Дамиан содрал мою кофту, стащил с плеч назад, обнажая грудь и сдавливая ее обеими ладонями. Нас трясет обоих, мы целуемся, как бешеные, кусаемся и стонем. И Керук не похож на себя. Он лихорадочный, он хаотичный, он словно такой же голодный и совершенно дикий, и меня это сводит с ума еще больше.
Его рот хватает мою кожу, заглатывает ее, кусает, всасывает соски, зажимает грудь по бокам, впивается в ребра, в живот. И я захлебываюсь стонами, а меду ног не просто влажно, мне кажется там так мокро, что все мое белье можно выжимать. Адское желание причиняет боль. И Керук дуреет вместе со мной.
Почувствовала, как он опускается все ниже, скользит губами по моему животу, продолжая сминать ладонями мою грудь. Между нами нет никакой нежности, и она не нужна, я хотела сильнее, хотела, чтобы он оставлял на мне следы. Чтобы вгрызался в мое тело яростнее. Прикоснулся губами к лобку, и я выгнулась, запрокидывая голову назад, впиваясь руками ему в плечи. Стащил мои трусики, и я дико распахнула глаза, когда мужской рот накрыл мою плоть. Инстинктивно пытаюсь свести ноги вместе, но он не дает, распахивает их еще шире. Никто и никогда не ласкал меня именно так. Сильные руки полковника держали меня за бедра, приподнимая вверх, а умелый язык скользил по складкам плоти. С ума сойти, что вытворял этот рот…что вытворял этот язык. И я ощущала трепетание этого языка на самом кончике пульсирующего от страсти узелка…он безошибочно отыскал его и жадно обхватил губами, всасывая в рот. Какая же я бесстыжая, если позволяю ему себя вот так…аааааа…пусть только не останавливается.
— Дамиааааан…, — кусая до крови свои губы, и меня словно жалят эти поцелуи, эти ритмичные посасывания, это жадное вылизывание настолько умелое, что меня просто подбрасывает в его руках. Ласка настолько невыносимая, и от резкого проникновения пальца я вздрагиваю всем телом, застыв на секунду, чтобы забиться в оргазме. Меня не просто ослепило, меня опустошило, выгнуло назад, словно ломая позвоночник, заставляя трястись каждый наномиллиметр моей кожи. Наверное, я умираю от наслаждения.
Низ живота свело судорогой, я все ещё чувствовала его губы, язык и пальцы. Не отпускает, не дает вырваться, продлевая бешеное удовольствие, делая оргазм невыносимым. Пока я билась в его руках, по моему дрожащему телу стекали капли пота, я задыхалась, вздрагивая от последних вспышек наслаждения.
Приподнялся, шатается, пьяный, смотрит мне в глаза и вдруг подается вперед, и мое все еще вздрагивающее влагалище растягивается от одного точного мощного удара члена. И никакого перерыва. От боли темнеет перед глазами, но я впиваюсь в его рот поцелуями и подаюсь навстречу.
«Он не должен понять, что я…девственница»
Остановился на доли секунд, но я впилась в его спину, обхватывая бедра коленями, подаваясь вперед сама.
Нашла его губы, сама проникая в его рот языком, царапая его спину ногтями, слегка прикусила его нижнюю губу. И снова это ощущение голода, заглушающее страх и боль, превращающее меня в самку, которая дорвалась до своего самца. И это животное бешеное, сумасшедшее. Я никогда не думала, что оно живет внутри меня.
Я сама его целовала, я грызла его рот, разбивая свой о его зубы, я бесновалась и сходила с ума от дикой страсти, которую удесятеряла боль. Я прятала ее за своей агрессией…прятала, чтобы он не понял и сдавил меня всю в ответ.
Я никогда не испытывала ничего подобного. Наше дыхание свистящее, бешеное, крики, стоны, мычание, голодные чмокающие звуки. Никогда и никого настолько не хотела.
