— Я позвоню. — Отец наклонился, коротко целуя меня в лоб. Потом нежно коснулся головки Илая: — Увидимся, Медвежонок…
Когда он вышел, повисло молчание. Но Илая оно не устроило — малыш вдруг решил наверстывать все, что мы упустили за этот месяц друг без друга. Сначала нам с Кианом пришлось экстерном разобраться в искусстве смены памперса. Илай с чувством выполненного долга рассматривал маму и папу, пыхтящих над ним с серьезными лицами, памперсом и баночкой с кремом.
— Пфф… он так спадет! — хихикала я, глядя на результат.
— Кажется, это вообще должно быть на попе…
— Точно! Бабочки должны на попе быть!
Мы синхронно прыснули и принялись переодевать памперс заново. Эта уютная возня хорошо снимала тяжесть после встречи с отцом. Я не могла перестать думать о том, что нас теперь ждет.
— И застежки на животике! Ну точно же! — излишне эмоционально возрадовалась я, и Киан наверняка все понял.
Только Илай не принял у нас экзамены на родительство и отправил сразу же на пересдачу, наделав в свежий памперс более существенных дел. Двадцать минут спустя мы уже точно знали, где должны быть бабочки, как надевать боди в четыре руки и что папины пальцы вкуснее маминых. Я только обратила внимание, что Киан с пристрастием полазил у него большим пальцем во рту, прежде чем завладеть сыном единолично и устроиться с ним в кресле. А я только тут подумала, что он же ни разу не держал еще его на руках.
— Хочешь что-нибудь? — улыбнулась я, оставшись на диване не у дел.
— Нет. Мы попили с Джастисом кофе. — Киан был поглощен ребенком, а Илай — им.
— Он такой любопытный…
— Нормальный, — рассеянно заметил Киан, нежно поглаживая щечку сына.
— Я про Илая.
— А…
— А что Джастис?
— Сказал, что вечером отпустит, — нехотя ответил, и я решила больше не мешать — пусть побудут вдвоем.
Сначала тоже хотела прогуляться за чаем и найти Джастиса. А еще хотелось перезвонить Нире. Но тут мой взгляд упал на камеру. И, повинуясь глупому порыву, я вдруг попросила:
— А можно мне попробовать?
— Конечно, — даже не оторвался он от ребенка, перекладывая его из одной руки в другую.
Сердце от чего-то забилось в груди так, что он наверняка услышал. Но мне вдруг тоже захотелось, чтобы Киан запомнил этот момент — первый день с сыном на руках. Пусть коряво, но хоть как-то я же смогу сделать кадр?
— Темно почему-то…
— Крышку с объектива сними, — усмехнулся он.
— Наверняка ты так же начинал. — Я закусила губы и взглянула на него поверх корпуса камеры.
— А то…
Мне нравилось, как легко сделать ему шаг навстречу. И что он всегда оставляет мне место для этого шага.
— А дальше что делать?
— Просто смотри, как тебе нравится… и жми на спуск. Под указательным пальцем…
— Тугая… — надавила я, камера дрогнула, раздался щелчок.
— Надо будет подстроить под тебя, — серьезно пообещал он. — Держи под объектив крепче, не бойся.
— Ближе можно как-то? — прошептала на вдохе, задыхаясь от его заботы.
Это его обещание подстроить все под меня значило слишком много. Он же не только про кнопку говорил...
— Можешь покрутить объектив.
— А, поняла…
— Меня еще никто не фотографировал, — улыбнулся он.
— Это большая ответственность, — вошла я во вкус, будто он у меня был. Но я просто смотрела в камеру, и мне будто бы становилось легче поверить в то, что это все, наконец, реально…
То, как серьезно Илай смотрел на папу, невыносимо трогало. Киан склонялся ниже, и он вскрикивал от восторга, а я старалась поймать момент.
— Вы классные, — улыбнулась я, откладывая камеру, заботливо приладив крышку на объектив.
— Стараемся, — Киан прикрыл глаза, еле слышно вздыхая.
— Ты как? — осторожно подсела к нему.
— Странно. Счастлив.
Вот такими двумя простыми словами он впустил меня в свой одинокий мир снова.
Я улыбнулась, но тут в двери постучали, и в отрытую створку осторожно протиснулась Нира:
— Привет! — прошептала, улыбаясь. — Простите, пожалуйста! Но я больше не могла ждать…
— Проходи, — махнула я рукой, — привет!
Нира скользнула в комнату с пакетами:
— Здравствуйте, — смущенно пролепетала Киану. — Я так рада, что она вас нашла!
— Киан, Нира — сестра Рэма и моя подруга, — представила я их, прежде чем утонуть в ее теплых объятиях.
— Как я рада! — пропищала она. — Поздравляю!
— Спасибо! — прошептала я.
Мы присели напротив Киана, но даже две переполненные эмоциями женщины не вывели его из равновесия. Он глядел на Ниру некоторое время немного по-вериному изучающе, но вскоре приветливо улыбнулся:
— Это Илай, знакомься.
— Он прелесть! — сложила бровки домиком Нира в своей манере. А я остро ощутила, как скучала по ней. И стоило это почувствовать, как Киан вдруг предложил:
— Ты можешь прогуляться, мы справимся…
И так посмотрел в глаза, что я даже не нашлась с ответом. Только за спиной будто крылья выросли. Хотелось кричать о своем счастье. Или хотя бы поговорить…
Мы вышли с Нирой в гостиную, но даже сесть не успели, как она снова заключила меня в объятья:
— Малышка, как ты изменилась!
— Правда?
— Да, — закивала она и округлила глаза, прошептав: — Он у тебя — настоящий.
— Я знаю, — улыбнулась, усаживаясь на диван. — Но ты-то откуда знаешь?
— Лали, это сразу морозом по коже. — Нира провела пальцами по плечу и нахмурилась: — Не знаю, как объяснить. Он как… Рэм. Ну у меня от Рэма такие же мурашки по телу. Когда он начинает еще меня поучать…
— Он все также ворчит?
— Ну как… — сгорбилась она. — Он проворачивается, но с жутким скрипом… Хотя словами во всем соглашается, вижу, что душой не согласен ни в чем.
— Держись. — Я сжала ее ладонь.
Мы посмотрели друг на друга и снова обнялись.
— Какая ты молодец! Такая храбрая! Я когда узнала, не поверила… — шептала Нира. — Я тоже буду бороться за свое право быть счастливой… Что бы Рэм там ни думал.
— Он боится за тебя. Но любит больше…
Мы заварили чаю и вернулись в гостиную.
— Скажи, ты уедешь к нему? — Голос Ниры наполнился тоской.
— Я не знаю, — пожала плечами. — Мы так неслись к малышу и переживали… Только полдня все вместе. Не думали еще об этом. — Я вздохнула, с тревогой глядя на подругу: — Малыш ведь обернется медвежонком, а ему нужен его привычный мир…
