— Прекрасно. А сейчас кто-нибудь отвезет тебя домой.
— Предпочитаю прогуляться.
— Нет. — Не дав возразить, он сжал ее руку.
— Послушай, ты так часто напоминал мне, что я — лицо гражданское, что должен понимать: приказывать мне ты не можешь.
— Подай на меня, если угодно, в суд за приставания, но домой тебя проводят.
— Но здесь же всего два квартала, — начала было Тэсс, но он еще крепче сжал ее руку.
— Точно, два квартала, но не забудь: твое имя и твоя фотография были в газетах. — Свободной рукой он пригладил ей волосы. Они были почти того же оттенка, что и у Анны Ризонер. Они оба подумали об одном и том же. — Так что пошевели немного мозгами и сообрази, что отсюда следует.
— Я никому не позволю запугивать меня!
— Прекрасно, но домой тебя проводят. — И, не выпуская ее руки, он повел Тэсс к патрульной машине.
Глава 8
В течение недели после убийства Анны Ризонер пятеро детективов, занятых расследованием дела Священника, трудились не покладая рук. Их рабочее расписание включало в себя как бумажную работу, так и беготню по городу, значительно превышая положенные часы. Одному жена грозила разводом, другой работал, невзирая на жестокий грипп, третий был на грани хронической бессонницы…
Четвертое в серии убийств стало главной сенсацией шести — и одиннадцатичасовых выпусков новостей, вытеснив даже возвращение президента из Западной Германии. На какое-то время Вашингтон полностью переключился с политики на дело об убийствах. Эн-би-си планировала показать специальный выпуск из четырех частей.
Удивительно, но в ведущие издательства потекли сочинения на эту тему: с авторами велись переговоры, их рукописи готовы были покупать. Наибольшим спросом пользовались сценарии мини-сериалов. При жизни Анна Ризонер — как, впрочем, и остальные жертвы, — никогда не привлекала внимания.
Жила она одна. По работе была связана с одной из адвокатских фирм города. В ее квартире были расставлены подсвеченные, украшенные эмалью скульптуры весьма причудливых форм и находилась клетка с фламинго, что свидетельствовало о склонности хозяйки к авангардному искусству. Гардероб ее отражал скорее вкус работодателя: от строгих костюмов до элегантных шелковых блуз с рюшами. Она могла позволить себе покупать вещи у Сакса. У нее были обнаружены две пленки с записями уроков аэробики Джейн Фонда, персональный компьютер «Ай-би-эм» и книга по искусству кулинарии. Над кроватью в рамке висела фотография мужчины, в ящике туалетного столика стоял небольшой (четверть унции) флакон духов, а на самом столике — цветы, свежие цинии.
Анна была хорошим работником. За время службы она пропустила всего три дня, да и те по болезни. Но о занятиях ее в нерабочее время сослуживцы ничего не знали. Соседи отзывались о ней тепло и говорили, что мужчина, чей портрет висел над кроватью, был у нее частым гостем.
Записная книжка, заполненная почти целиком, содержалась в идеальном порядке. Тут были телефоны случайных знакомых и дальних родственников, отоларинголога, страховых агентов, инструктора по аэробике.
Обнаружились координаты и некой Сьюзен Хадсон, художника-графика, которая, как выяснилось, была близкой подругой Анны со студенческих лет. Она жила в квартире, расположенной над галантерейным магазином. Бен и Эд застали ее дома. Открыв им дверь, Сьюзен вернулась на диван и уселась, поджав ноги. На ней был купальный халат, а в руках — чашка с кофе. Веки у Сьюзен распухли, глаза покраснели, и под ними залегли глубокие тени.
Звук телевизора был приглушен, на экране вертелось «Колесо удачи». Кто-то только что разгадал очередную загадку.
— Если хотите, кофе на кухне, — предложила она. — Извините, мне трудно быть сейчас гостеприимной.
— Ну что вы, спасибо. — Бен присел на другой конец дивана и пододвинул стул напарнику. — Вы хорошо знали Анну Ризонер?
— У вас есть настоящий друг? Не тот, конечно, кого принято так называть, а настоящий? — Ее короткие рыжие волосы торчали во все стороны. Она провела по ним ладонью, пытаясь пригладить их, отчего они еще больше взъерошились. — Я действительно любила ее. Никак не могу смириться с тем, что она… что ее… — Сьюзен закусила губу, — похороны завтра.
— Знаю. Мисс Хадсон, неловко беспокоить вас в такой момент, но нам необходимо задать вам несколько вопросов.
— Джон Кэррол, — ответила она, не задумываясь.
— Извините?
— Его зовут Джон Кэррол, — повторила она, а затем, видя, что Эд достает записную книжку, произнесла имя раздельно по буквам. — Вы хотите знать, почему Анна разгуливала по ночам одна, так ведь?
Она взяла со стола телефонную книжку. В ее глазах была тоска, смешанная с яростью. Не выпуская из рук чашку с кофе, она принялась ее листать.
— Вот его адрес. — Она передала книжку Эду.
— Нам известно имя некоего Джона Кэррола, адвоката фирмы, где работала мисс Ризонер. — Эд перевернул страничку в своей записной книжке и сравнил адреса. — Точно, это он и есть.
— Уже два дня он не появляется на работе.
— Прячется, — взорвалась Сьюзен. — Он струсил, не может высунуть нос наружу и увидеть, что натворил. Если он появится завтра, если осмелится показаться, я плюну ему в лицо. — Она прикрыла глаза рукой и покачала головой. — Да нет, нет, все не то. — Отняв руку от глаз, она словно обмякла. — Анна любила его, любила по-настоящему. Они встречались почти два года, с момента его прихода на фирму. Он настоял, чтобы никто не знал об их романе. — Сьюзен сделала большой глоток и постаралась взять себя в руки. — Ему не хотелось сплетен на работе, и Анна не возражала. Она соглашалась с ним абсолютно во всем. Трудно представить, но она готова была пойти ради него на все. Почему трудно представить? Да потому, что Анна — сама мисс Независимость. Я с удовольствием подражала ей: мне было приятно ни от кого не зависеть — иметь особый стиль жизни. Она не была агрессивной, надеюсь, вы правильно меня понимаете, просто ей нравилось жить по-своему. И так было всегда, до появления Джона.
— Между ними были особые отношения? — спросил Бен.
— Можно и так выразиться. Но даже ее родители об этом не знали. Анна сказала только мне. — Сьюзен вытерла глаза. Тушь размазалась и растеклась по лицу. — Поначалу она была так счастлива! И я была рада за нее, хотя мне не нравилось, что она… как бы это сказать, во всем ему подчинялась, даже в пустяках: ему нравилась итальянская кухня — и она ее полюбила. То же и с французскими фильмами. Словом, куда он — туда и она.
По всему было видно, что Сьюзен с трудом держит себя в руках. Свободной рукой она принялась теребить воротник халата.
— Она хотела замуж. Она очень хотела выйти за него замуж. Она мечтала избавиться от тайны их отношений; спала и видела, как он ведет ее в Блумингдейл покупать свадебный наряд. А он все не решался, постоянно говоря либо «нет», либо «еще не время». Еще не время! В общем, на нее напала хандра и в какой-то момент она потребовала определенности, а он послал ее. Взял и послал. У него даже не хватило ума и смелости сказать ей прямо в лицо, а сообщил по телефону.
