В середине июня 2012 года по результатам генетической экспертизы образцов эпителия Попкова стало известно, что все это время искали именно его. Сдав биологические материалы и поняв, что это «конец игры», он постарался исчезнуть. Сначала маньяк отправился на две недели к матери в Липецк, а потом – к сестре в Москву.
Убийцу арестовали 23 июня 2012 года. Его сняли с поезда Москва – Владивосток. Он молча протянул руки для наручников. Существует версия, что Попков планировал скрыться в Приморском крае или даже пересечь границу с Китаем.
«Я родился не в том веке, – сказал он уже после суда в беседе с журналистами. – Сейчас действуют современные технологии. Другие совершенно методы. Если бы наука не дошла до такого технического уровня, я бы здесь не сидел. Без генетической экспертизы… Но как я мог это предвидеть? В мое время этого не было».
Как видите, никакого сожаления. Единственная мысль – обидно, что попался, не предусмотрел всех деталей. У таких маньяков, как он, не бывает мук совести, потому что совести у них, по сути, и нет.
Когда говорят, что какого-то преступника долго не могут поймать, складывается впечатление, что правоохранители работают только над этим делом и никак не могут справиться. Разумеется, это не так. На время поисков, например, серийника жулики и всевозможные злодеи не берут отпуск – других преступлений в городе не становится меньше, их тоже требуется раскрывать. Часто имеет место некий «побочный эффект»: пока правоохранители активно ищут серийника, проводя огромное количество различного рода специальных операций, они попутно раскрывают множество других преступлений: убийств, грабежей, изнасилований и много чего еще.
Кто здесь герой?
Попков всегда пытался устанавливать свои правила. Во всем искать выгоду. На допросе у следователей, как я уже говорила, он заявил, что будет рассказывать порционно о своих жертвах.
Когда он находился в СИЗО, его близких активно осаждали журналисты всех мастей, и тогда он снова поставил перед следователями условие – буду признаваться, а вы обеспечьте безопасность моей семье.
Его забота о семье – тоже хищнический инстинкт. Он как бы обозначил свою территорию: жена, дочь – это мое, и я должен их охранять. Замечу, что у него очень сильный волевой ресурс. Но все его силы, вся энергия уходят на выстраивание своего забора, этакой дамбы, чтобы никто в его мир не прорвался.
Думаю, когда он уставал либо немного ослаблял контроль, некоторые, наверное, могли заметить вдруг появившийся у него «чужой» взгляд или услышать грубо оброненное им слово. Допустим, сидит угрюмый, с неподвижным лицом, в каких-то рассеянных мыслях – будто бы маска съехала чуть набок, а он ее не успел поправить. Возможно, это случалось и дома, и на работе, и где-то в гостях. Наверное, мало кто придавал значение таким моментам. Списывали на перепады настроения, которые случаются у каждого, на усталость, да мало ли на что еще.
Полагаю, он быстро возвращал контроль над собой, водружал маску на прежнее место, точно одежду, без которой нельзя выйти из дома.
«Чем ужаснее мой образ, тем выше триумф тех, кто меня поймал», – заявил он после суда, кажется, в 2018 году.
К сожалению, триумф участников подобных историй – по ту и другую сторону баррикад – почти всегда разный. Герои (а они, безусловно, герои), которые, рискуя жизнью, ловят серийных преступников и психопатов, чаще всего остаются в скучных сводках за прошедшие сутки. Их имена известны только в профессиональной среде.
Про психопатов же охотно снимают фильмы и сериалы, кочующие из сезона в сезон, пишут книги, не говоря уже о многочисленных, зачастую финансово подкрепленных интервью.
Да, опасные маньяки – «вкусный» материал. Не будь их, может, не появилась бы и эта книга. Хотя, согласитесь, лучше б они оставались только увлекательной выдумкой беллетристов.
Дневник профайлера
Командировки
Куда бы ты ни переехал, ты берешь с собой себя.
Нил Гейман
2019 год, декабрь
Люди, гостиницы, поезда. Иногда кажется, что, сменив обстановку, ты можешь отряхнуть свою голову от убийц, мошенников и прочих сомнительных личностей. Но потом понимаешь, что это иллюзия. От своей работы далеко не убежишь. Да и не надо от нее убегать. Только прикрыть ненадолго глаза, пока тебя мчит современный ковер-самолет, и вступить в новую реальность, где все то же самое, но как будто чуть-чуть по-другому.
Мне нравится путешествовать и нравится ездить по России. Хотя случается бывать и за пределами нашей необъятной. При этом не всегда удается остановиться и осознать, где пришлось побывать, сколько всего удалось увидеть, с кем встретиться, в каких гостиницах и отелях поселиться – а они, надо сказать, были самые разные.
На горизонте еще нет пандемии.
За этот 2019 год разными видами транспорта мы с командой преодолели больше 90 тысяч километров.
Это еще не считая полета на Дальний Восток под самый Новый год.
Где-то мы жили в брендовых отелях. У нас даже шутка появилась после посещения Баку. Теперь, заходя где-нибудь в гостиницу, мы со знанием дела произносим: «Да, это не “Шератон”».
А иногда мы чувствовали себя внутри декораций фильма ужасов: темный коридор, мигающая лампа, скрипящие половицы и странные стуки в холле. В каком городе это произошло, говорить не буду. Скажу лишь, что после этой поездки в команде прижилась фраза: «Это полный Елец».
Некоторые города встречали хорошей погодой, другие – аномальным снегопадом.
Людей тоже было немало. Однажды в Кирове мы познакомились с человеком, который, кажется, знал о кофе и способах его приготовления все и даже немного больше. Помню, мы тогда чуть не опоздали на поезд, заслушавшись его историями.
Нам приходилось работать в разных компаниях и не совсем компаниях, в разных помещениях и «в полях». Иногда из наших окон были видны заходящие на посадку авиалайнеры или горы, а бывало, мы оказывались практически в лесу.
Мы проводили судебные экспертизы и корпоративные расследования, консультировали и обучали. А иногда в одном городе делали все одновременно. Решали деликатные задачи и участвовали в разрешении довольно громких дел.
Мы тренировали тех, кто обеспечивает нашу с вами безопасность, работая в аэропортах и местах массового скопления людей, становились для них «тренажерами», примеряя на себя роль злодеев. Беспокоили службы безопасности крупных организаций, показывая, какая информация об их брендах есть в открытом доступе. Проверяли людей: проносили непонятные пакеты через охрану компаний, забалтывали секретарей, искали вербовочные уязвимости у топ-менеджеров, уговаривали уборщиц вынести нам бумаги из мусорной корзины начальника. Нет, мы не подрабатываем промышленным шпионажем. Разумеется, все это делалось по просьбе руководства компании и службы безопасности.
Вчера я проснулась с мыслью, что накануне побывала в очередном СИЗО и провела опрос. Я даже довольно подробно помнила, что говорил подэкспертный и какие соображения крутились в моей голове. Через секунду загорелся экран телефона, показав время и дату. Опрос только предстоял. Сложно передать, как чувствуешь себя в момент такого дежавю. Так бывает, когда материалы дела изучены настолько тщательно, что, кажется, можешь в лицах и интонациях воспроизвести очную ставку между злодеем и потерпевшим, помнишь, какая подпись у судмедэксперта. Ты с этим делом буквально ешь, моешь посуду, принимаешь душ.
