Шлюпка подошла к борту, и Хорнблауэр пошел встречать гостей: капитана Осборна с «Лорда Морнингтона» в форменном кителе и высокого сухопарого незнакомца в цивильной одежде с лентой и звездой.
— Добрый вечер, капитан, — сказал Осборн. — Позвольте представить вас лорду Истлейку, назначенному губернатором в Бомбей.
Хорнблауэр поклонился, лорд Истлейк тоже.
— Я прибыл, — прочистив горло, начал лорд Истлейк, — дабы просить вас, капитан Хорнблауэр, принять для вашего корабля этот кошелек с четырьмя сотнями гиней. Пассажиры ост-индских судов собрали их по подписке в благодарность за мужество и сноровку, проявленные командой «Сатерленда» в стычке с двумя французскими каперами возле Уэссана.
— От имени моей команды благодарю вашу милость, — сказал Хорнблауэр.
Жест весьма любезный, и Хорнблауэр, принимая кошелек, чувствовал себя Иудой — он-то знал, какие планы вынашивает в отношении Ост-Индской компании.
— А я, — сказал Осборн, — должен передать вам и вашему первому лейтенанту самое сердечное приглашение отобедать с нами на «Лорде Морнингтоне».
На это Хорнблауэр с видимым огорчением покачал головой.
— Через два часа нам расставаться. Я как раз собирался поднять соответствующий сигнал. Глубоко сожалею, что вынужден отказаться.
— Мы на «Лорде Морнингтоне» будем весьма опечалены, — сказал лорд Истлейк. — Из-за непогоды мы все десять дней были лишены вашего общества. Возможно, вы измените свое решение?
— Я впервые совершаю этот переход так быстро, — вставил Осборн. — И кажется, должен сказать «увы», ибо именно из-за этого мы не сможем повидаться с флотскими офицерами.
— Я на королевской службе, милорд, и подчиняюсь строжайшим приказам адмирала.
Против такой отговорки будущий губернатор Бомбея возразить не сможет.
— Понимаю, — сказал лорд Истлейк. — Могу ли я, по крайней мере, познакомиться с вашими офицерами?
Опять весьма любезный жест. Хорнблауэр подозвал одного за другим: просоленного Буша, изящного красавца Джерарда, Морриса, капитана морской пехоты и двух его долговязых субалтернов, остальных лейтенантов и штурмана, вплоть до младшего мичмана. Все были польщены и взволнованы знакомством с лордом.
Наконец лорд Истлейк собрался уходить.
— Всего доброго, капитан, — сказал он, протягивая руку, — желаю вам успешных действий в Средиземном море.
— Спасибо, милорд. Вам счастливо добраться до Бомбея. Успешного и славного губернаторства.
Хорнблауэр взвесил на руке кошелек — вышитый парусиновый мешочек, над которым кто-то изрядно потрудился в последние дни. Он ощущал тяжесть золота и хрустящие под пальцами банкноты. Ему хотелось бы счесть это призовыми деньгами и взять себе соответствующую долю, но он знал, что не может принять награду от штатских. Тем не менее команда пусть продемонстрирует должную благодарность.
— Мистер Буш, — сказал он, когда шлюпка отвалила. — Прикажите матросам выстроиться на реях. Пусть трижды крикнут «ура!».
Лорд Истлейк и Осборн в шлюпке на эти бурные изъявления благодарности приподняли шляпы.
Хорнблауэр наблюдал, как шлюпка ползет обратно к «Лорду Морнингтону». Четыреста гиней. Деньги большие, но его так просто не купишь. И в это самое мгновение он окончательно решился сделать то, о чем неотступно думал последние двадцать четыре часа. Он покажет ост-индскому каравану, что капитан Хорнблауэр независим в своих поступках.
— Мистер Рейнер, — сказал он, — изготовьте баркасы номер один и два. Положите руль на борт и подойдите к каравану. К тому времени, когда мы с ним поравняемся, шлюпки должны быть на воде. Мистер Буш. Мистер Джерард. Я попрошу вашего внимания.
Под свистки и суету маневра, под скрип сей-талей Хорнблауэр коротко отдал распоряжения. Осознав, что замыслил его капитан, Буш первый и последний раз в жизни осмелился возразить.
— Это толстопузые индийцы, сэр, — сказал он.
— Я и сам догадывался, что дело обстоит именно так, — съязвил Хорнблауэр.
Да, он рискует, забирая матросов с кораблей Ост-Индской компании, — одновременно входит в конфликт с могущественнейшей из английских корпораций и преступает адмиралтейские инструкции. Но люди ему нужны, нужны позарез, а суда, с которых он их заберет, не увидят суши до самого острова Святой Елены. Пройдет три-четыре месяца, пока протест доберется до Англии, шесть — пока ответная кара настигнет Хорнблауэра в Средиземном море. За преступление полугодовой давности слишком сурово не накажут, а возможно, через полгода его и не будет в живых.
— Раздайте команде шлюпок пистолеты и абордажные сабли, — сказал он, — просто чтобы показать, что это им не шутки. Возьмете по двадцать человек с каждого корабля.
— По двадцать человек! — Буш от восхищения раскрыл рот. Это уже значительное нарушение закона.
— По двадцать с каждого. И попомните мои слова, только белых. Никаких ласкаров. И чтобы все были опытные моряки, умели брать рифы и держать штурвал. Разузнайте, кто там канониры, и заберите их. Джерард, вам пригодятся опытные артиллеристы?
— О да, клянусь Богом.
— Очень хорошо. Приступайте.
Хорнблауэр отвернулся. Он принял решение без посторонней помощи и не собирался обсуждать его теперь. «Сатерленд» двинулся к каравану. Сперва первый, затем второй баркас коснулись воды и устремились к скоплению кораблей.
«Сатерленд» отошел дальше под ветер и, положив грот-марсель на стеньгу, стал ждать.
В подзорную трубу Хорнблауэр различил блеск стали — это Джерард взял «Лорда Морнингтона» на абордаж и взбежал на палубу с оружием в руках, чтобы заранее отбить охоту защищаться. Хорнблауэра лихорадило от волнения, которое он лишь большим усилием скрывал. Он резко сложил подзорную трубу и заходил по палубе.
— От «Лорда Морнингтона» к нам отвалила шлюпка, сэр, — сообщил Рейнер. Он был взволнован не меньше капитана и отнюдь не пытался этого скрыть.
— Очень хорошо, — сказал Хорнблауэр с деланым безразличием.
Он немного успокоился. Если бы Осборн отказал Джерарду наотрез, призвал матросов к оружию и постарался отразить нападение, дело могло бы обернуться плачевно. Если бы в потасовке, вызванной незаконным требованием, кто-то погиб, трибунал мог расценить это как убийство. Впрочем, Хорнблауэр рассчитывал, что десант застигнет Осборна врасплох и тот не окажет реального сопротивления. Так и вышло: Осборн посылает протест. Пусть себе возмущается на здоровье, хорошо бы еще остальные остиндийцы последовали примеру коммодора и ограничились протестами, пока с них будут забирать матросов.
Через входной порт поднялся Осборн собственной персоной. Лицо у него было багровое.
— Капитан Хорнблауэр, — начал он с порога. — Это возмутительно! Я решительно протестую, сэр. В эту самую минуту ваш лейтенант выстраивает мою команду, намереваясь провести принудительную вербовку.
