— Я удержу тебя, — пообещал Джино, широко расставив ноги для большей устойчивости. — Давай. Хватайся.
Даллас рванулся к нему, вскинул руку вверх, и Джино схватил его за запястье, так они держались крепче, тем более что с обоих градом лил пот. С силой, уверенно Джино затащил Далласа на скалу.
Оказавшись на вершине, Даллас упал и полежал какое-то время, взмокший, вымотанный и довольный, что остался целым и невредимым.
— Спасибо, друг, — произнес он, отдышавшись.
Джино, который все еще стоял согнувшись и тоже переводил дух, сказал:
— Добрались.
— Спускаться обратно будет весело.
Выпрямившись, Джино пересек неровную вершину утеса и встал у края. Даллас поднялся на ноги и присоединился к нему. Высоту он никогда не любил, и только сейчас понял, как высоко они забрались. Несомненно, это была самая высокая точка острова — футов четыреста над уровнем моря. Океан отсюда казался бескрайним, еще более зловещим и прекрасным, чем с берега. И небо было каким-то нереально большим и широким.
— Господи, — произнес Даллас, — да мы и впрямь на краю земли, верно?
— Но здесь очень красиво.
— Не когда эта красота пытается тебя убить.
— И тем не менее.
Даллас посмотрел на пляж. Вдалеке он увидел лагерь, костер, рядом — Мердока и Харпер, а у камней Херма и Куинн.
— Отсюда будто виден весь мир, — сказал Джино.
— Во всяком случае, наш мир.
— Только он и важен теперь.
Они перешли на другой край скалы, чтобы внимательнее рассмотреть противоположную сторону острова. В отличие от океана и неба, остров выглядел гораздо меньше, чем представлял себе Даллас. Вероятно, верхушка потухшего вулкана, он был мили четыре в длину и ярдов пятьсот в ширину. Восемьдесят или девяносто акров, в основном окруженные крупными скалами и коралловыми рифами. Отсюда и до противоположного края его покрывали сплошные джунгли, за которыми тоже виднелся пляж и залив, напоминающий небольшую лагуну. В отличие от их стороны острова, скал у берега и рифов там не было.
А затем, в одной части джунглей, недалеко от противоположной стороны острова, они увидели кое-что странное. Ни Джино, ни Даллас не смогли сразу понять, что это. Галлюцинация, игра солнечного света, последствия голода или там и впрямь что-то есть?
— Ты… ты видишь это? — пробормотал Даллас, указывая в ту сторону.
Джино прикрыл глаза рукой.
— Джино…
— Я вижу.
— Что, по-твоему, это…
— Нам нужно вернуться к остальным, — сказал Джино. — Немедленно.
— Ага, — ответил Даллас, не в силах отвести взгляд от увиденного.
Их открытие меняло все.
Глава седьмая
— Что? — Куинн замотала головой, будто стряхивая с себя то, о чем только что узнала. — Здания? Вы уверены?
— Целое скопление в расчищенной части джунглей, — сказал Джино.
— Значит, здесь есть люди? — с надеждой в голосе спросила Харпер. — Они же смогут помочь нам!
— Господи, — простонал Херм. — Есть у кого-нибудь блестящий красный мячик, чтобы она поиграла им, пока взрослые разговаривают?
Харпер растерянно и вопросительно посмотрела на него.
— Заткнись, мудак, — рявкнул Джино.
— Они выглядят так, будто их оставили несколько лет назад, — произнес Даллас, игнорируя обоих. — Даже издали видно, что они полуразрушены.
— Удивительно, — сказала Куинн. — В какой-то момент здесь действительно жили люди.
— Хорошо, но теперь их здесь нет? — спросила Харпер.
— Нет, — вздохнул Джино, даже его терпение к Харпер иссякало. — Теперь их здесь нет.
— Тогда кого это волнует? — Надувшись, она топнула ногой. — Какого хрена?
— Простите, господин Большая Шишка. — Херм поднял руку. — Можно мне сказать?
— Говори, что хотел, кретин.
— Скорее всего, это старый японский лагерь, — пояснил Херм. — Вероятно, остался со Второй мировой, тогда же его и забросили. Не могу представить, чтобы здесь был кто-то еще. На самом деле, я пытаюсь понять, что здесь делали японцы, но они — самое логичное объяснение.
Мердок, присоединившийся к обсуждению, согласился:
— Я тоже не понимаю, зачем японцам понадобился этот остров. Он не дает никакого стратегического преимущества. Здесь нельзя посадить самолет, сюда сложно и чертовски долго добираться. И, если я ничего не пропустил, здесь нет ничего ценного. И все же логика во всем этом есть. Черт, этого места даже нет на картах, что сейчас уже редкость. Я годами жил и зарабатывал на жизнь в этих водах. И пока мы не оказались здесь, я поклялся бы на куче Библий, что здесь нет суши до самой Антарктиды, а это совсем не близко.
— Мы не видели всего, — сказал Даллас, отхлебывая воды из истощающихся запасов. — Там есть лагуна, и, похоже, что риф не тянется до той стороны острова. Здания находятся меньше чем в миле от пляжа. Они выглядят очень старыми и обветшалыми, но еще стоят. По крайней мере, те, которые мы видели.
Куинн нахмурилась:
— Знаю, это похоже на безумие, но, помню, я читала про японских солдат, которых обнаружили на нескольких отдаленных островах в южной части Тихого океана спустя много лет после окончания войны. Они думали, что она все еще продолжается, и не могли назвать, какой сейчас год. Может… имею в виду… Андре… может…
— Думаешь, какой-нибудь спятивший старый японский солдат бегает где-то там?
Джино усмехнулся, хотя и без особого юмора.
— Ты шутишь, верно?
— Такое уже случалось, — сказала Куинн.
— Херм? — Даллас жестом указал на него. — Ты же учитель истории.
— Так и есть, но вам, ребята, нужен урок математики, а не истории.
— Балбес наконец хоть в чем-то оказался прав, — сказал Джино, отхлебнув воды. — Эти япошки были бы уже очень старыми.
— Хотя я не хочу признавать, что математика — одна из сильных сторон Джино, он не ошибся. Даже если мы рискнем предположить, что солдат, служивший на этом острове, каким-то образом остался здесь, и ему было на тот момент, скажем, лет пятнадцать — скорее всего, он был минимум на пару лет старше, но чисто теоретически будем отталкиваться от этого возраста. Вторая мировая война закончилась третьего сентября тысяча девятьсот сорок пятого года. Сейчас две тысячи четырнадцатый. Прошло уже шестьдесят девять лет. Даже если в тысяча девятьсот сорок пятом нашему солдату было пятнадцать — что маловероятно — сегодня ему будет как минимум восемьдесят четыре года. Поэтому, скорее всего, это не ответ на наш вопрос, если только мы не имеем дело со вздорным старикашкой, который хочет прогнать нас со своего газона.
