Конечно, подобный образ жертвы сложился в первую очередь из-за его жизненной ситуации – измены супруги. Но, как я уже писала выше, нельзя во всех злодеяниях Попкова обвинять жену. Ведь это очень удобная ширма – стать мстителем от имени всех мужчин. К тому же среди убитых не абсолютно все были в нетрезвом состоянии и уж тем более не все были с сомнительной социальной репутацией. Кстати, в числе жертв был и мужчина – коллега Попкова из органов.
И конечно же, душегуб лукавил, говоря, что не испытывал от убийства никакого удовольствия. Что, мол, хотел поскорее запрыгнуть в машину и покинуть место преступления. Убивая, он упивался властью над жертвой и своей неуязвимостью. Представьте, почти 20 лет безуспешных поисков! Почти два десятилетия его не могли поймать. Какие же демонические крылья должны были вырасти за спиной у этого хитроумного негодяя. И теория «благородного» чистильщика оказалась очень к месту. Точно так же, как некогда к месту пришлись «патриоты Витебска», придуманные Михасевичем.
А еще Попков, видимо, наслаждался унижением жертвы. После убийства он не пытался избавиться от трупа, а в некоторых случаях оголял мертвых женщин, приподнимая верхнюю одежду выше груди и приспуская до колен колготки или брюки.
Судя по особенностям его личности и его modus operandi, он не пытался вложить в свои действия некий высший смысл. Это был лишь очередной способ продемонстрировать свое господство. Вот она – его жертва: лежит перед всеми голая, униженная и падшая. Такой ему хотелось представить свою месть.
И опять очередной монстр решает для себя эту вечную дилемму: тварь ли я дрожащая или право имею?
Все ли в порядке у него с головой?
Многих интересует – был ли Попков психически полноценным? Надо сказать, из статьи в статью у журналистов кочует фраза, взятая из заключения судебной психолого-психиатрической экспертизы. Контекст употребления этой фразы таков, что создается впечатление, будто с головой у Попкова все в полном порядке. Привожу один из фрагментов такой статьи:
«Также пресс-служба иркутского СК приводит результаты психолого-психиатрической экспертизы, согласно которой Попков не страдает и не страдал “психическим расстройством, слабоумием или иным болезненным состоянием психики”. Эксперт-сексолог пришел к выводу, что “у Попкова М. В. обнаруживается гомицидомания (страсть к убийству – прим. „Медузы“
[22]) с садистическими элементами» *.
Действительно, в тексте имеется фраза, буквальное прочтение которой дает нам все основания полагать, что Попков не имел психических заболеваний. Но в этой цитате есть недосказанность, которая сильно меняет смысл. Всегда необходимо стараться найти первоисточник и внимательно его изучить. К сожалению, обратиться к тексту заключения судебной психолого-психиатрической экспертизы у нас с вами возможности нет. Но в нашем случае будет достаточно прочесть материал, опубликованный на сайте Следственного управления Следственного комитета России по Иркутской области
[23]. Вот его фрагмент:
«В период, относящийся к инкриминируемым деяниям, у Попкова не было какого-либо временного психического расстройства, которое могло бы его лишать возможности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими. На момент проведения экспертизы Попков также мог осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими» *.
Хочу обратить внимание на выделенную мною часть предложения. Это уголовно-правовая характеристика вменяемости субъекта совершения преступления. В журналистских материалах она, как правило, отсутствует. Однако в полноценном своем варианте фраза означает, что у Попкова не было психического заболевания, которое бы делало его невменяемым, неспособным отдавать отчет своим действиям. Но это не значит, что он не имел вообще никаких психических отклонений. Всего несколько слов отсутствуют, а как меняется смысл, создавая у читателя впечатление, что речь идет о здоровом человеке! И вот тут позволю себе вернуть уважаемого читателя в начало книги, где мы кратко разбирали, что существует перечень психических расстройств, наличие которых не освобождает преступника от уголовной ответственности, поскольку он мог, как говорят, осознавать фактический характер и общественную опасность своих деяний и руководить ими. Психическое расстройство и невменяемость не являются синонимами.
Улыбка нараспашку
Миша Улыбка – еще одно прозвище Попкова, еще одна его маска. Пожалуй, самая романтическая. Он любил натягивать белозубую улыбку, позволявшую приобретать расположение домочадцев, соседей, коллег, а главное – женщин, которых он лишал жизни. Его улыбка была надежным мостиком к сердцу собеседника.
На минутку представьте себя злодеем. Представили? Как проще всего спрятать ваши дурные мысли и намерения? Что безопаснее всего скроет ваши жестокие помыслы? Конечно же, улыбка, распахнутая навстречу чужому недоверию. Широкая улыбка буквально приклеилась к лицу Попкова и послужила причиной появления добродушно-игривой клички. И вот он уже милый коллега, свой в доску сосед, симпатичный попутчик – в общем, человек, приятный во всех отношениях.
Интересно, что когда таких людей профайлеры проверяют на синхронность вербальных и невербальных реакций, то сразу становится понятным – искренние или нет его мимика и жестикуляция.
Растиражированная улыбка Ангарского Маньяка – это стандартная маска, ловко натянутая на лицо хищника, не подразумевающая ярких, радостных внутренних переживаний, свойственных обычному человеку и совершенно чуждых извращенному мозгу.
Поезд Москва – Владивосток
К 2002 году в Ангарске уже работала новая следственно-оперативная группа, напрямую подчиненная Генеральной прокуратуре России. Улики, которыми располагало следствие: преступник – мужчина, владелец машины марки «Нива»; сотрудник правоохранительных органов; кровь третьей группы. Но младший лейтенант Попков к тому моменту в органах уже не служил. В 1999 году он уволился из милиции и устроился на работу в частное охранное предприятие. Однако через свою жену, по-прежнему работавшую в паспортном столе, он держал руку на пульсе. И, разумеется, у него остались знакомые среди действующих милиционеров, которые по старой памяти делились с ним новостями со службы. Такая утечка информации помогала ему быть в курсе следственных действий.
В 2003 году в этом деле начали проводить судебно-геномные экспертизы. По тем временам для этого требовались очень дорогостоящие препараты, которые привозились из Германии. Поэтому местными усилиями подобную операцию было не потянуть.
Список подозреваемых поначалу оказался очень велик – около 30 тысяч человек. Потом количество подозреваемых сузилось до 500. В их число и попал бывший младший лейтенант.
