— В любом случае, неважно, кем себя считает этот парень, — наконец сказал Куид. — Если я вернусь живым и мне заплатят, у меня все будет хорошо.
Я тоже подумал про возвращение. Вспомнил, как лежал рядом с Джанин в темном номере мотеля, чувствовал биение ее сердца, переплетение наших простыней и смотрел, как ее глаза двигаются под полуприкрытыми веками, когда в голове у нее проносились сны. Как и сейчас, я не знал, наблюдал ли за мной Бог. Но насчет Мартина я был уверен. Он тоже находился в том номере мотеля, его руки сочились кровью, а щеки были разрисованы перевернутыми крестами. Он глумился надо мной, напоминая, что наша жизнь в любой момент может рухнуть как карточный домик.
Мне снится огонь.
Я выудил сигаретную пачку из набедренного кармана джинсов, вытащил одну сигарету для себя и предложил другую Куиду. Он отрицательно покачал головой.
— Думаешь, мы близко? — спросил я.
— К чему?
— К Богу… к дьяволу… к Мартину.
— Скоро узнаем, когда Коридор начнет выкидывать фортели.
Я закурил, сделал затяжку и, закашлявшись, выпустил дым.
— Выкидывать фортели?
— Он оживает, — сказал мне Куид. — Ты почувствуешь это.
Но единственное, что я чувствовал, это смерть, смотрящую на меня через пустыню как старый друг, высокомерный и безграничный в своей власти, жнец, в чьих действиях нет никакого смысла, посланный издеваться над про́клятыми и внушать страх обессиленным.
14
Гуляка снова разжег небольшой костер, которого хватило, чтобы вскипятить воду. Выпив мерзкий на вкус кофе и позавтракав консервированной яичницей-болтуньей, я почистил зубы с помощью бутилированной воды, сменил нижнее белье и натянул чистую футболку. За завтраком никто не обсуждал ночное происшествие. На самом деле разговоров вообще было мало, и к середине утра мы снова отправились в путь.
На этот раз Гуляка разместился впереди, рядом с Куидом, а Руди поехал со мной сзади. Я не стал спрашивать причину, но предположил, что дальше дорога будет опаснее и Гуляка явно был более знаком с этой местностью и готов к любым неожиданностям, которые она в себе таила.
Пока остальные следили за дорогой, я решил сконцентрироваться на отчетах детективов. Считалось, что Мартин образовал свою группу еще в Соединенных Штатах и вначале они являлись кочевым культом, путешествовали по проселочным дорогам и шоссе, появляясь в основном в отдаленных районах Техаса, Аризоны, Нью-Мексико, Калифорнии, и Невады. Постепенно Мартин собирал вокруг себя все больше приверженцев. И хотя в отчетах было не так много информации о том, кем именно были его последователи, Томпсон, первый нанятый частный детектив, сумел выяснить, что большинство из тех, кто был связан с Мартином, являлись американскими гражданами. Относительно молодыми, оставшимися без жилья, морально сломленными, ищущими чего-то, чем можно было заполнить их пустые жизни. По какой-то причине они нашли в Мартине то, что искали. Группа не раз имела трения с законом и подозревалась в многочисленных преступлениях в разных штатах. Однако она постоянно находилась в движении, и большая часть преступной деятельности, к которой, как считалось, она были причастна, состояла из малозначительных правонарушений и проступков. Считалось, что их переезд в Мексику случился несколько лет назад, хотя не было никаких подтверждений конкретных дат, и Томпсон так и не смог выяснить причину.
Несмотря на то, что никто не смог предоставить мне точную природу, цель или доктрину их предполагаемой религии, нет никаких сомнений в том, что главарем является Мартин и что он и его культ совершили серию жестоких и агрессивных деяний, — писал Томпсон. — Из разговоров с очевидцами и людьми, контактировавшими с Мартином, я понял, что их целью было пересечь мексиканскую границу и создать в глубине пустыни базу. Очевидно, Мартин регулярно проповедовал о конце света и своей роли в нем — черта, присущая самопровозглашенным пророкам судного дня, — и планировал привести своих последователей в новый дом в обетованной земле, где они могли бы поселиться и беспрепятственно практиковать свои религиозные убеждения и обычаи. Что касается состава группы, я относительно уверен, что большинство его последователей — американцы, но мне сказали, что среди них, возможно, есть несколько канадцев и европейцев. Поскольку культ, перед тем как перебраться в пустыню, провел какое-то время в нескольких приграничных городах, считается, что к ним присоединилось и множество мексиканских граждан. Большинство учеников Мартина — мужчины, хотя есть и некоторое количество женщин. У меня нет никаких сведений касаемо детей, и, похоже, точное количество последователей тоже никому не известно. Их может быть от пятидесяти до ста, а то и больше.
— Интересно, с каким числом людей мы имеем дело? — произнес Руди.
Я держал отчет на коленях и не осознавал, что он тоже его читает.
— Единого мнения по данному вопросу пока нет.
— Это всегда полезно знать, хотя неважно, они же просто кучка любителей. — Он пожал плечами. — А что насчет огневой мощи? Эти чудики вооружены?
— Это чистой воды предположение, — сказал я ему, ссылаясь на ту часть отчета, которую прочитал накануне, — хотя Томпсон имел сведения, что они обладают каким-то примитивным оружием и довольно глубоко окопались в той старой церкви.
— Да? Что ж, похоже, Томпсон давно уже кормит ворон.
Я порылся в бумагах, пока не нашел отчет Конни Джозеф и фотографию Томпсона, подколотую к последней странице. Лет пятидесяти с небольшим, лысый и пухлый, он имел косматые усы и глубоко посаженные, с жестким и циничным взглядом глаза. Я представил, как птицы копаются в его костях, отрывают от лица куски окровавленного мяса и выклевывают глазные яблоки. Была ли у него семья? — задался я вопросом. — Люди, которые любили и скучали по нему?
— Сложно поверить, что мексиканские власти потеряли интерес к этой группе, — сказал я.
Руди усмехнулся.
— Страх делает с людьми странные вещи. Черт, Дамер готовил и ел людей в многоквартирном доме. Представляешь, что тебе может сойти с рук на нейтральной территории?
Выбросив из головы неприятный образ, я отложил отчеты в сторону и посмотрел в окно. Вдалеке мимо нас проплывали несколько холмов, а равнины были усеяны редким, в основном низкорослым, кустарником. Впереди тянулся Коридор, простираясь в мучительную бесконечность.
Возможно, дело в монотонности, в том, что я плохо спал прошлой ночью, или это был просто такой способ спасения, но в конце концов я задремал.
Некоторое время спустя я проснулся, дезориентированный и сонный. На айподе играли «Роллинг стоунз», со своим «Джеком Попрыгунчиком», но звук был прибран, и на этот раз, к счастью, никто не плясал. Зевая, я потер глаза и стал смотреть на уже знакомый мне пейзаж.
Только на этот раз на его фоне что-то выделялось, что-то инородное.
Впереди, у обочины дороги, стоял человек в темной одежде. Я быстро сел прямо, чтобы разглядеть его получше, все еще не веря глазам. Но я не ошибся. Впереди, на некотором расстоянии от нас, действительно стояла одинокая фигура.
