И наконец, в-третьих, Соколов в своей речи строит цепочку событий, похожую на шпионский роман. В этой шпионской саге убитая Анастасия изменяла ему с преступником, которого разыскивает Интерпол, а потом стала инструментом в руках врагов Соколова, пытавшихся разрушить его жизнь с ее помощью.
На первый взгляд, такое обилие в последнем слове различных версий, теорий, событий объясняется простым желанием реабилитировать себя. Так поступает почти любой преступник. Но Соколов облекает это в остросюжетный сценарий, который при ближайшем рассмотрении его содержания превращается в сложную конструкцию с огромным количеством противоречий. Главный же смысл всего рассказа заключается в том, что Соколов – жертва. Жертва обстоятельств, жертва поведения девушки, жертва хитрого плана неких врагов.
Важным является и другое обстоятельство. В своем монологе Соколов почти не говорит о переживаниях других людей. Финал его повествования концентрируется вокруг того, что его жизнь разрушена: «Настя погибла. А моя жизнь полностью погублена. Больше нет той жизни. Нет той жизни научной, нет той жизни общественной. Нет той жизни с тысячами людей, которые меня любили. <…> Мое преподавание в Сорбоннском университете, в нашем университете…» Обратите внимание, как кратко он говорит об убийстве девушки, будто и не он его совершил, и как подробно расписывает гибель своей жизни.
Синяя борода
И как же это сочетается со словами про раскаяние? Слушая последнюю речь Соколова, неизбежно вспоминаю циничные, псевдофилософские «афоризмы» Пичушкина. И тот и другой говорили весьма высокопарно. Однако есть разница. Пичушкин подходил к формулированию своих изречений, скажем так, чисто технически, пытаясь сделать их такими, чтобы потом цитировали. Соколов же искренне верит, что его положение куда хуже, чем судьба убитой им девушки.
Меня как-то спросили, что было бы, если бы Соколова не поймали. Мог бы он стать серийным убийцей? Думаю, что серийным едва ли. В случае если бы его не привлекли к ответственности, он бы еще более уверился в собственной исключительности. И вполне мог бы, движимый нарциссичностью, выплескивать агрессию на очередную девушку, а затем и на следующую. Дошло бы до убийства или нет, сказать сложно. Но точно ничего хорошего не вышло бы. И сравнивать его нужно было бы уже не с Наполеоном, а с Синей Бородой.
25 декабря 2020 года суд приговорил Соколова к 12 годам 6 месяцам колонии строгого режима.
Спектакль окончен. Гаснет свет.
Кабанов
Внимание, пропал человек!
«Кабанова Ирина Георгиевна (Ира Черска).
1973 г.р. Может находиться в Санкт-Петербурге.
Ушла из дома 3 января. С тех пор ее местонахождение неизвестно.
Приметы: рост 170 см, нормального телосложения, волосы русые, глаза карие.
Была одета: коричневая вельветовая куртка, полосатые штаны, высокие черные ботинки.
Дома ее ждут трое маленьких детей!
Всем, кто обладает какой-либо информацией, просьба звонить по телефонам ххххх.
Нужна помощь добровольцев!»*
Этот тревожный интернет-призыв о помощи в ленивые январские дни 2013 года услышали все, кто знал семью Кабановых. В соцсетях поднялось волнение: переполошились друзья, засуетились просто знакомые, бросились на поиски волонтеры. О самом страшном – о том, что в действительности произошло в ночь со 2 на 3 января, – никто и помыслить не мог.
Из протокола допроса обвиняемого Алексея Кабанова от 12 января 2013 года:
«В ходе указанного конфликта я нанес один удар кулаком, возможно, правой руки по лицу Кабановой И. Г. В настоящий момент я затрудняюсь назвать временной промежуток, но в какой-то момент Кабанова И. Г. оказалась на полу. В руках у меня был шнур черного цвета от колонок, которые находились в кухне, и я указанным шнуром начал душить Кабанову. Насколько я помню, последняя в этот момент находилась практически в бессознательном состоянии, однако далее я начал душить ее руками, при этом снимал ли я шнур с шеи, не помню. Я не могу пояснить точно, но в какой-то момент мне показалось, что Кабанова И. Г. мучается в результате моих действий, и, вероятно, по указанной причине в моих руках оказался кухонный нож, который я принес после увольнения с работы и который находился на столе. Указанный нож могу описать так: поварской нож, длина лезвия 24–25 см, ширина 4–5 см. Указанным ножом я, желая облегчить ее страдания, как мне показалось, нанес ей один удар в область живота, однако Кабанова И. Г не кричала и уже не сопротивлялась»*.
Сова, газеты и Wi-Fi
Задаю вопрос: Сеть – слава или ловушка? Но вопрос, скорее, риторический. Для Алексея Кабанова, который убил свою жену, а потом в социальных сетях несколько дней «дирижировал» ее поисками, Сеть оказалась ловушкой. Если бы не его сетевая активность, спровоцировавшая повышенный общественный интерес и быстрое подключение правоохранителей к поискам, события могли бы развиваться совершенно иначе. Но от преступления Кабанова до его «наказания», то есть до ареста, прошло чуть больше недели.
Быть услышанным в один клик – это круто? А спрятать свое преступление в сложный лабиринт обстоятельств и потом «спалиться» в один клик? Ну, вот это как раз полезная «услуга» правоохранителям.
Маньяк Геннадий Михасевич, прикинувшись «патриотом Витебска», писал в местную газету анонимку, чтобы отвести от себя подозрения. Сколько усилий тогда это требовало! Положить письмо в конверт, запечатать его, написать адрес, выйти из дома в поисках почтового ящика… Усилий даже больше, чем передача данных с помощью совы Гарри Поттера. А сейчас – всего лишь включить Wi-Fi и прикоснуться к сенсорному экрану.
Но появляется другая проблема: как различить в прозрачном, продуваемом сетевом пространстве искреннюю просьбу о помощи и хитрый фейк?
Повар-вор, его жены и подружки
6 января 2013 года Кабанов написал в «Фейсбуке»: «Друзья! Пропала Ира, моя жена. Вышла из дома 3-го утром и не вернулась. Полиция ее ищет. Но пока нет никаких результатов. В полиции говорят, что вернется и все будет нормально. Но чем больше проходит времени, тем меньше я верю в это “нормально”. Для понимания ситуации скажу, что ушла она после ссоры. Но я могу поверить в любой расклад, кроме того, что она ушла и не сообщила. Если все-таки среди наших общих знакомых есть кто-то, кто знает, что с ней, то просто скажите, что она жива. Пост пока только для друзей»*.
Во время написания этого миролюбивого, даже, я бы сказала, обеспокоенного поста расчлененный труп Ирины находился сначала в ванне, потом на балконе и, наконец, рассованный по мешкам лежал в багажнике машины, одолженной у приятельницы Кабанова под благовидным предлогом.
