– Доброе утро, Марья! – поздоровался Кощеев.
К слову сказать, сделал это впервые с момента нашего знакомства, поэтому от неожиданности я чуть не выронила поднос.
– Доброе утро, – ответила, расставляя тарелки с едой и пододвигая к нему поближе какао с зефирками.
Он улыбнулся, и я споткнулась, начиная подозревать сглаз, порчу, наговор и применение тридцати семи приворотных зелий разом.
Настасья же и Алена, сидевшие неподалеку, приняли его улыбку на свой счет, зарделись румянцем, чем, кажется, подняли настроение Кощееву еще больше.
Завтрак продолжался. Я время от времени подливала Владу какао и подсыпала зефирки, меняла грязные тарелки на чистые и с сомнением посматривала на невест, которые вели себя по-прежнему спокойно.
– После завтрака я отправлюсь выбирать лучшую наряженную елку, – пояснил Кощеев, когда я чуть не опрокинула поднос, заглядевшись на его гостей.
Значит, мне бы на время спрятаться, пока он не отойдет от очередного моего сюрприза. Очень уж не хочется, чтобы превращал в ледяную или каменную статую. Кощеев может, я точно знаю. Правда, как уже успела заметить, он не использует силу не подумав, знает ей цену и всегда помнит о последствиях.
Едва я оказалась на кухне, как появилась Беатрис. Сегодня она была одета в темно-бордовое платье, на шее под глухим воротником красовалась камея. Выглядела она немного уставшей, терла виски, и я пожалела экономку и применила силу, снимая головную боль.
Она раздала слугам задания, потом повернулась ко мне.
– Марья, отнесешь на конюшню еду и принимайся начищать пол в бальном зале, – распорядилась Беатрис.
Понятно, невесты вчера там все же хорошо повеселились. Но куда деваться? Работа на то и работа. И то, что я случайно попала в отбор, не отменяло моих обязанностей.
Я подхватила корзинку с завтраком и, старательно минуя аллею с украшенными деревцами, добралась до конюшни. Отдала работникам еду, на обратном пути заглянула к коням Кощеева, угостила их яблоками. И все же не выдержала, сгорая от любопытства, отправилась к главной садовой аллее.
На прогулку вышли все невесты и гости рода Кощеевых. Не желая показываться им на глаза, применила отводящие чары и взлетела на одну из елок в конце украшенной аллеи. Так все будет видно, ничего не упущу.
Деревца были красивыми и яркими. Алена украсила свое золотыми шарами и синими лентами, на макушку посадила фигурку феи, которая время от времени оживала. С ее крылышек сыпались искры. Выглядело очень красиво.
Чье-то деревце пестрело фонариками и завернутыми в золотую и серебряную фольгу орехами и конфетами. Конфеты, впрочем, оказались хлопушками и осыпали конфетти всех гостей.
Старший Кощеев снял с черепушки золотую корону, с которой не расставался ни днем ни ночью – как ни крути, он князь и имел высокий титул, – стряхнул ее и невозмутимо надел. Змей Горыныч отнесся к хлопушкам вполне сносно, а Влад, сдается, был к подобному готов.
Елки трех дочерей Змея Горыныча оказались похожи друг на друга, разве что цветовая гамма отличалась. У старшей шары были алыми, у средней – оранжевыми, у младшей – золотыми. Что интересно, каждый шар светился и каждые две минуты превращался в огненные цветы. Удивительно тонкая и редкая магия. Макушки деревьев предсказуемо украшала разноцветная змейка, обвивая хвостом хвою. Вместо глаз у нее сияли драгоценные камни.
Дед Влада одобрительно заулыбался, что-то шепнул Змею Горынычу, и они направились дальше. Время шло, я уже стала примерзать на елке, когда гости добрались до моего деревца. С виду простого, без изысков. Кощеев удивленно обошел сосну, пожал плечами, отвернулся – и тут Кощей охнул. Заколдованные шары превратились в черепушки. Влад моментально обернулся, уставился на них и сощурился. Не успели гости поделиться впечатлениями, как вокруг деревца закружились фигурки Змея Горыныча, двух Кощеевых и Яги.
Старший Кощеев стащил с макушки корону, почесал череп и снова озадаченно надел ее. Змей Горыныч неверяще ткнул пальцем в миниатюрную фигурку, и его осыпало снопом искр.
Девицы за его спиной зашипели, их лица сделались недовольными. Того и гляди спалят мою сосну.
Влад же стоял и смотрел, как вспыхивает макушка деревца, разливает свет, и от его любимых питомцев тянутся нити ярких гирлянд. Огонек, сидевший у хозяина на плече, не выдержал, перепрыгнул на деревце и пробрался к игрушечному себе. Понюхал двойника да так и остался сидеть с ним рядом, явно довольный, что я посадила его копию на макушку сосны.
– Что скажешь, внук? Полагаю, кто-то неплохо развлекся на твой счет? – не удержался Кощей, в голосе которого слышалось ехидство. – Наверняка наша тихоня, лесная ведьма!
– По мне, так это деревце лучшее, – уверенно заявил Влад.
Ну-ну! Это еще замаскированные скелеты не сказали своего решающего слова.
Невесты возмущенно зашептались.
– Первый танец на праздничном балу за той, которая украшала эту сосну, – решительно сказал Кощеев.
– Нечестно! – возмутилась Аленушка.
– Моя елка лучшая! – уверенно добавила Настасья.
– А что это твоя лучшая? – поинтересовалась старшая дочь Змея Горыныча. – У меня вон какие цветы!
– А у меня самоцветы!
В этот момент, понимая, что невесты опять взялись за свое, Змей Горыныч повернулся к старшему Кощееву и поинтересовался:
– А может, тренировочку?
– Не откажусь! – слишком быстро согласился Кощей.
– Дед! – попытался остановить бегство Влад.
– Твои невесты, ты и разбирайся!
И старший Кощеев вместе с закадычным другом Змеем Горынычем исчез в саду. Невесты же разошлись не на шутку, уже гонялись друг за другом по аллее, сносили украшения заговоренными снежками и запускали их в того, кому не повезло попасться им на пути.
Влад вздохнул, поморщился, сделал шаг – и в этот момент со снеговиков упали чары, и перед ним появились снежные скелеты, одетые в новогодние красные шапки. Глазницы светились, челюсти щелкали, бубенчики на кончиках единственных новогодних украшений звенели.
Кощеев вытаращился на них, удивленно захлопал глазами. Один из скелетов отдал ему честь и протянул на ладони мешочек с подарком. Влад взял, развернул, прочитал мою записку: «Для недруга. Использовать, когда из беды не спастись». Согласна, пояснение еще то, но не могла же я прямо написать, что это за зелье.
Кощеев спрятал подарок, вскинул глаза, огляделся и… решительно направился к тому деревцу, на котором я сидела. Я замерла, на всякий случай проверила чары отвода глаз, но они исправно действовали.
– Марья, слезай давай.
Я промолчала.
– Снег с ветвей осыпался, я точно знаю, что ты тут.
Ну уж нет! Не хватало себя прямо сейчас выдать.
