Щурясь от слепящего солнца, она смотрела, как Джино и Даллас бросают последние горсти земли и песка в яму, которую они выкопали и в которую опустили обнаженное тело Натали. Несмотря на возражения Куинн, Джино настоял, чтобы ее раздели, поскольку одежда может пригодиться. Они похоронили Натали, как смогли, на пляже неподалеку, между двумя рядами пальм. Куинн все еще не могла поверить, что подруги больше нет, что она умерла прямо у нее на глазах. Всего несколько часов назад, на плоту, именно Натали заверяла их, что все будет хорошо и что однажды они вспомнят произошедшее как большое приключение. Она всегда была оптимисткой, даже в последние, так обернувшиеся дни. Поэтому ее смерть казалась несправедливостью.
Когда-то Куинн работала в неотложке. Повидала довольно много крови и даже смертей. Именно это в конечном итоге и вынудило ее бросить работу, вернуться к учебе и получить диплом по экономике. С тех пор она работала региональным менеджером в магазине одежды. Прежде Куинн никогда не опускала рук. Сперва ею двигали жажда адреналина, желание помогать и даже спасать чужие жизни. Но когда она прибыла по вызову на место смертельной автомобильной аварии, где среди жертв оказалось двое детей, в ней что-то изменилось. Это было уже слишком. Она никак не могла забыть те детские лица, ходила к психологу, чтобы тот помог пережить травму. Ни до, ни после того случая ничто так не потрясало ее. Вплоть до сегодня, вплоть до этих безумных дней. Смотреть, как умирает одна из лучших подруг, держать ее руки в своих, оказалось гораздо более личным, гораздо хуже, чем видеть переломанные тела мертвых детей. Натали должна была жить, как и невинные ребятишки. Натали была из тех, кто всегда приглядывает за всеми и за каждым, а о себе думает в последнюю очередь.
— Все нормально?
Куинн обернулась и увидела в паре футов от себя Херма. Он держал охапку маленьких прутьев, листьев и прочего, что легко горело и что он собрал на опушке, как научил Джино.
— Куинн, — повторил он, не дождавшись ответа, — у тебя все нормально?
— Не знаю, — ответила она, пожав плечами. — Это какой-то кошмар.
— Да уж, — тихо произнес Херм. — Если бы мы только могли проснуться, верно?
Куинн вытерла с глаз вновь выступившие слезы и кивнула.
— Мне очень жаль, — сказал он. — Знаю, что вы с Нэт были очень близки. Я знал ее не так хорошо, как вас, ребята, но она была отличным человеком. Мне… мне казалось, что за последнюю пару дней я узнал ее лучше и… я… в любом случае… мне очень жаль.
Куинн выдавила слабую улыбку.
— Спасибо, Херм. — Она жестом указала на охапку хвороста у него в руках. — Помочь?
— Нет, лучше не стоит. Мне надо ждать дальнейших указаний от нашего верховного главнокомандующего. — Он усмехнулся. — Но бедной Барби помочь, наверное, надо.
Куинн проследила за его взглядом в противоположную от могилы Натали сторону, где ярдах в сорока от них Харпер собирала в кучу упавшие с деревьев кокосы. Она вяло бродила взад-вперед, поднимая с земли кокосовые орехи, а затем бросала их в одну небольшую кучку.
— Я знаю, что всем нам страшно, — сказала Куинн, — но этой бедняжке страшнее вдвойне.
— Конечно. Сколько ей? Четырнадцать?
— Вообще-то, двадцать три.
— Представьте себе парня вроде Джино, встречающегося с пляжной крошкой, которая моложе его на двенадцать лет. Это же ужас!
— Эй, ты сам на нее пялился, хотя годишься ей в отцы.
— Я с ней не встречаюсь. Но спасибо, что напомнила.
Херм действительно ни с кем не встречался. За все годы, что Куинн знала его, у него была лишь одна подружка, и их отношения длились всего пару месяцев.
