На тот момент всё моё сознание было приковано к первой части фразы, но сейчас у меня возникли вопросы. Почему «будущему кастрату»? Что он имел ввиду?
«Так поступают слабохарактерные, неприспособленные к жизни, безвольные девочки, которых шпыняют по жизни, как бездомных щенков»
Но я не такая… Не затюканная девчонка, боящаяся поднять взгляд. Я просто прогибаюсь, потому что так диктует мне моё нутро. Даже в приюте у нас действовало правило «Бей или беги». Если понимаешь, что нанесённый удар принесёт неприятности, то отступай и прогибайся. Так нас воспитывало окружение. Так я поступала в ситуации с Тавьеном. Дать ему отпор было невозможным, пока не переосмыслила свои ценности. Но даже после этого не было гарантии, что нанесённый мною удар не запустит огромный маховик последствий, к которому привязаны мои ноги. Так в чём упрёк элларийца?
«Способность давать отпор уродам вроде того, что называет себя… папочкой, когда трогает тебя под юбкой»
И я в очередной раз вспыхнула, кусая губы. Снова жгучий стыд воспоминаний, о том, как Тавьен прикасался ко мне своим…
Зажмурилась и спрятала лицо в ладонях.
А он смотрел. Не конкретно на меня, но я точно знаю, что периферийное зрение позволило рассмотреть ему всё, что нужно. И ещё бы ему так издевательски не насмехаться надо мной после этого. Для него я бесхребетная, и от того доступная всяким уродам вроде Тавьена девка.
Выдохнула, пытаясь успокоится и посмотрела на хронометр. Прошло ровно два часа. И именно в этот момент дверь распахивается и в комнату входит ледяной принц. Он бросает на меня короткий острый взгляд и направляется к шкафу, в котором была совершена подмена.
– Выучила?
Сердце бешено колотилось в груди, и я не знаю, как мой голос не дрогнул, когда отвечала.
– Да.
– Хорошо, – он чем-то звякнул, а после закрыл шкаф. – Идём обедать.
Его руки оказались пусты, и я незаметно выдохнула. Значит пропажа не была обнаружена. Посмотрела в его глаза и попыталась как-то отвлечь.
– Вы не будете проверять?
Мужчина усмехнулся.
– Обязательно проверю, – многообещающе произносит он. – Позже.
Взяла оуни и направилась вслед за Айсэтаром. Он неторопливо брёл по коридору, ведущему в тупик, где была распахнута настежь огромная дверь. Я бросила взгляд на обстановку и замедлила шаг, потому что первое, что бросилось в глаза – это огромная кровать с балдахином из золотой ткани. Отсюда же доносились запахи еды. Осмотревшись увидела накрытый стол, но было ещё что-то… яркое, непривычное…
Остановилась, потрясённо вслушиваясь, внюхиваясь и вникая. Воздух был наполнен магией до самых краёв этого помещения.
– Что это? – потрясённо выдохнула, переводя взгляд на элларийца.
Горячие пальцы легли на мой локоть и потянули к столу.
– Сначала обед. Все вопросы потом.
Стол был небольшой. Прямоугольный и накрытый белой скатертью. Из еды на твигейских подносах, которые славились в тайнарийской империи умением распознавать яды, меняя свой цвет, лежали горячие блюда. В основном из овощей. Тушеный картофель с корнем крига издавал насыщенный маслянистый аромат домашней кухни. А рядом стоял хрустальный графин с варченым настоем, который даже у нас подавался очень редко из-за высокой стоимости.
Я была так голодна, что наверняка пускала слюни, силясь оторвать взгляд от еды. На званных обедах не принято начинать трапезу, пока хозяин дома этого не позволит, пожелав приятного аппетита. Собственно, я по привычке и ждала этого позволения, когда Айсэттар с некоторой ленцой положил невразумительное сиреневое нечто себе в тарелку и принялся это есть.
– Я так понимаю, ты не голодна, – насмешливо констатировал он, подхватывая со стола графин с изумительным напитком. – Или тебе нужно особое приглашение?
– Достаточно пожелать приятного аппетита, господ…
– Я не позволял себя так называть, – резко оборвал он. – Меня мало интересуют все эти ваши условности, – эллариец подвинул два стакана и в оба налил напиток, не спрашивая моего дозволения. – Меня дико раздражает Ваша культура. Этот никчемный этикет, являющийся жалкой пародией на некогда возведённые своды правил по поведению мужчин к своим женщинам, – он посмотрел на меня, поднялся и обошел стол, вставая напротив. Запотевший стакан с багровой жидкостью медленно опустился на скатерть. – Вся ваша империя построена на лжи. Куда не глянь, сплошь обман и предательство. Я имел возможность наблюдать за вами семь сотен лет и увидеть достаточно, чтобы иметь непреодолимое желание разрушить до основания все пять империй этого мира.
Я испугано вскинула на него взгляд, чувствуя, как каждое брошенное слово эхом отдаётся в мозгу.
– Вы отравлены магом, который много лет скармливал с ладони вам ложь. В этом обществе обман и предательство существуют, как нечто само собой разумеющееся, – я мало понимала о чём он говорил, но всё равно внимательно слушала. – Не важно при этом сколько добра делал человек на протяжении всей жизни…
– Но это не так, – возразила я. – Мы ценим честь и верность, заботу и добропорядочность…
Эллариец усмехнулся и сказал то, от чего спёрло моё дыхание.
– Виттель. Не она ли стала твоей погибелью, радость моя?
И я замолчала. Снова.
– Но всё это поправимо, конечно, – хмыкнул, опуская руку в карман брюк. – Рыба гнила с головы. А вот ты, другое дело. Если бы ты хоть каплю была похожа на всех этих тёмных, что лгут напропалую, я бы оборвал твою жизнь ещё там. В миг, когда ты меня освободила. Ненавижу лжецов и предателей.
Перед моими глазами сверкнул чёрный пузырёк. Айсэттар его откупорил и половину вылил в мой стакан. Сердце загрохотало в груди так, что последующие слова элларийца я слышала, как сквозь вату, пока мозг лихорадочно производил расчёты.
Это ведь даже не противозачаточное. Хуже. Самый настоящий яд замедленного действия, отравляющий организм. Он предназначен для того, чтобы избавить женщину от нежелательной беременности, но и используют обычно малые дозы. В пузырьке тридцать капель. Принимают всего одну, то есть дозировка будет превышена примерно в пятнадцать раз! Если я выпью это, меня просто убьёт.
– Что это? – шепчу помертвевшими губами.
К горлу уже подступила горечь. Почему-то я была уверена, что у меня не будет шанса отказаться.
– Твой путь к магии, – он оставляет меня и садиться на своё место, вновь принимаясь за еду. – Ты же чувствуешь её в воздухе? Этот стакан поможет тебе её «вдохнуть». Так ты научишься принимать её, а не «вырабатывать».
«Этот стакан поможет мне умереть» – Обречённо подумала я.
– Мне это ни к чему. В нашем мире нет магии.
Я нашла в себе силы и положила на тарелку немного овощей, чтобы не вызывать у него подозрений. Ведь он уже высказал своё мнение по поводу условностей.
