— И что такая красавица забыла в нашем захолустье? Зачем тебе Койот? Или задолжал тебе пару сотенку долларов? У него на такую, как ты, всей зарплаты не хватит.
Снова плотоядная ухмылочка, и я интуитивно отпрянула подальше.
— Я… я его невестка.
Улыбка совершенно пропала с рябого лица Воробья, он даже весь подобрался, выровнял спину и сам отодвинулся на сколько мог, теперь он больше не глазел на мои ноги, а смотрел впереди себя.
— Сочувствую…то, что произошло с Джонни, ужасно.
— Спасибо.
Растерянно ответила я, потому что, что именно произошло с Джонни, я не знала, а разговор настоящей жены Керука младшего, к сожалению, помнила очень смутно.
— Полковник тот еще…непросто тебе с ним будет. Набирайся терпения, детка.
Где бы мне знаний набраться. Сейчас начнутся расспросы, а я ни черта не знаю ни о своем якобы муже, ни о том, когда поженились. Ничего. Пару вопросов, и мой обман раскроется в два счета, и вот этот помощник шерифа меня же и арестует, а потом передаст в руки дяди Фрэнка, а потом…потом меня просто убьют. Так, я не буду думать об этом сейчас, а подумаю об этом потом. Все проблемы надо решать по мере их поступления. Так всегда говорил папа. Папаааа…Всю силу воли в кулак, и, чтобы не расплакаться, щеку закусить сильно изнутри так, чтоб боль немного отрезвила.
На удивление Воробей сник и притих. Желание заигрывать у него явно пропало, и он держал от меня дистанцию, чем несказанно порадовал. Весь остаток пути он насвистывал какую-то кантри песенку или курил. Мне казалось, что я вся провонялась сигаретами.
— Ну вот, почти приехали. Видишь там — это ранчо твоего свекра. Целая гасиенда, как сказал бы наш Хуан-Карлос. Одна из самых старых построек в округе.
Вдалеке виднелось желтоватое одноэтажное здание с длинным корпусом и покатой крышей. Даже с такого расстояния было видно, что ничего шикарного в этой гасиенде, как выразился Воробей, нет. Нищебродская сетка рабица вместо забора, высокие ворота с пафосной надписью «Ранчо семьи Керук» широко распахнуты, чуть ниже прибита вывеска с черепом, и написано «не влезай — убьет», а еще ниже «осторожно, злая собака». Кейтлин вся поджалась, так как с детства боялась собак. Особенно больших. Джип въехал на территорию ранчо, и ей стало совсем плохо.
— Ты чего бледная такая? Койота испугалась? Да, он страшный чувак, его тут все боятся. Но к своим он сносно относится.
Сносно — это, конечно же, обнадеживает. Чем ближе мы подъезжали, тем меньше мне нравилось это старое ранчо. Воняло навозом, где-то кукарекали петухи и мычала корова. От едкого запаха меня начало подташнивать.
Где-то совсем рядом раздавался стук. Как будто кто-то что-то прибивал или наоборот — пытался разбить. Когда джип свернул за само здание, я увидела высокую лестницу и огромного лысого мужчину, стоящего на самой крайней перекладине и что-то забивающего в крышу.
— А вот и полковник.
Я судорожно сглотнула и прилипла к сиденью. Это был не человек, а громила. Казалось, лестница под ним сейчас проломится, таким сильным и большим было его тело. Раздетый до половины он весь лоснился от пота, и его огромные, как вздутые шары, мышцы, перекатывались под потной, очень смуглой, красноватой кожей. Когда он поднимал руку с молотком, мышцы напрягались, и Я подумала о том, что его бицепс кажется размером с мою голову. Мужчина обернулся, и я вросла в сиденье. Он перестал стучать молотком и заслонил глаза от солнца широченной, огромной ладонью. Мне было плохо видно его лицо, но все черты грубые, крупные и глаза миндалевидные, яркие, очень темные сверкают белоснежными белками. Его брови сошлись на переносице, и меня опять затошнило от страха, а горло свело судорогой. Почему-то свекор представлялся мне худощавым старичком с седыми волосами и добрым лицом…а не вот этим вот огроменным утесо-человеком, внушающим религиозный ужас всем своим видом.
