Но когда я потянулся к Марье, чтобы поцеловать, понял, что покоя нам не видать. Не то чтобы я слишком уж любил тихую и размеренную жизнь, но такого безобразия в моей жизни еще не было. Пришлось вставать и отправляться разбираться с бывшим начальником Марьи и стражами, поминая собственного деда и Ягу, которые так удачно сбежали. И как мне подобное в голову не пришло? Я по-хорошему им завидовал.
Скелетам велел мою жену охранять, глаз с нее не спускать и вообще… может, есть шанс не выпускать Марью из спальни пару недель? Главное, чтобы Оливер про приготовленные в подарок ступу с метлой не проболтался, а то буду в ближайшую ночь за своей ненаглядной по всему небу гоняться.
Гостей было не слышно, не видно. Они еще спали после сумасшедшей Ледяной полночи. Слуги убирали залы, старательно кланяясь и пряча зевки. Елка в центральном зале сверкала сотворенными Марьей украшениями и заставляла глупо улыбаться.
Я шагнул в зал, чтобы встретиться лицом к лицу с ожидавшими меня.
Бывшего работодателя Марьи хотелось прибить, но я сдержался, только припугнул, а вот стражи оказались мужиками понятливыми, сбежали раньше, чем я начал предъявлять претензии. Может, Марье еще какую-нибудь защиту придумать? Мало ли…
Стоило подумать о моей жене, как она появилась в дверях. Невозможно красивая, у меня даже дыхание перехватило, смеющаяся, со сверкающими дивными зелеными глазами… Надо было сразу, как почуял, хватать ее в охапку и на ней жениться.
Ведь все теперь несущественно. Везде только она. Моя Марья. Везде и всюду. В мыслях и в сердце. И меня вовсе не смущают подаренные дедом детские вещи. Уж он-то знает, что сила Ледяной полночи не обойдет нас с Марьей стороной и скоро распашонки и ползунки нам точно пригодятся. Как бы об этом только Марье намекнуть… Вдруг для нее все слишком быстро?
– Уговорил, Кощеев, будут тебе и мальчик, и девочка, – выдохнула она, сдаваясь под натиском моих поцелуев, прижимаясь крепко и обнимая сильнее.
Я улыбнулся, поглаживая ее руками. Уж мы-то, из рода Кощеевых, знаем цену счастью. И если поймали его, то ни с кем делиться не станем и никому не отдадим. И мое счастье совсем скоро станет еще больше. И уж каким бы оно ни было непоседливым, я справлюсь.
Я снова нашел губы Марьи, утонул в сладком безумии, возможном только с ней, и выпустил силу. Пусть метель гуляет по свету, засыпает его серебром и разметает пути для того, кто искренне ждет настоящую любовь и искренне в нее верит.
