Мне рассказывали, что в критических случаях ощущение времени замедляется. Я не верила. Теперь понимаю, что оно не просто замедляется, оно движется как черепаха увязшая в болоте!
Столько разных мыслей и предполагаемых действий промелькнуло в этот момент в сознании, что Юлий Цезарь со своей многозадачностью просто курит в сторонке.
– Стоя-ять! – я бросилась за малышнёй.
Самый противный бесёнок, тот самый, что умеет лихо заговаривать зубы, остановился поодаль и, высунув язык, состроил хитрую рожицу.
– Догони! – фыркнул он, прячась в огромный шкаф, встроенный в стену кабинета.
Приняв решение поймать хотя бы одного, я успела всунуть руку следом, и меня тут же прищемило дверкой.
Ощущения, надо признать, не из лучших.
Тебя распирает от адреналина, а тут какие-то двери. Сразу вспомнилось, как Чех строго-настрого наказал не приближаться к анчуткам. Наверняка, сам так же бегал за ними. Ругаться будет…
Проскочила шальная мысль: а может уволиться, пока никто не увидел? И зарплату я до сих пор не обсудила, и про продолжительность рабочего дня ничего не узнала.
Но тут совесть взяла верх. Сама напортачила, самой и разгребать проблемы.
Стоило так подумать, как шкаф распахнулся, а вредный бес уже стремительно улепётывал в противоположный угол.
Я следом за ним! Осознавая, что догнать вряд ли удастся, решила хотя бы напугать. Криком.
Но те нечеловеческие звуки, которые начало издавать моё неприспособленное к подобным ситуациям тело, чертят, лишь, рассмешили.
Да и я сама, когда пыталась повторить их позднее, едва сдерживалась от улыбки.
– Ой, не могу! – прохохотал кто-то из нелюдей. – Бешеный олень!
Конечно, голосовые изыски не возымели должного действия, но хоть как-то смогли притормозить быстроходных анчуток. Те, просто передумали прятаться, наблюдая за цирком.
Заметив, что моя добыча тоже остановилась, я рысью кинулась вперёд.
Бес хрюкнул и, перепрыгивая через головы собратьев, метнулся к выходу.
– Стой, гад! Не уйдёшь!
В этот момент, у меня пронёсся целый вагон мыслей: «Не поймаю», «А что делать, если догоню?», «Как хорошо, что не одела каблуки», «Блин, я отстаю!», «О, появился шанс…», «Маникюру конец» .
Моих громких криков, конечно, никто не сумел разобрать, но как оказалось, слышали на всех этажах.
Стоило только дотянуться до зловредного гадёныша, чтоб наконец-то сомкнуть на его противной шейке дрожащие от напряжения руки, дверь распахнулась, и в проёме показался рассерженный Вацлав.
– Что тут происходит?! – не скрывая сердитого взгляда, прикрикнул он.
Я пискнула и, не удержавшись на ногах, повалилась на пол.
– Какого чёрта?!
– Вот этого, – изобличающе ткнула я пальцем в виновника всех бед.
Чех с шумом вздохнул.
– Я же просил не подходить к анчуткам. Или вы не слышали?
– Слышала.
– Так почему?!
– А у нас всё по плану, – я шикнула на хихикающую нечисть. – Учусь бегать.
И поднявшись с пола, под удивлённым взглядом Вацлава, широко улыбнулась.
– Обещала же тренироваться. Так что… вот.
Глава 3
Чех долго сверлил меня взглядом и красноречиво молчал. Надеялся пробудить совесть. Наивный. Я сама её добудиться не могу, хотя иногда очень стараюсь.
Но Вацлав не сдавался. Всё смотрел и смотрел. От нечего делать решила тоже поиграть в гляделки.
Ну и чего ты сердишься, начальник? Накосячила, да… С кем не бывает? Первый день на работе. Техники безопасности не знаю. Чего злиться-то?
Несмотря на царившую тишину, я была уверена, что мужчина очень недоволен.
Удивительно, но проницательный взор чёрных глаз всё-таки пробудил стыд. Почувствовав, что щёки наливаются румянцем, поспешно отвернулась.
– Простите, – глухо выдавила я.
– За что? – голос Чеха звучал особенно язвительно.
– За сбежавших анчуток.
– А как же тренировки по бегу?
– Чёрт… Я осознала степень вины. Каюсь.
Вацлав фыркнул.
– Если прошу не трогать, то это не значит, что я не желаю делиться знаниями. Это значит, что вы элементарно не готовы. Неужели так трудно понять?
– Не трудно. Понимаю.
– Нет, не понимаете, – Чех поднял покорёженную клетку. – Железо, единственное, что может удержать анчуток в относительном покое. Сейчас они, наверняка, разбежались по всему музею и, не дай Бог, попадутся на глаза кому-нибудь из простых посетителей.
– Но они и вчера разбегались! Вы сами говорили.
– Вчера музей не работал. Бесов доставили к нам в контейнере, и пока я не пересадил их сюда, – он потряс клетью, – мелкие гады успели поставить с ног на голову всю организацию. Но опять же повторюсь, здесь не было обывателей.
Я стыдливо опустила взгляд.
– Вацлав, простите, этого больше не повторится.
– Вы уверены?
– Уверена. И можно ко мне на «ты»… Всё-таки работать вместе предстоит. Вы же не уволите меня через пару часов после приёма?
Чех выдержал паузу.
– Не уволю. Хотя хотел бы.
– Я могу быть очень исполнительной.
– Слабо верится.
Мужчина оглядел кабинет и, заметив неприкрытую дверь, выругался.
– Ну точно, разбежались по всему музею! Как же надоели… Софья!
– Да?
– Вам… Тебе первое задание: поймать всех анчуток.
– Хорошо, сделаю. А… как их ловить?
Чех растянул губы в улыбке.
– Держи, – подал он небольшой блестящий тазик. – Если рассчитывала на спецоружие, то увы. Работаем по старинке.
Я удивлённо ощупала сей предмет и недоверчиво сдвинула брови.
– Тяжёлый.
– Какой есть.
– И что мне с этим делать?
– Бегать по зданию, искать нечисть. Как только увидела, накрываешь этой штукой и ждёшь меня.
– А если…
– Все вопросы потом, – Чех посторонился, освобождая выход в коридор. – Вперёд, стажёр! Время пошло.
Кое-как подхватив дурацкий тазик, я направилась на охоту. И даже успела пройти пару метров, как вдруг услышала:
– Стой. Я пошутил.
– Ммм?
– Таз верни, – Вацлав отобрал посудину. – И возвращайся в кабинет, – мужчина окинул меня с ног до головы задумчивым взором. – Гляди-ка, а ты и правда исполнительная.
