Беатрис спокойно скрылась за дверью кухни, и в коридоре раздался ее строгий голос, отдававший распоряжения кому-то из служанок, а у меня внутри все прямо закипело от злости. Она ведь это специально делает, показывает, что неровня я ни Владу Кощееву, ни тем девушкам, которые претендуют на его сердце.
А ну и пускай! Световую магию подправить? Так я подправлю!
Одернула передник, убрала выбившиеся из прически прядки и решительно направилась в оранжерею.
– Влад Кощеевич попросил меня дать вам именно эту работу, – неожиданно тихо призналась экономка, когда я проходила мимо.
Я на мгновение замерла, с трудом сдержавшись от комментариев, и разъяренной кикиморой бросилась в оранжерею.
В этой части дома мне бывать не доводилось, и едва я зашла под стеклянный купол, замерла от восхищения. Слева и справа от меня тянулись дивные тропические цветы самых разных расцветок. Они благоухали и гордо расправляли свои лепестки. Вдали журчала вода, и, пройдя по дорожке, я добралась до небольшого искусственного водоема.
С одного его края росли небольшие зеленые растения с чуть продолговатыми листьями. На них виднелись красноватые волоски и блестели капли росы.
– Прекращай, говорю, выпрашивать лакомство! Я не такой добрый! – раздался голос Никиты, и сам паренек в простой льняной рубахе и черных штанах, с надетым измазанным зеленью и землей фартуке появился возле меня. За ним, цепляясь корешками-ножками, семенил цветок, точь-в-точь такой же, что росли у края водоема.
– Здравствуй, Марья! – широко улыбнулся Никита. – Тебя Беатрис прислала?
– Да. Она сказала, здесь нужна помощь. В оранжерее что-то не так со световой магией.
– Я полагаю, истончились накопители, но как их заряжать, не знаю. Обычно ими Влад Кощеевич занимается, но сейчас его отвлекать… никто бы не рискнул, – бесхитростно ответил он.
Я невольно хмыкнула. Открытость паренька, его доброе веснушчатое лицо, озаренное внутренним светом, мне пришлись по душе.
Неведомый цветок, жавшийся к ноге Никиты, осторожно выглянул и сделал робкий шажок в мою сторону.
– Даже не думай! И гостей обижать не смей!
Цветок с укором посмотрела на Никиту, но тот не повелся на этот трюк, и поэтому растение, поникнув, побрело к воде, где присоединилось к другим таким же цветам.
– А что это за чудо? – не удержалась я.
– Росянка. Их Влад Кощеевич из-за моря привез. Не думай, что они безопасные. Мы их используем как охранные растения.
– Это как? – удивилась я, впервые услышав о подобной миссии.
– Росянка… Ты видела капли влаги у них на листьях?
Я кивнула.
– Это вовсе не капли росы, а слизь. Попади туда насекомое, прилипнет.
– Хочешь сказать, они плотоядные?
– Ага, – улыбнулся Никита. – И так как насекомых тут нет, подкармливаю их сырым мясом.
М-да… А я еще бабули боялась с заговоренными мухоморами и поганками. А тут смотрю, Кощеев ее уже переплюнул со своими росянками.
– А что за охранные функции?
– Влад Кощеевич наложил свои чары, поливал росянки какими-то зельями. Теперь они могут перемещаться по оранжерее и, если почуют неладное, сомкнутся на ноге или руке врага.
Я с сомнением покосилась на цветок.
– Это они с виду безобидные, а под действием чар становятся не хуже собак. И вообще, Марья, – лукаво улыбаясь, заметил Никита, – в оранжерее Кощеева нет безобидных цветов. Душащие лианы, плюющиеся иголками кактусы и…
– Цветы тоже опасны? – с любопытством поинтересовалась я, вспоминая, как они буквально охапками свисали со стволов деревьев, белые и ярко-розовые, оранжевые, словно небо на закате, и темно-синие, почти как цвет глаз Влада.
– Разумеется! Есть орхидеи-сирены, которые могут начать издавать звуки и усыплять, а следом намертво опутать жертву. А у входа над головой цветы способны сиять так ярко, что ослепят.
Ну Кощеев! Поразил в самое сердце! Если он разрешит мне здесь все поизучать, так и быть, прощу ему эту его выходку с походом в оранжерею.
– Впрочем, некогда нам болтать. Времени совсем мало. Я сейчас соберу кристаллы, а ты заряди их магией. Надо успеть до прихода гостей. Я не хочу подвести Влада Кощеевича.
– Думаешь, если не успеем, накажет?
Паренек покачал головой, немного даже насупился, напоминая взъерошенного воробья.
– Я семь лет назад сиротой стал, на улице оказался и едва от холода и голода не замерз, когда Влад Кощеевич на меня случайно натолкнулся. И не просто дал крышу над головой и еды, а позволил обрести дом и любимое дело, – ответил он и решительно развернулся, оставляя меня стоять с открытым ртом.
Сначала Беатрис про сестру свою рассказала, теперь Никита… Сколького еще я не знаю о Владе Кощееве?
В оранжерее тем временем стало темнеть, Никита исправно собирал кристаллы. В темноте зажглись маленькие огоньки, засияла часть цветов, разливая неестественно белый или голубой свет. Наверняка эти с виду безобидные цветочки таким способом заманивают потерявшихся путников. И любую фору дадут кикиморам, обитавшим на болотах и балующимся блуждающими огнями.
Никита собрал кристаллы в две корзины, но отходить от меня не стал. Похоже, не особо-то доверял. И именно поэтому, вместо того чтобы разом зарядить камни своей магией, пришлось брать их по одному и возиться.
Мы едва успели закончить, как у входа послышались голоса. О том, чтобы покинуть это место незамеченной, не могло быть и речи, поэтому я спряталась в зарослях и принялась ждать. Никита тем временем ловко одним прикосновением заставил кристаллы воспарить, и они частично спрятались в листьях, а частично разлетелись под купол, рассыпая мягкий свет.
– Влад Кощеевич, – раздался голос Ааны, и я осторожно выглянула из-за кустов и ревниво покосилась на девушку, вцепившуюся в локоть мужчины, – как здесь красиво!
– И мне тоже очень нравится, – заметила Аленушка, появляясь с другой стороны и цепляясь за вторую руку Влада.
Вдали послышались мужские голоса и смех остальных претенденток. Видимо, Аана и Аленушка в этот раз оказались самыми сообразительными и каким-то образом пресекли общение Влада с остальными.
– Почему же вы раньше не показывали нам это место? – голосом русалки, сгубившей не один корабль с моряками, пропела Аленушка, наклоняясь так, чтобы вырез в голубом, расшитом серебром сарафане был как можно лучше виден.
Влад, конечно, уставился на девушку, потеряв нить разговора, а у меня с ладоней сама по себе сорвалась искра, и… я нырнула в заросли, ожидая самых поганых последствий. Просто в последний раз контроль над магией я теряла еще до инициации, но тогда была в разы слабее, а сейчас…
Взвизгнули разом девицы, и воцарилась тишина. Я осторожно, так, чтобы меня невозможно было заметить, выглянула и обреченно прикусила губу. Надежда, что все обойдется, растаяла, как снег по весне. Я первая удивлюсь, если Влад, увидев, как все огни превратились в сверкающие черепушки, не поймет, кто расстарался. А ведь решила ему не мстить!
