– Поймали! – крикнул Виктор.
Вацлав выдохнул и обернулся ко мне.
– Ты как?
– Нормально.
– Вставай… Он не задел? Укусов, царапин нет? – обеспокоенный мужской взгляд цепко выхватывал повреждения. – Что с ногой?
– Когда падала, подвернула.
– Давай в машину, – Чех помог устроиться на сиденье и хмуро покачал головой. – Зачем вышла?
– Говорю же, там был мальчик.
– Не было.
– Был! Я видела!
– Не был, Сонь. Никого не было. Это галлюцинация. Волколак воздействовал на твоё сознание. Выманивал.
Я охнула. Так глупо подставилась.
– Ты молодец, конечно, – он ободряюще сжал мою руку, – но в следующий раз не геройствуй.
– Угу…
Чех ушёл к Виктору и остальным.
Как же я могла забыть про захват сознания?! Читала же! Читала! И в самый ответственный момент забыла. Всё-таки Чех прав: я глупая, своенравная блондинка…
Раздумывая о том, как много предстоит ещё узнать, чтобы стать настоящим охотником, я перевела взгляд на отрубленную лапу. И в эту секунду собачья конечность затуманилась, расплылась и превратилась в человеческую кисть с широкими, полукруглыми, вполне обыкновенными ногтями.
Я резко закрыла глаза. Непросто к этому привыкнуть. Но отступать уже не хотелось.
***
После «победы» над волколаком мне дали несколько дней выходных. Ногу подлечить, нервы… Да и заняться самообразованием не мешало бы. Я, конечно, не знала, что за существо будет нашей следующей целью, но ведь можно пройтись по тем, с кем уже контачила.
Анчутки, русалки, волколаки и Гамаюн. Старательно выписывала в тетрадочку всю нужную информацию и заучивала наизусть.
Вот именно за такой зубрёжкой и застал меня Чех.
– Привет, – поздоровался он, растягивая в усталой улыбке один уголок рта. – Зашёл узнать как дела?
– Привет, – кивнула я, – проходи. Чай, кофе?
– Кофе, если можно.
Вацлав тяжело опустился в кресло и потёр висок.
– Ничего у тебя тут… уютненько.
– Это не моя квартира. Снимаю.
Я убежала на кухню, соорудила лёгкий перекус и вернулась к гостю.
– Ты когда спал последний раз? – уточнила я, ставя поднос на столик. – Выглядишь не очень.
– Знаешь, ты как-то не правильно комплименты высказываешь, – хохотнул он.
– Так ты не красна девица, чтоб захваливать. Да и чего врать-то? Вон, какие круги под глазами. На одном кофе живёшь?
Чех ничего не ответил, да и ответа не требовалось. И так понятно, что ни поспать, ни нормально поесть некогда.
– Борщ будешь? – вдруг спросила я.
– Борщ? – удивлённо повторил он.
– У меня больше ничего нет. Только борщ и бутерброды. И много-много кофе.
Я вновь направилась на кухню, оставив донельзя озадаченного Чеха. Боже мой, его что, никогда борщом не кормили, что ли?
Мы проговорили полдня. О том, о сём. Конечно, на первом месте обсуждения была работа, но кое-что личное мне всё же удалось затронуть…
– Я же в детдоме рос, – Вацлав доел борщ и, встав из-за стола, направился к раковине. – Родителей не помню, да и не нужны они мне были, – Зажурчала вода, и бравый охотник совершенно спокойно принялся мыть тарелку. – Не знал даже, что это такое «родительская забота». А потом, лет в двенадцать, пришёл к нам пан Зденек…
– Это кто?
– Это бывший директор музея в Праге. И мой приёмный отец. Вот так и получилось, что я с самого детства по музеям езжу. Сначала в Чехии, потом в Болгарии, даже в Японии удалось поработать, а потом уже тут обосновался.
– И везде музеи… такие?
– Ну те, куда меня посылали, да, – Чех улыбнулся и поставив чистую тарелку в сушилку, вернулся за стол. – Первого упыря в пятнадцать упокоил. Первого водяного на службу завербовал в семнадцать. А в двадцать первый раз с кикиморой повстречался. Едва ноги унёс. Вот так и живу…
Ещё много было сказано в этот день, но одно я поняла точно: Вацлав совершенно обыкновенный человек. Со своими проблемами и достижениями, с неудачами и радостями. Он знает в жизни только работу и не всегда может позволить себе что-то другое. Изнаночная сторона мира – его дом. Требовательный, порой жестокий, но всё-таки дом.
И в этом я была с ним согласна.
***
Вечером, незадолго до темноты, у Чеха вновь зазвонил телефон. Мне кажется, я уже начала ненавидеть этот звук.
– Что опять?
– Хочешь познакомиться с настоящей ведьмой? – спросил он, накидывая куртку.
– Ты серьёзно?
– Абсолютно, – улыбнулся Чех. – Идём?
Я тут же потянулась за собственным пальто и, крепко взяв под руку спутника, кивнула:
– Ни за что не упущу такую возможность.
Вацлав удивлённо воззрился на то, как крепко я вцепилась у его локоть, но ни слова не сказал. Ну а что? Будет вредничать, скажу, что нога ещё болит.
Ведьма жила в другой части города, в пятиэтажном доме со всеми удобствами. Во дворе имелась детская площадка и стоянка для автомобилей. Ничего особенного. Всё как всегда.
Необычной оказалась сама колдунья. Я ожидала увидеть кого угодно, но не милейшую старушку восьмидесяти лет. Этакий божий одуванчик с мелкой химией на седых волосах.
Старушка носила модные брючки и удобные туфли-лодочки, любила шторы в мелкий цветочек и вышивку по краю диванных покрывал. Терпеть не могла зонтики сиреневого цвета и крашеных блондинок. Именно из-за этого и начались проблемы…
– Она виновата! – вопила старушка.
– Кто «она»? – спокойно вопрошал Вацлав, записывая показания ведьмы в тонкий блокнотик.
– Да соседка, чтоб её… Крашеная! Вот как бельмо на глазу белая! Я молчала. Долго молчала! Но как увидела вчера зонтик! Не выдержала!
– Чем же вам так помешал зонтик?
– Молодой человек, – старушка подлила чаю в бокал Чеха, – он же сиреневый!
– А в стране разве запрет на сиреневые зонтики?
– В стране не знаю. Но в моём доме…
– В пятиэтажном, многоподъездном доме с жильцами в количестве… – Вацлав перелистнул блокнот на новую страницу. – В количестве трёхсот пятидесяти семи человек. Вы утверждаете, что им запрещено осветлять волосы и покупать сиреневые зонты?
Старушка насупилась. И обиженно отвернулась к окну.
– Послушайте, Всеслава Гостимировна. Вы не имели права угощать соседку супом из мухоморов…
– Это был не суп, а зелье по рецепту моей пробабки.
