— Я посмотрю, Николас, сегодня ночью, что там творится, и скажу, стоит ли звать искоренителей. Не забывай, там может оказаться кто-то, с кем я просто не смогу справиться.
Он поежился.
— Не хотелось бы.
— Но такой вариант следовать учитывать. Так что готовь деньги.
Влив яйца на сковороду, я принялся мешать получившуюся массу, дожидаясь, когда будет готово. А затем погасил плиту и, выложив на большую тарелку, поставил ее на середину стола. Рядом установил на деревянной подставке горячий чайник и пару кружек.
— Давай-ка перекусим, а о делах потом поговорим, — предложил я, вручая ложку капитану.
— Согласен, когда еще сам барон будет прислуживать мне за столом, — усмехнулся Николас, явно расслабленный моим согласием.
* * *
Гончая сбавила скорость по моему приказу. Впереди темнели остатки земляных укреплений, оставшихся от лагеря кентурии. Немудрено, что место приглянулось путешественникам.
Четкий круг внешней стены с несколькими проходами, внутри около тридцати землянок. Все это было пропитано магией, и ее отголоски все еще звенели в эфире. Готовое временное поселение, почти не пострадавшее в ходе войны.
Спешившись, я осмотрелся, не приближаясь. Эфир был потревожен, и до сих пор легкое возмущение не прошло. Но это нормальный фон для места, где применялись мощные чары. Не уверен, что лагерь до сих пор выдержит серьезный натиск, но и взять его даже сейчас будет весьма непросто.
Какой-то особой энергетики, присущей местам массовых смертей, не было. Если что-то здесь и было подобное, оно уже выветрилось, причем уже немалое время назад.
Солнце медленно катилось к краю горизонта, и обзор оставался достаточным. Заходить внутрь стен я не планировал. Вполне хватит и того, что с моего местоположения все прекрасно просматривалось.
Гончая вела себя совершенно спокойно — тоже ничего подозрительного не чуяла. Выходит, нужно либо ждать ночи, когда поселившаяся в брошенном лагере тварь появится, либо тратить силы на определяющие заклинания. В принципе, вероятно, что без нужного количества корма чудовище не покажется, но верилось в это слабо.
Узкие проходы между строениями годятся не только для отражения атаки снаружи, но и для охоты за неожидающими такой подставы людьми. Идеальная ловушка, которую нужно проверять постоянно. Вокруг чистое поле, и там не спрячешься. Любой разумный человек предпочтет провести ночь под защитой стен. Так что помимо пропавших караванов наверняка здесь пропадали и простые одиночные путники.
— Ну, подруга, посмотрим, что за тараканы тут завелись, что скажешь?
Гончая, естественно, не ответила. Впрочем, если бы она заговорила, я бы крайне удивился.
Проводить время в праздности я не привык. Так что стоило позаботиться о собственной безопасности. Не зная, что за существо нападает по ночам, сложно прогнозировать, какая именно защита понадобится. Однако есть у меня несколько заготовок на такой случай.
Вооружившись инструментами, я призвал демонический огонь, чтобы создать ровную выжженную площадку. Почва спеклась моментально, и мне оставалось лишь начертить нужные ритуалы. Чем я и занялся с неожиданным для себя удовольствием.
Все-таки понятная и, что скрывать, простая магия — это куда приятнее, чем налаживание дел в баронстве. Здесь все по четким правилам и законам, и ты зависишь только от собственных знаний. А в политике и экономике постоянно нужно учитывать человеческий фактор. Когда результат переговоров зависит от того, какого цвета волосы будут у отправленной партнеру шлюхи, и с той ли он ноги встанет утром, это бесит.
Работая над чертежами, я смог расслабиться, отрешиться от проблем и бесконечных вопросов. Как и при готовке, работа над заклинаниями позволила разгрузить мозг. Уже подправляя последние штрихи в подготовке ритуалов, я поймал себя на мысли, что, может быть, Мархана и не так уж не права в своем стремлении оторвать меня от баронства.
Мне нравится заниматься магией. Возможно, если бы роли аристократа и чародея сочетались, я бы наслаждался жизнью в Эделлоне. Жизнь в Меридии, когда я играл роль простого приказчика, была гораздо приятнее, чем все мое правление Чернотопьем.
Однако, нравится мне это или нет, но от меня зависит жизнь огромной массы людей. И я не могу их бросить на произвол судьбы.
Фиолетовые всполохи прошлись по громадному рисунку от центра к краям, заполняя неглубокие канавки ровным сиянием. Я поднял голову, переводя взгляд с ритуального камня на лагерь кентурии.
Соприкосновение чар должно отразиться в эфире, это один из непреложных законов магии. Однако сейчас поле над пустующим лагерем не изменилось ни капли. И это было странно, но давало подсказку.
— Итак, это маскировка, — подытожил я, хрустнув шеей. — Кто же у нас там такой хитрый засел?
Список возможных противников серьезно сократился. С нескольких сотен до пятерых. И, к счастью, все возможные твари, мимикрирующие подобным образом, не отличаются особой опасностью.
Естественно, это для меня они не такая уж и угроза. Я ведь не просто демонолог, а демонолог, который подготовился к бою.
Манипуляции с эфиром, как в этом случае, отнимают очень много других возможностей. Тварь, которая приобрела эту способность, не нуждается в крепкой броне или острых когтях.
А с учетом обстоятельств, когда монстр не оставляет следов, список возможных врагов сокращается до одного варианта.
Гончая заметно напряглась, оскалила пасть. Видимо, противник все же почуял мои чары и чем-то себя выдал. А раз так, то нет смысла и дальше затягивать это путешествие.
— Фас, девочка, — приказал я, одновременно перестраивая магический рисунок на выжженной плите.
Скарам. Небольшая, похожая на крылатую обезьяну тварь, использует иллюзии. Жертва, попавшая на его территорию, получает сильный удар по мозгам, видит перед собой нечто крайне приятное, и при этом совершенно не воспринимает окружающий мир. И скарам спокойно питается несчастным, поедая его заживо, не оставляя ничего после завершения трапезы.
Гончая сорвалась с места, превратившись в размытую алую кляксу. Из лагеря раздался громкий визг — скарам понял, что что-то пошло не так.
Мое заклинание на плите закрутилось в спираль. Фиолетовый смерч поднимался все выше, постепенно всасывая в себя эфир, зачарованный скарамом.
Адская гончая влетела в лагерь, и визг тут же сменился громким ревом. Огненные всполохи пробежали по выстроенным кентурией коридорам, а в небо рванулась смуглая крылатая тень.
— Глупо, — прокомментировал я, глядя, как гончая взбирается на крышу землянки и, присев на задние лапы, выстреливает свою тушу вверх.
Вновь завизжавший скарам отчаянно захлопал крыльями, стараясь набрать высоту. Но гончая уже сжимала челюсти на нижних лапах жертвы.
А дальше моя милая собачка засосала крылатую мартышку, как макаронину. Резко и целиком.