Ощутила, как член входит и поршнем выходит из меня. Огромный, на всю длину долбит мое тело. А я больше не ощущаю боли и ужаса. Я хочу еще глубже, я хочу, чтобы это не заканчивалось никогда. Мне нужно быть вот так под ним, чувствовать на коже сильные пальцы, разбиваться в кровь о его зубы, оставлять кровавые бороздки на его спине.
Отдаваться ему, принадлежать в полном смысле этого слова, жадно слизывать его пот, впиваться в рот и пить его слюну, как и он мою. И я ору, я хриплю от наслаждения. С каждым толчком, с каждым адским движением внутри. И он уже давно потерял контроль. Толкается в меня быстро, бешено, очень резко. Машина под нами стонет и ходит ходуном.
Жадный мужской рот прикусывает соски и снова набрасывается на мой рот.
И я ощущаю…как оно приближается снова. Как оно накатывает издалека — то самое бешеное удовольствие. Судорога болезненной страсти от трения члена о вспухший клитор. Все сильнее и сильнее, резче, глубже, рванее и хаотичней. Пока я не ору…пока я не стискиваю его ногами и руками и не кричу до хрипоты от накатившего уже совершенно другого оргазма…глубокого, мощного. Мышцы влагалища быстро и сильно сокращаются вокруг дергающегося внутри члена, пока он вдруг не вытаскивает его, обхватывая моей рукой…и тут же извергаясь мне в ладонь и на живот, прижимаясь лбом к моей голой груди, обхватывая ртом сосок и кусая его, пока на кожу выплескиваются струи спермы.
И затихает вместе с мной. Мои руки гладят его лицо…и я не знаю, что теперь будет, что за этим последует и понял ли он, что был первым. Меня спасает темнота, спасает то, что мы оба пьяны. Выскальзываю из-под него и, хватая за руку, тяну к реке. Смыть следы крови и спермы, пока он ничего не заметил. На удивление Керук идет следом за мной…вот так в одежде, а потом резко привлекает меня к себе, обхватывая обеими руками мое лицо.
— Ты…су-ма-сшед-ша-я
Читаю по слогам и улыбаюсь…его губы так же искусаны, как и мои, и мне невыносимо хочется прижаться к ним очень нежно и осторожно. Но он делает это первым.
Я…сумасшедшая лгунья… и мне снова удалось его обмануть. Но ведь настанет день, когда он все узнает, и тогда…тогда он не простит меня. А я умру от горя и разочарования.
Глава 19
Я оставила Джекки у Грейс и уехала в город. Я сэкономила немного денег и решила купить новой одежды, потому что шмотки Кейтлин уже застирались до дыр. Несколько раз зашла в дорогие магазины, где раньше покупала для себя вещи, но на меня там посмотрели, как на оборванку, а я впервые в жизни бросила взгляд на цену и…поняла, что мне это не просто не по карману, а что я далека от всего этого, как от Техаса до Эвереста. Куплю недорогие футболки, которые могут понравиться Дамиану, и дешевое нижнее белье, может, еще останется на продукты в супермаркете. Я собиралась приготовить на ужин спагетти с ветчиной и сыром.
Пока ходила по магазинам, душа не выдержала, и я все же зашла в один из дорогих бутиков, и пока продавщицы-консультанты обслуживали какую-то мадам в дорогущих шмотках с собачкой на руках, я схватила пару белоснежных комплектов с чулками и вошла в кабинку-примерочную.
Стащила через голову застиранный розовый топ, и взгляд зацепился за следы, оставленные Дамианом ночью на моей груди. Щеки тут же запылали…Как же сильно я была в него влюблена по самые уши, по самое небо. Так, как любят только в самый первый раз в жизни. И я была уверена, что первый и единственный. Мы, Гранты, все однолюбы. Что бы там не говорил мой покойный отец…любил он только мою маму, и я бы никогда не поверила, что он смог полюбить ту сучку выскочку, которая обвела его вокруг пальца.
