– Добрый день, мисс Митэль. Как самочувствие?
Его взгляд был холодным и цепким. Мне сразу стало понятно, что он что-то выискивает в моих эмоциях, но я была полна решимости сделать всё так, как задумывалось изначально, поэтому ответила спокойно. На удивление, даже без дрожи в голосе.
– Добрый. Всё хорошо, лорд директор.
Он молчал некоторое время, глядя так, будто хотел что-то сказать, но не выходило, а спрашивать я не решалась. Вообще чувствовала себя странно рядом с ним. Нет, он мне нравился, как человек, но в такой вот близости… Меня постоянно одолевают знакомые ощущения, которые никак не получалось соотнести с этим человеком.
– Страшно?
Тихий вопрос. Настолько тихий, что я прочла его по губам, но всё же вздрогнула, потому что да… за всем моим внешним спокойствием, там, глубоко внутри тихо дрожит натянутая до предела струна. Я боялась, и Артан Ташотэй это почувствовал, несмотря на огромные усилия с моей стороны скрыть это. Боялась элларийца очень сильно, оттого слова господина Такоды о защите казались мне бредом.
Скрыть эмоции от окружающих почти всегда легко, если это не маг уровня нашего директора. От себя их скрыть невозможно.
– Страшно, – отвечаю, стискивая кулаки. – Но это не важно. Я справлюсь.
– Конечно, справишься, – соглашается он и протягивает мне руку.
На этот раз он не провожал меня до дворца. Проводил до площади и пожелав удачи удалился. Но, когда я вышла на площадь, всё равно ощутила его взгляд в спину. Не ушел.
Айсэттар не ждал у щита, как в прошлый раз. Возможно именно поэтому я с опаской подходила к магической стене. У парадного входа встретил страж, он же и проводил меня до выделенной мне комнаты. Когда вошла, на столе радостно застучав каменными лапками стал вертеться оуни. Преданные голубые глаза смотрели с таким обожанием и счастьем, что я просто не сдержалась и взяла элементальчика в руки.
– Я тоже скучала, мой хороший,
– Не нужно было оставлять его здесь, – от звуков этого голоса по спине мгновенно прокатились мурашки. Я вздрогнула и резко развернулась. – Оуни очень зависимы от эмоций своих хозяев. Они ими питаются.
Он стоял в дверном проёме, опиравшись о косяк. Длинные белые волосы демонстрировали нездоровое сияние. Ещё ярче, чем прежде. И от этого становилось как-то не по себе. Взгляд, как всегда, острый. Будто видит насквозь.
– Как прошла твоя ночь, Айрис?
Опустила элементаля обратно на столешницу и отвернулась, стягивая сумку с плеча.
– Спасибо. Хорошо.
– Сладко спалось? – насмешливо спросил эллариец, вынудив повернуться к нему и посмотреть прямо в глаза.
– Прекрасно спалось, господин Прайос!
Ледяной принц усмехнулся, оттолкнулся от косяка и мягко шагнул в мою сторону, не отпуская из плена своего взгляда. Подошел практически вплотную, понимая, что позади меня стол, который не позволит мне отодвинуться и склонился так, что можно ощутить морозное дыхание на губах.
– Я не люблю, когда мне лгут, моя радость.
Я не знаю, куда пропало моё дыхание в этот момент, не знаю, куда улетучились мысли, но знаю точно, что грохот сердца поглотил все звуки, которые могли доносится до моего сознания.
Он переводит взгляд на мои губы, а я едва нахожу в себе силы, чтобы ответить:
– Тогда не задавайте мне вопросов, чтобы обезопасить свою нежную психику от порочной лжи.
Усмешка.
Холодная, яркая и завораживающая. Она будто создана для того, чтобы напугать меня до основания.
– С лжецами я поступаю по-другому. Тебе не понравится.
Он отстранился, позволяя мне незаметно выдохнуть ледяной воздух из легких и прошел к полкам выудив оттуда ещё один свиток. Передал мне и улыбнулся. Холодно.
– У тебя два часа. После мы с тобой проведём практическое занятие и пообедаем. Есть ещё несколько вещей, которые мне стоит тебе объяснить.
Я смотрела на него и всё никак. Ну никак, не могла понять его мотивов.
– Зачем Вам всё это? – сорвалось с языка прежде, чем подумала.
Айсэттар на этот раз не усмехнулся, как обычно. Сложил руки в карманы брюк и тихо спросил:
– Надеешься услышать пространную речь о том, что ты единственная кто нужен мне для каких-то серьёзных целей? – внимательный взгляд скользнул по моему телу и вернулся к лицу. – Нет. Я вообще, не очень люблю слабохарактерных девушек, отдающих себя на благо других. Подумать только, позволять лапать себя будущему кастрату, только потому, что хочешь защитить какую-то Виттэль, – он брезгливо скривился, и не обращая внимания на то, что в данный момент, я готова взорваться от той горечи, что вызвали его слова продолжил. – Так поступают слабохарактерные, неприспособленные к жизни, безвольные девочки, которых шпыняют по жизни, как бездомных щенков. – И я вспомнила тот момент, когда стояла на улице перед Виттэль и Тавьеном. Как чувствовала себя выброшенной побитой собакой и поняла, что каждое слово элларийца было брошено мне заслуженно. Однако это не уберегло моих щёк от пролитых слёз. – А у меня к тебе лишь чувство благодарности, и желание дать то, чего не даст никто. Способность давать отпор уродам вроде того, что называет себя… – он снова неприятно усмехнулся и договорил: – папочкой, когда трогает тебя под юбкой.
Захлестнула жуткая волна дикого, молчаливого стыда. Стало до прискорбного обидно, что он говорит это вслух, не жалея меня, а упрекая в безвольности. Но разве я могла на тот момент поступать иначе?
Эллариец вышел из комнаты, почти неслышно закрыв дверь, а я стояла, роняя слёзы. Никогда не думала, что мой благородный поступок защитить подругу может быть трактован именно так. Как поведение бесхребетной потенциальной подстилки, что хочет делать хорошо всем, кроме себя.
Неожиданно ладони коснулось что-то тёплое Обернувшись увидела оуни, который смотрел на меня с огромным сожалением в глазах.
Улыбнулась и погладила элементаля по каменной черепушке.
– Всё нормально. Может быть, в чём-то он и прав.
Оуни возмущенно стукнул лапкой по дереву стола и погрозил ею в сторону закрытой двери, всем своим видом обещая в следующий раз задать элларийцу взбучку.
Меня настолько это умилило, что слёзы высохли моментально. Утёрла мокрые щёки и первым делом бросилась к шкафу на ходу выуживая чёрный пузырёк. На моё счастье среди захламлённых различными жидкостями, камнями и непонятными предметами, отыскался похожий. Тоже чёрный, единственное, форма пузырька немного отличалась, но это едва ли можно заметить. Осторожно подменив похищенное, я села за стол и стала послушно учить следующую букву алфавита, которая так же, как и предыдущая далась достаточно быстро.
Оставшееся время я была погружена в раздумья о сказанном, дословно вспоминая каждую брошенную фразу.
«…позволять лапать себя будущему кастрату…»
