебское дело» стало одним из самых скандальных, а потому и громких в Советском Союзе. Но здесь, на мой взгляд, нужно сделать пояснение. Сегодня, когда говорят «дело такого-то» или «такое-то дело», подразумевают уголовное дело или несколько дел, объединенных, связанных одним событием или преступником. В случае же с «Витебским делом» ситуация сложилась иначе. Под этим собирательным названием кроется несколько разных событий.

Во-первых, уголовные дела об убийствах женщин. Важно понимать, что это тоже не одно «дело», а несколько, и велись они в тот момент разными следователями областной и районных прокуратур, что, кстати, тоже довольно сильно осложняло поиск преступника.

Во-вторых, это произвол следователей, добивавшихся признаний и фальсифицировавших доказательства причастности невиновных лиц. И, разумеется, разбирательства, которые за этим последовали. Именно этот фрагмент тех событий чаще всего и вспоминается, когда говорят или пишут о «Витебском деле».

Оно долго было тайной за семью печатями. Ведь в результате всех хитросплетений и сложностей были осуждены 14 невиновных – кто-то получил реальные тюремные сроки, один расстрелян, один ослеп в тюрьме, прежде чем удалось найти настоящего виновного.

Советник юстиции Михаил Жавнерович, который принимал непосредственное участие в расследовании тех убийств, хвалился стопроцентной раскрываемостью преступлений. «Каждый человек – преступник, – утверждал Жавнерович. – Он еще не совершил преступление, но может совершить».

Покалеченные судьбы, сломанные семьи, откуда уводили случайных людей, наспех обвиненных в не совершенных ими убийствах, – так выглядела эта стопроцентная раскрываемость. Не раз звучало, да и сейчас встречается, мнение, что следователь Жавнерович «…хуже маньяка Михасевича. Он такой же преступник, но только не понес наказание». И хотя Михаил Жавнерович все же был признан виновным (в отношении него возбудили уголовное дело), в дальнейшем его амнистировали и отправили на пенсию с сохранением всех званий и наград, коих у него было немало.

Осужден по ошибке

Сохранились жуткие видеохроники «Витебского дела». Олег Адамов, один из ошибочно осужденных по «Витебскому делу», по-прежнему живет в городе, где работает водителем. Он получил 15 лет. Через два года, когда Михасевича арестовали, Адамов вышел на свободу. Обратите внимание на это, казалось бы, простое, коротенькое интервью. От вопиющей несправедливости мне становится очень горько. На первый взгляд, здесь нет обиды, но я уверена, она спрятана глубоко внутри этого человека. «– В какой момент вы признались?

– Не помню. Это не сразу произошло. А что оставалось делать? Они мне подсунули липовую экспертизу. Просто написали на бланке, что сперма и кровь, найденные на месте преступления, принадлежат мне. Когда я увидел это, я сломался. Все подписал. Все подписываешь, когда становится безразлично. Это не сразу происходит! Если бы мне не показали эту экспертизу, я бы никогда не признался… Мне кололи уколы, я ходил как заторможенный. Казалось, язык во рту как у лошади. Кололи перед допросами.

– Как восприняли новость об освобождении?

– Да никак. Дверь открыли и отпустили. После обеда. Я первый освободился, потому что Михасевич быстро показал, куда выбросил сумку девушки, убийство которой вешали на меня.

– Когда вернулись к нормальной жизни?

– В феврале 1986-го освободился, а в мае уже на работу пошел. Скажу вам честно: если бы я отсидел 15 лет, я бы никогда нормальным человеком бы не был. У меня и так уже кореша были. Когда освободился, приходили, звали в дело. Женился я в 32. Есть сын Димка. Квартиру дали в 1988-м. Я реабилитирован» [16].

Предвестник Чикатило

Давайте обратим внимание на детство Геннадия Михасевича. Как и многие серийные преступники, он вырос в неблагополучной семье. Пьющий отец регулярно бил мать и маленького сына. Сверстники будущего маньяка издевались над ним. А он был необщительным, скромным, стеснялся самого себя. Девушки не обращали на него внимания или смеялись над ним. Агрессия отца, издевающегося над матерью, вероятно, стала для него первым толчком к осознанию второсортности женщин.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация