А Небеса просто наблюдают, безмолвные и далекие, как то темное поле под проливным дождем много лет назад, крещенное слезами Бога.
* * *
— Мистер Моретти, все хорошо?
Голос Джанин вернул меня в реальность, и я понял, что замер на пороге квартиры.
— Да, — ответил я, проводя ее внутрь, после того, как она поставила свой зонтик в угол. — Извините за бардак.
— У вас зеркало разбито, — объявила она, будто это было для меня новостью.
— Произошел несчастный случай, — пробормотал я, указывая ей на уголок для завтрака, где мой кухонный гарнитур составляли небольшой стол и стулья-скамейки. Тесная студия была захламлена вещами и нуждалась в генеральной уборке. При двух людях, присутствующих одновременно в этом маленьком пространстве, все казалось слегка преувеличенным: беспорядок стал хуже, стены ближе, запахи сильнее. Смущение заставило меня покраснеть.
— Это… могу я вам чем-то помочь, или…
— Все в порядке, спасибо. Присаживайтесь.
Джанин принялась маневрировать вокруг груд грязного белья и пустых бутылок из-под спиртного, ступая так, будто пересекала веревочный мостик, подвешенный над лужами горячей лавы. Добравшись до уголка для завтрака, она развернулась и натянуто улыбнулась, вероятно гордясь собой, что достигла цели.
— У вас очень уютная квартира.
— Тот еще гадюшник. — Я быстро достал совок и метлу из стенного шкафа и подмел битое стекло от зеркала в углу квартиры, где находились моя кровать и комод. — Писатели не такие, какими их представляют люди, — сказал я, поправляя простыни с одеялом и вытряхивая содержимое пепельницы с тумбочки в ближайшую мусорную корзину. — Особенно разведенные, которым надо выплачивать алименты на детей, а также назначенные судом суммы на содержание бывших жен, встречающихся с сосунками.
Очевидно, Джанин не знала, что делать с этим заявлением, поэтому, ничего не сказав, изящно опустилась на одну из скамеек, сложила руки на коленях и вежливо улыбнулась.
Наклонившись, чтобы поднять с пола пустые бутылки, я заметил, что она смотрит на рабочий стол, зажатый в тесном пространстве между ванной и кухней. Мой ноутбук, принтер и пачка бумаги, находящиеся на нем, были покрыты толстым слоем пыли. На небольшой книжной полке, прикрепленной к стене над столом, стояло несколько моих романов и пара книг других авторов, напоминая мне о том, за что я больше всего ненавидел жизнь в однокомнатной квартире. За исключением ванной, в которой закрывалась дверь, уединиться во время чьего-то визита мне было негде. Все было на виду.
— Это здесь вы пишете книги? — спросила Джанин.
— По большей части, да.
— Как здорово.
— Да, я бы сказал потрясно.
Когда я открыл окно рядом с плитой, чтобы впустить немного свежего воздуха, Джанин поинтересовалась:
— Вы всегда хотели быть писателем?
— Вообще-то да. — Я прислонился к холодильнику, скрестив руки на груди. — В детстве мы с Джейми Уилером и Мартином были неразлучны. Джейми всегда хотел быть священником, Мартин — кинозвездой, а я — писателем.
Их лица — детей из прошлого — появились передо мной с поразительной ясностью, такие далекие, но при этом яркие и живые.
— С самого раннего возраста в Джейми было что-то особенное, что-то духовное. Будто мы все просто знали, что однажды он наденет пасторский воротничок, понимаете? Последнее, что я слышал про него — правда, очень давно, — это то, что он руководит приходом где-то на юге. Но раньше мы всегда говорили о наших мечтах.
Джанин закинула ногу на ногу, при этом юбка у нее слегка задралась.
— И у двоих из вас они сбылись.
— Ни о чем подобном я не мечтал.
Смутившись, она положила сумочку на столик, затем снова повернулась ко мне.
— Мне жаль это слышать, мистер Моретти.
— Зовите меня Фил.
Бюстгальтер «пуш-ап» и подходящая по цвету блузка Джанин демонстрировали достаточно, чтобы удержать мое внимание, но даже с близкого расстояния трудно было угадать возраст их хозяйки. Ей могло быть как двадцать пять, так и тридцать с небольшим, точно сказать невозможно. Все же нужно отдать ей должное: Джанин была настоящей «железной леди». Любая женщина, которая рискнула войти в мою квартиру и не убежала ставить прививку от столбняка, не может быть совсем уж плохой.
— Не хочу показаться грубым, но, как я уже упоминал, я должен скоро сдавать новую книгу, и мне нужно работать. Так что вы хотели мне передать?
Она сунула руку в сумочку, достала небольшой, но пухлый конверт и протянула его мне.
— Миссис Дойл просила передать вам.
Даже не заглядывая внутрь, я понял, что это. Не что иное, как наличные. Открыв конверт, я провел большим пальцем по толстой пачке банкнот.
— Сколько здесь?
— Пять тысяч долларов.
Я поспешил бросить конверт на стол, пока у меня не закружилась голова.
— И почему миссис Дойл хочет, чтобы я взял пять тысяч долларов?
— Она сказала, что, если вы откажетесь от встречи, я должна отдать вам их в качестве стимула.
— Она платит мне пять штук, чтобы я поехал в Массачусетс и встретился с ней? — усмехнулся я. — Что это такое?
Джанин придвинула конверт обратно к краю стола.
— Жизненно важно, чтобы вы увиделись с ней, Фил. Пожалуйста.
— Скажите, в чем дело.
— Не могу. Миссис Дойл нужно поговорить с вами напрямую — таковы ее инструкции.
Я придвинулся к столу.
— Тогда дайте зацепку. Намекните, чего она хочет. Я не собираюсь принимать пять тысяч долларов и ввязываться во что-то, о чем не имею ни малейшего понятия.
— Вы не очень-то доверчивый человек, не так ли?
— Да, я такой.
Джанин заметно напряглась:
— Могу я говорить откровенно?
— Сделайте одолжение.
— Вам не нужно сдавать никакую книгу, — сухо произнесла она. — Ваш литературный агент ушел от вас больше года назад, а продажи вашего последнего романа были такими низкими, что издатель решил не продолжать с вами сотрудничество. Ваша, мягко говоря, посредственная карьера, складывавшаяся в основном из быстро забывающихся детективных романов, по сути, пришла к своему неизбежному концу. Вы живете один, у вас не было серьезных отношений с женщиной с тех пор, как вы развелись несколько лет назад. И вы, как правило, заводите романы на одну ночь, вместо того чтобы найти себе настоящую подругу. У вас есть несколько случайных знакомых, с которыми вы время от времени общаетесь, но нет настоящих друзей, которые заслуживали бы внимания. А еще у вас довольно неприятные проблемы с самообладанием и алкоголем. У вас немало долгов и многочисленных финансовых обязательств, включая упомянутые вами алименты. И на данный момент никаких серьезных возможностей на горизонте. Вам нужны деньги, Фил. Возьмите их.