— Думаю, она — неплохая девчонка, — сказала Куинн, — просто немного ограниченная, вот и все.
— А еще говорит, как Смурфетта
[3].
— Какой же ты… прямо ужас. — Куинн устало улыбнулась.
— Это так, но, по крайней мере, заставил тебя улыбнуться. — Херм решил еще немного понаслаждаться общением с Куинн. — Как, по-твоему, о чем они с Джино разговаривают? Хотя даже неважно, что за тема. Наверное, если послушать их, будет та еще умора, верно?
Не в силах сдержать очередную улыбку, Куинн покачала головой и направилась к Харпер.
— Спрошу, не надо ли ей помочь.
— Ты права, мне, наверное, лучше не потворствовать.
Куинн побрела прочь, ступая босыми ногами по горячему песку. Она — как и Даллас, насколько ей было известно, — всегда жалела Херма. Он был тяжелым случаем. Зачастую вел себя как полный придурок, хотя мог быть очень милым, а еще умел, как никто другой, видеть юморную сторону даже в самой неприятной ситуации. «И пусть Херм острит порой пугающе, резко и не к месту, его шутки все равно дороги», — подумала Куинн. Она только что потеряла подругу. Они так и не нашли Андре, и, похоже, никогда уже не найдут, он тоже погиб. Но Херм заставил ее улыбнуться. «А это задача не из легких», — подумала она, оглядываясь через плечо.
Херм стоял с потерянным видом, держа в руках хворост, и смотрел на нее. Никогда еще он не выглядел таким одиноким. Было в его взгляде что-то очень тревожное, он и сам будто только что осознал это. Но никто из них не мог ничего поделать. Никто из них не мог ничего изменить.
Когда Куинн подошла к пальмам, Харпер увидела ее. Бросила кокос на песок и принялась с отвращением разглядывать себе руку.
— Ноготь сломала, — сказала она, закатывая глаза. — Осталось только два.
— В любом случае, похоже, ты отлично справляешься.
Харпер махнула на собранные кокосы.
— Хватит их или… типа…
— Да, думаю, хватит.
— Отлично, а то они, типа, очень грязные. Не люблю кокосы.
— Идем, — сказала Куинн, наклоняясь, — давай отнесем их.
Заламывая руки, Харпер опустила глаза.
— Куинн, можно спросить тебя кое о чем?
— Конечно.
— Мы умрем здесь? — Девушка закусила нижнюю губу и заплакала.
Куинн взяла ее за руку. Она знала, что ответа у нее нет, но вместо этого сказала:
— Да нет, конечно. Не плачь.
— Думаешь, нас спасут? — шмыгнула носом Харпер.
— Может, не сразу, но… да, конечно, спасут.
— Правда?
— Знаю, что трудно, но постарайся взять себя в руки, ладно? Как все мы.
— Что-то я в последнее время расклеилась. — Харпер нервно рассмеялась, затем затихла и посерьезнела. — Мне очень жалко Нэт. Я плохо ее знала, но она была хорошим человеком.
— Да, это так.
— Я никогда раньше не видела, как кто-то умирает. Никогда не знала никого, кто бы умер, только мою прабабушку. Она умерла, когда я была еще маленькой, но бабка была очень старой. — Харпер покачала головой, будто это лучше давало понять, что она имеет в виду. — Я работаю официанткой в «Джаггиз»
[4], откуда мне знать про смерть? Если вам нужны закуски или выпивка из бара, это ко мне, понимаешь? Но я… я поверить не могу, что такое происходит. Похоже на какое-то кино. Я просто хочу домой. Хочу, типа, принять душ, надеть пижамку, поиграть с кошкой — я очень по ней скучаю, правда. Хочу айфон, чтобы поболтать с друзьями, что-нибудь попостить, початиться, потом позависать где-нибудь. Хочу выпить, потанцевать, повеселиться. Я… не хочу… сидеть на этом острове. Здесь отстой.
