Я смотрю в это ухмыляющееся лицо и с ужасом понимаю, что никакой щит больше не работает. Почему?
– Удивлена? – ухмыляется Тавьен. – Конечно, удивлена. Оглянись, сладкая. Эта пещера – месторождение асайтинов. Пустых асайтинов. - Мотнув головой, я посмотрела ему в глаза, пытаясь понять, что он имеет ввиду. Пустыми асайтины бывают только когда их применяют, что в наши времена случается крайне редко, поскольку камни больше ценятся, как валюта. – Ах, да. Откуда тебе знать, что цена полного асайтина – это жизнь мага.
– Я не понимаю… – сипло давлю я. – что ты хочешь этим сказать?
Парень хмыкает и ещё сильнее сдавливает пальцами мой подбородок. Склоняется и касается дыханием щеки, когда я чувствую жуткое бессилие.
– Хочу сказать, что здесь твой щит бесполезен, сладкая. Пустые асайтины жрут любое проявление магии, и твои усилия избавится от меня похвальны, но… – вторая его рука оглаживает мой бок, поясницу и до боли стискивает ягодицу. – …но теперь ты в моей власти, Айрис. И я спрошу с тебя за каждый миг своего унижения.
Рывок, и глухой треск платья оглашает пространство, обнажая мои бёдра и позволяя понять, что это слабоосвещённое помещение небольших размеров действительно пещера. Маленькая пещера, в которой есть я – беззащитная прикованная девушка. И есть Тавьен – обезумевший тёмный, дорвавшийся до своей добычи ублюдок, пообещавший акт расправы.
Меня сковывает боль, слабость и страх… И одна пульсирующая на краю сознания мысль, которую я озвучиваю в надежде услышать ответ, когда на моей шее смыкаются чужие зубы.
– Где Кьяра?
Язык скользнул по коже и от этого внутри возникло желание содрогнуться от отвращения, но я стерпела, ожидая его ответа.
– Желтоглазую забрал мой дядя, позволив немного развлечься с тобой.
Сердце пропустило удар и бросилось выламывать грудную клетку, как если бы в ней заперли испуганного зверя.
Дархарэст.
Так его называют те, кто не боятся произносить эту кличку вслух. Так называют чудовище, которого многие втайне называют личной смертоносной тварью императора. Человек без жалости и сострадания. Человек, чья суть заключается желании убивать всё и всех. Это смерть в маске палача, а не человек.
Дархарэсту всегда плевать на других. Если ты стоишь на его пути – тебя нет. Если ты смеешь что-то просить у него – тебя нет. Если ты ему нужен… тебя всё равно нет.
– Всегда удивлялся твоему умению переживать за других сильнее, чем за себя. Я уже весь в предвкушении от твоего тугого и беспомощного нутра.
Пальцы Тавьена вновь стиснули ягодицу, а его рот накрыл мои губы в безжалостном поцелуе…
Вот только Тавьен упустил из виду одну маленькую деталь. Теперь мне есть ради кого сопротивляться, а не терпеть все те унижения, что он с упоением мне организовывал. Разжав губы и открыв рот, я захватила его нижнюю губу и с силой сомкнула челюсть. Так сильно, что через секунду на язык хлынула солоноватая жидкость, ударившая по рецепторам вкусом железа.
Он вырвался из плена моих зубов, оставив в них маленький кусочек себя, который я устало выплюнула на землю.
– Ах, ты сука!
Пощечина была очень болезненной. От удара моя голова мотнулась с такой силой, что цепи зазвенели, а в глазах на миг потемнело. В пещере раздался раскатистый смех парня, который перекрыл рык в моей голове.
– АЙРИС!
Я тут, ну. Здесь, в пещере… – жалобно проскулила в своих мыслях.
– А знаешь. Мне нравится! Сегодня обойдёмся без нежностей, эту ночь ты запомнишь на всю жизнь, моя сладкая.
Сильная рука ухватывается за остатки платья на груди и резко дёргает, обнажая грудь. Кусок тряпки был отшвырнут на пол, а жадный взгляд заскользил по голой коже.
Ублюдок запускает пальцы в мои волосы и с силой тянет вверх, чтобы услышать мой крик полный боли, но я только крепче стискиваю зубы, потому что всё тело пронзает очередной волной дикой слабости. Смотрю на него с ненавистью и выплёвываю то, что давно уже хотела сказать:
– Ты просто извращенец. Больной ублюдок, не способный на нормальные чувства. Я ненавижу тебя. Ненавижу, слышишь? Ты для меня отвратительная обезличенная тварь, никчемный червь.
Тавьен смеётся, берёт мою ногу под колено и задирает её вжимаясь в мои бёдра. Его дыхание касается моего уха, и он обманчиво нежно шепчет:
– Да, сладкая. Я хочу, чтобы ты говорила мне это, когда я буду тебя трахать, как кусок безжизненного мяса. Ты ведь на другое не годишься, сучка. Никогда не годилась.
Яркая вспышка больно резанула по глазам. В одно мгновение я перестала ощущать прикосновения своего мучителя, в другое просто обвисла на цепях, не в силах больше пошевелится.
Звуки ударов и глухие надрывные хрипы доносились до меня около минуты. Попытка приоткрыть глаза была провальной, потому что асайтины, выжали из меня всё, что могли. Казалось, мне трудно даже дышать. Нет. Казалось, я вообще дышать не умею.
– Если Вы хотите его убить, то сейчас не самое лучшее время, – доносится до меня смутно знакомый женский голос. – Освободите девушку, пока она прям тут не откинулась. В этой пещере мне не стоит применять силу, боюсь сильно ударит по ребёнку.
– Пожалуйста… – хрипит Тавьен. – Пожалуйста…
Мгновение и меня бережно приподнимают за талию. Горячие руки короткими манипуляциями освобождают от оков холодного металла, а меня окутывает кокон знакомой морозной свежести. Льну к горячему телу, позабыв обо всём на свете. Голова укладывается на мощном плече, а руки обнимают мужскую шею. Айсэттар тут же подхватывает на руки и крепче прижимает к себе.
Плевать на всё. На всё. Хочу вечность провести в этих руках.
– Тебя не дозваться, радость моя, – прошептал устало куда-то в макушку.
– Угу, – отвечаю тихо и погружаюсь холодные объятия манящей тьмы, что давно зовёт к себе на свидание.
– Она совершенно без сил, Ваше сияние. Ваш щит выкачал последнее. Думаю, именно поэтому не сработал страж, – рассуждал монотонно голос красноволосой. – Вы так и будете её баюкать, пока она копыта не откинет?
– Что?
– Вы меня удивляете! – возмутилась девушка. – Она умирает, Айсэттар. Ей нужно на Кальвинору и немедленно!
Дальше я уже ничего не слышала. Мир просто утонул в чёрном вакууме сознания, отобрав всякие чувства.
Глава 11
Толика вечности в тишине, чуточка забвения в уютной темноте, щепотка нежности в тёплых объятиях и совсем немного знакомого до боли голоса, который говорит так тихо и смутно, что появляется желание вслушиваться.
- Как долго она пробудет в таком состоянии?
Ответил ему всё тот же женский голос, к которому я, кажется, уже начала привыкать.
- Долго. И у Вас нет времени постоянно находится рядом, на Суграте сейчас возникли проблемы, связанные с одной империей.
