— Так поздно? — кажется, от удивления мои глаза едва не выкатились на затянутые шелком колени.
Кьелатта тихо рассмеялась, прикрыв рот широким рукавом.
— О, да. Довольно солидный возраст, согласна. Вот только эти девушки в свои тридцать выглядят так, словно им нет и восемнадцати. Иногда я страшно завидую такой судьбе, — последняя фраза была произнесена спокойно, почти безразлично, но мне все равно показалось, что в голосе принцессы присутствует немного горечи.
И, кажется, я понимала, о чем шла речь. Кто-то со стороны мог бы подумать, что жизнь высокородной дамы, дочери уважаемого семейства, проще и радужней, и в каких-то вопросах оно так и было, но вот сидящая рядом принцесса, будучи самой влиятельной и уважаемой дамой этой страны мечтала о судьбе танцовщицы. Иногда. Думаю, совсем и не часто, но когда груз ответственности и долга перед страной становился слишком большим, Кьелатта предпочла бы просто танцевать.
— Знаешь, — фыркнула принцесса, чуть склонив голову, от чего украшения в ее короне, похожей на шапочку, заколыхались, — ты ведь не единственная принцесса у которой нет супруга.
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить. Видя, как что-то меняется на моем лице тетушка нынешнего конунга, давно овдовевшая и не имеющая, по слухам, даже постоянного любовника, чуть усмехнулась.
— Мне просто давно не удавалось поговорить с кем-то, кто мог бы понять и при этом не пытался строить козни, — призналась высокородная дама, отщипывая еще кусочек от десерта на тарелке. — Мне не свойственно такая откровенность, но кажется, что с тобой можно поделиться подобными вещами.
Я молча кивнула, чувствуя какое-то сродство и близость с Кьелаттой, не смотря на столь короткое знакомство. Чуть улыбнувшись, словно увидела то, что и рассчитывала, принцесса вновь отвернулась к залу, продолжая:
— Жених, которого одобряют и брат и Ол, в целом хорош. Я еще не видела его, но мои люди приносят много сведений, и я бы, пожалуй, могла бы и рассмотреть его кандидатуру. Только меня останавливает одна маленькая, но очень важная деталь.
— У него уже есть три жены? — предположила я, вспомнив, что последним на эту роль упоминался один их младших ханов Чоно.
Кьелатта фыркнула, отрицательно покачав головой.
— Они бы не посмели. Только первая супруга. Да и выкуп что за меня предлагают, равный полугодовому содержанию армии Сизых Холмов. — Принцесса намного помолчала, словно в очередной раз обдумывала этот факт. Потом повернулась и посмотрела на меня прямо и серьезно. — Я не могу оставить страну вашей Вивьен. Девушка умна, не спорю, но она не справится со многими вещами.
— Я уверена, что Вив научится, если вы ей позволите, — пусть у нас с нынешней королевой были некоторые разногласия, в ее разумности я не сомневалась.
— А что если я этого не хочу? Не хочу передавать ей все то, что строила столько лет?
— Но… — я совсем запуталась в словах Кьелатты, с тревогой переведя взгляд в зал.
Отце, сидя за третьим столом от возвышения, смотрел на маня с таким выражением, что я невольно поежилась. В нем смешались недоверие и гнев, и все это было столь явным, что я и не сомневалась — мне намеренно позволили это увидеть.
Казалось, что я застряла между нескольких огромных плит, которые могут в любой момент раздавить несчастную Олив, которая сломала чужие планы, и сделать из принцессы лепешку. Чувствуя как нарастает напряжение, как во внезапной тишине зала почти что звенит воздух, я с трудом могла вздохнуть. Хотелось убежать, закрыть глаза, и как в детстве, поверить, что это поможет стать невидимой.
Только с одной стороны все еще давил взгляд отца, а с другой я слышала тихий и пугающе- уверенный голос Кьелатты.
— В течение полугода я передам тебе свою шпионскую сеть. Управлять ей ты сможешь и из Поместья. Это будет даже лучше. А потом…
Я не слушала. У меня начинала кружиться голова и нарастал гул в ушах.
Распорядитель, словно помогая мне взять себя в руки, с силой опустил трость, обитую металлом, на пол, от чего по залу разнеслось долгое, уходящее к потолку, эхо.
— Князь Сафье! — Мне было не знакомо это имя, так что в надежде как-то отвлечься от того, что происходило с моей жизнью, я перевела взгляд в сторону открывшихся дверей. И едва не задохнулась, мгновенно узнав вошедшего.
* * *
Голоса и музыка, беготня слуг — в боковом зале, в котором нас попросили подождать вызова, слышимость была хорошей, хотя и не удавалось рассмотреть основного действа.
— Мне все еще не верится, что в тронном зале, наконец, будет присутствовать за столом представитель нашей семьи, — фыркнул Мигель, поправляя ворот непривычного наряда.
— Ну, это-то уже дело решенное. Вряд ли Ол станет что-то менять в последний момент. Тем более, что после войны осталось не так много достойных родов.
— Да, конунгу стоило сразу внимательнее отнестись к наследникам, оставив мальчишек в столице, а не назначать этих зеленых юнцов на должности командиров, посылая в самое пекло, — ворчливо отозвался Хорхе.
Я был с ним согласен. Нам не раз приходилось видеть, как почти подростки, старшие наследники вели свои небольшие отряды воинов прямо в ловушку, выполняя приказы столь же неразумных и неопытных командующих. Это продолжалось вплоть до того часа, как сам Назарат лишился единственного сына по глупости одного из командующих, хотя принц и считался весьма опытным полководцем, в сравнении с остальными. Войну слишком долго не воспринимали всерьез, рассчитывая на легкую победу.
Но такая потеря не могла остаться без последствий, и именно тогда великий герцог реорганизовал армию. После того, как оплакал наследника.
— Это дело решенное, — повторил я, вспоминая, сколько на самом деле надежных людей осталось у молодого правителя, и кого можно было бы поставить на границах и в отдаленных регионах взамен прежних баронов.
— Ваше сиятельство, лорды, вас ожидают, — распорядитель с поклоном появился в дверях, приглашая нас ко входу в тронный зал.
Трость с грохотом опустилась на пол, от чего эхо, волнами пошло вверх, рассыпаясь и ослабевая неровным гулом. Распорядитель отступил в сторону, приглашая нас войти.
Первое мгновение глаза никак не хотели привыкать к ярким огням и бликам на богатой одежде, но стоило сделать несколько шагов, как я уже не мог отвести взгляд от одной единственной точки. Все остальное покрылось дымкой, рябью за которой ничего не удавалось рассмотреть, а в центре этого марева, как райская птица, ярка я и прекрасная, сидела моя знакомая незнакомка.
Огромные темные глаза, которые, казалось, занимали сейчас половину лица, яркая вышивка и фениксы в короне. Олив выглядела так, словно родилась принцессой, а я только удивился, как мог принять такую девушку за служанку, пусть и благородного происхождения. В ней даже сейчас, когда девушка никак не могла справиться с выражением паники и удивления на лице, в каждой черточке чувствовалась порода.