Воробей помахал ему шляпой.
— Ну все, детка, приехали. Удачи тебе с полковником. Если что, приезжай в город, у нас здесь отличное кафе с малиновыми пирогами.
Я выкарабкалась из машины, рюкзак оттянул руку вниз и вывалился на землю. Лысый громила полковник отвернулся и продолжил что-то там заколачивать, а я так и осталась стоять с рюкзаком, с натертыми ногами и совершенно растерянная. Потому что здороваться со мной и приглашать в дом никто не собирался.
Глава 4
— Простите!
Крикнула и сама заслонила лицо от солнца, пытаясь рассмотреть здоровяка с молотом в руке. Мелькнула мысль о том, что у него невероятно красивое тело, но я отогнала ее прочь, потому что хамство этой деревенщины зашкаливало. Он так и не позвал меня в дом.
— Эй! Я вообще-то тут стою уже минут десять! Вы там долго будете махать молотком? Я могу войти? Какого черта вы молчите?
Ноль эмоций. Стучит и дальше. Мышцы переливаются в солнечных лучах, перекатываются под смуглой кожей. Черт. И что мне здесь стоять до вечера? Пока он там не закончит прибивать свои сваи или что он там делает?
Я осмотрелась по сторонам и, когда где-то опять замычала корова, меня аж передернуло. Прекрасно, у него здесь коровник, может, еще и свинарник с конюшней. Через день я здесь просто задохнусь от вони. Переминаясь с ноги на ногу, я утонула каблуками в песке и траве, выругалась и попыталась выдернуть каблуки из мерзкой мякоти.
— Эй, ты, там наверху. Мистер, как вас там зовут! Я приехала после вашей смски, вы меня пригласили ваще-то. А! Алееее! Ой!
К ней приближался большой белый и напыщенный петух с красным гребнем, налитым словно кровью. Его борода телепалась, напоминая мне срамное место у мужчин, и оно подпрыгивало в такт быстрому шагу петуха, который явно был настроен по отношению ко мне более чем воинственно. Стало страшно, и я испуганно прижала руки к груди.
— Алеее. У вас тут…ой…он ко мне идет! Уберите его!
Взвизгнула и попятилась назад. Нахохрившись, петух пошел на меня еще более агрессивно. Он явно метил на золотистые пряжки на туфлях. Когда ему удалось нацелиться и клюнуть, я заорала и побежала прочь, подворачивая ноги.
— Ваш петух взбесился, уберите от меня эту зверину! Он меня сейчас сожрёт! Вы что, его не кормите?! Аааааааа! Уберите петуха!
Никто и не думал приходить мне на помощь. Я носилась по двору, петух за мной следом, пока не додумалась скинуть туфли, и тот не принялся клевать пряжки, а я в ужасе забралась на сложенные горкой дрова и стояла там, переминаясь с ноги на ногу, босая, взъерошенная и перепуганная. От одной мысли, что мои ноги перепачканы песком и, возможно, еще чем-то мерзким, делалось дурно.
— Ваш петух, как чокнутая псина. Он кидается на людей! Эй! Вы негостеприимный и отвратительный тип! Слышите меня? Я с вами говорю!
Свёкор… да, теперь он ей якобы свекор, спускался сверху, не оборачиваясь ко мне, как будто меня не существовало, и он меня совершенно не слышит. Мерзкий и гадкий придурок. Явно задрал нос и вообразил себя черт знает кем. Полковник. Можно подумать. А мой отец — нефтяной магнат и…И тут же прибило, тут же все сникло внутри от мысли об отце. Болью сдавило грудь. Я попыталась слезть с дровницы, но бревна подо мной скрипнули и чуть пошатнулись. Сделаю шаг, и вся эта конструкция рухнет вниз. Черт, черт, черт. Где-то вдалеке за продолговатым строением насмешливо заржал конь. Ну вот…здесь еще и кони.
