– Международной выставке, – тупо повторила она. – Но я.., я не знаю французского.
– Это не имеет значения. Далеко не все французы знают английский. Уж не говоря об ирландском. Зато походите по музеям и галереям, посмотрите город. Ну, так как?
Она смотрела на него, ошарашенная, еще больше напоминая ребенка, надолго которого выпало неожиданное счастье.
– Когда? – чуть слышно вымолвила она.
– Завтра.
– Завтра? С вами?
– Если у вас не назначено на завтра более важных дел.
У нее не хватило духу обидеться на его ироничный тон, и она серьезно ответила:
– Нет.
– Значит, решено. – И, не давая ей времени опомниться, добавил:
– А потом поедем на юг Франции. Тоже вместе.
– Вместе? На юг?
– Нет смысла повторять каждое мое слово, Мегги. Да, вместе, да, на юг. Там у меня дом на берегу Средиземного моря. – Его тон сделался серьезным и одновременно проникновенным. – Я хочу быть там только с тобой, Мегги. Никаких дел, никаких отвлечений. Только ты.
– И для этого ты меня вызвал?
– Конечно.
– Если бы я знала раньше, не стала бы кричать на тебя.
– Значит, едешь?
Ее улыбка могла показаться застенчивой, когда она ответила:
– Да, с тобой – куда позовешь!
Часом позже она уже ходила по галерее, с трудом приходя в себя после встречи с Роганом, в поисках Джозефа, с которым хотела переговорить по весьма важному вопросу. Она увидела его наконец наверху, в одном из уголков главного зала, где тот занимался обычным для себя делом: пытался обворожить очередного клиента, что ему всегда неплохо удавалось. Дожидаясь, пока он освободится, Мегги с интересом рассматривала металлические скульптуры, заменившие экспозицию американских индейцев.
– Немецкий художник, – объяснил подошедший сзади Джозеф. – Работа, которую вы рассматриваете, весьма интересна. Удачное соединение глубокого, внутреннего и какой-то легкости, я бы даже сказал, бесшабашности. Стоимость всего две тысячи фунтов.
Отвечая ему в той же шутливой манере искусствоведа-продавца, Мегги продолжила:
– О да, вы правы. Земля, вода, огонь, порывы ветра в этих медных конструкциях – все говорит о жизни и смерти, о любви и страданиях. Возьмете меня в помощники? Что касается покупки, то, к сожалению, я почти без денег. – Она рассмеялась и поцеловала его. – Рада вас видеть, Джозеф. Вы прекрасно выглядите. Сколько еще сердец разбили за время нашей разлуки?
– Всего одно – свое собственное. Которое безраздельно принадлежит вам.
– Ха, так я и поверила! Льстецы, подобные вам, представляют большую угрозу для всего женского населения планеты. У вас найдется свободная минута?
– Для вас – весь день. Неделя. – Он поцеловал ей руку. – Годы.
– Две минуты будет вполне достаточно. Джозеф, что мне нужно для Парижа?
Вопрос не застал его врасплох. Казалось, он ожидал его, потому что сразу ответил:
– Узкий черный свитер, короткая юбка, очень высокие каблуки.
– Это днем. Я действительно еду в Париж и, признаюсь вам, не знаю, что должна надеть. Хотела поговорить с миссис Суини, но ее нет дома.
– Значит, я был всего вторым в ряду доверенных лиц. О, Мегги, вы убиваете меня! Так вот, все, что вам нужно взять в Париж, – это романтическое сердце!
– Но где его купить?
– У вас оно бьется в груди, Мегги!
– Как вы добры. – Она доверительно взяла его под руку. – Послушайте, я сделаю вам признание. Я никогда в жизни не путешествовала. Была в Венеции, но это не считается. Там я только училась и не думала о нарядах. Одевалась в то, что не жалко, если немножко прогорит возле плавильных печей. Но в Париже я не собираюсь стоять у печей и не хочу выглядеть совсем дурочкой.
– Это вам не грозит. Вы же едете с Роганом, если не ошибаюсь, а он там как настоящий парижанин. Вам же следует быть немножко нахальной, немножко утомленной – и все будет в норме.
– За этим дело не станет. Но я прошу у вас совета в отношении моды. Как ни унизительно, придется, наверное, разодеться и раскраситься, как кукла. Однако при этом я не хочу быть похожей на провинциальную кузину Рогана.
– Что ж… – Джозеф, кажется, решил наконец стать серьезным. Отодвинув Мегги на вытянутую руку, он смерил ее оценивающим взглядом. – Вы и так смотритесь неплохо, но, пожалуй.., м-м-м…
– Договаривайте скорей!
– Вам нужны яркие цвета, моя девочка. Никаких пастельных тонов. Брюки вам очень к лицу, если так можно выразиться. Глаза хорошо бы немного оттенить. Совсем немного. Короткая юбка – тоже ваш стиль. А то ваше черное платье…
– Я не взяла его с собой.
Он неодобрительно покачал головой и поцокал языком, как старая незамужняя тетушка.
– Это нехорошо. Нужно всегда быть готовой, как солдат к бою. Значит, придумайте что-то новенькое. Яркое и смелое. Ни в коем случае не классического стиля. Он не ваш. – Джозеф слегка постучал пальцем по медной скульптуре. – Что-нибудь в таком духе и такого цвета.
– Мне, правда, не по себе. Противно, что все это стало для меня таким важным.
– Здесь нечего стыдиться. Вполне естественно для женщины.
– Может быть, но все равно не говорите Рогану, ладно?
– Считайте, что вы открылись вашему исповеднику, дорогая.
Он глянул в сторону, и Мегги поразилась внезапному всплеску радости в его глазах. Повернув голову туда же, она увидела Патрицию. Та в нерешительности остановилась в дверях, но потом направилась к ним по лощеному, сверкающему паркету.
– Здравствуйте, Мегги. Не знала, что вы в Дублине.
– Совершенно случайно.
Черт возьми, какая перемена произошла в этой женщине! Куда подевалась неизбывная тоска в глазах, хрупкость и ломкость всего облика? Ответ напрашивался сам собой, когда Мегги увидела, каким взглядом обменялись они с Джозефом. Ей все стало ясно. Быстро, однако, развиваются события. Стоило ей уехать ненадолго…
– Прошу прощения, – сказала Патриция, и видно было, она ищет, что бы еще сказать. – Я ехала, как всегда, мимо и хотела узнать… Джозеф, в отношении встречи в семь часов. Она состоится?
– Конечно. – Он стоял, глубоко засунув руки в карманы, стараясь сдержаться и не коснуться Патриции. – Как договаривались.
– Я боюсь, что не успею. Лучше перенести на полчаса позже. У меня по делам школы…
– Тогда в восемь. Устроит?
– Прекрасно. – Она хотела еще многое добавить, но вспомнила о присутствии Мегги. – Вы долго пробудете в городе?
– Нет, завтра уезжаю. А сейчас я тоже…
– Нет, нет, пожалуйста. Я правда на одну минуту. – И снова долгий взгляд в сторону Джозефа и его, ответный. – До свидания…
