Усталость, как рукой сняло.
— Луи, я напишу ответ, пусть посыльный подождёт.
— Беги, стрекоза. Он подождёт, — улыбнулся гном.
Глава 49. Ловушка
Я согласилась погулять под луной, но лишь после того, как проведаю больных, за которых просил капитан.
— Софи, как на мне смотрится это шерстяное платье? — решила, раз иду гулять прохладным вечером, то надену тёплое платье изумрудного цвета и шляпку в тон.
— Красивая леди, — восхитилась фея. — Господину Ланвелитрену ты очень понравишься.
— Спасибо, милая. Ты бы шла отдыхать.
— Во мне сейчас столько энергии, я готова весь дом преобразить. Если позволишь, я приготовлю ингредиенты для теста на завтра.
— Если чувствуешь себя хорошо, то, конечно, готовь…
— Алисия, мы идём? Один из матросов уже стоит у ворот, чтобы сопроводить нас к кораблю, — Луи посмотрел на себя в зеркало.
— Да, поспешим. Нужно вернуться до того, как приедет Лан.
— Как у тебя голос меняется, — Луи подошёл к двери. — Не голос, а мёд, когда ты начинаешь говорить о тёмном эльфе. Сильно он тебя зацепил. Не влюбилась ли?
— Ой, не спрашивай. Ещё сама себе не ответила на этот вопрос, — выходя вслед за гномом, засмущалась я. Хорошо, что ночью не видно, как покраснели щёки.
Матрос поклонился и представился Джоном. Спускаясь вниз к морю, он зажёг два магических огня, чтобы легче было идти.
Неожиданно в стороне раздалось лягушачье кваканье. Затем ещё раз и ещё.
— Луи, если бы я не знала, что мы на морском берегу, то подумала бы, что дома, в твоей деревне. Слышишь, как лягушка распелась?
— Да, странно, — гном запустил пятерню в бороду. — Может, сбежала с рыбного рынка? Какую живность там только не продают. Есть любители лягушачьего супа.
Корабль был внушительный, высокий и вместительный. Волны шумно бились о деревянные борта.
— Рад, очень рад, что вы всё же пришли, госпожа Алисия, — капитан вышел нас встречать.
— Где больные матросы? — задала интересующий меня вопрос.
— В каюте, проходите, — он указал на ближайшую дверь.
Я уже сделала шаг, как неожиданно раздался хруст ломаемого дерева со стороны трапа.
— Отдать швартовы, — громко выкрикнул Селиван.
Палуба наполнилась непонятно откуда взявшимися матросами. Меня с Луи оттолкнули в сторону. Хорошо, что нам удалось устоять на ногах.
На палубу откуда-то заскочила большая светящаяся лягушка, а за ней ещё одна и ещё одна. И вот вскоре деревянный пол был усеян светящимися квакушками.
Матросы попытались сбросить их за борт. Но только они прикасались к земноводным, как тут же падали без дыхания.
— Не трогайте их! — выкрикнул капитан. — Они ядовитые!
Все замерли, а на палубу, словно по воздуху, поднялась тощая фигура, укутанная в плащ. На плече смутно знакомого эльфа сидела крупная жаба и раздувала на шее пузырь.
— Доброй ночи, но не для всех, — глухо произнёс пришедший.
Жаба завертела глазами и внезапно остановила взгляд на мне.
— Добыча, моя добыча. Вкусная светлая, — жаба указала лапкой в нашу с Луи сторону, а моё зрение неожиданно переключилось на магическое. Может, от испуга?
Ой, что я увидела. Жуть… Мужская фигура с ног до головы была покрыта чёрными тонкими щупальцами. Они буквально впивались в тело несчастного. Проследив взглядом, куда они тянутся, поняла, что лягушка вовсе не магический помощник, а нахлебник и паразит.
Мне не справиться с таким сильным противником. В прошлый раз жаба была одна, но тоже разговорчивая. Ланвелитрен смог её убить с помощью трёх магов.
Тёмный эльф сделал несколько шагов вперёд. Меня трясло не от холода, а от страха. Зачем я ему понадобилась?
— Я пришёл мстить, — глухо произнёс господин Сельвиус. — Эта светлая — моя, — он будто ни к кому и не обращался.
— Э, нет, заражённый. Девушку я тебе не отдам, — капитан Селиван отмер и взмахнул рукой. Водная магия окутала его ноги, и он спокойно наступил на ближайшую лягушку. То ли вода была волшебная, и мелкие ядовитые твари не могла пробить её, то ли она просто смывала яд.
— Я с помощью моих маленьких воинов весь день следил за тобой и не только, — прошелестел эльф. — У тебя приказ убить её. Зачем ты будешь марать руки, когда я это сделаю за тебя? — усмехнулся он. — Именно эта светлая, что лечила мою жену, лишила меня семьи. Старуха забрала и детей, и любимую.
— Я передумал её убивать, — Селиван медленно, но верно приближался к противнику, с хрустом давя его ядовитых приспешников. — Такую светлую лекарку я оставлю или себе, или продам…
Луи задвинул меня за свою спину и вытащил два топорика, с которыми никогда не расставался.
— Луи, я не смогу помочь эльфу. Я не знаю, на чём душа держится, — прошептала, наклонив голову.
— На злобе она держится, на жгучей злобе на весь мир. И именно в вас он увидел причину всех несчастий, милая Алисия, — не представляю, как капитан услышал мои слова, но он услышал.
И тут завязался беспощадный бой с использованием магии. Оказывается, что тёмный эльф был сильным магом. Тьма прорезала воду, как масло, доставая матросов одного за другим. Мелкие лягушки, отдавая магию хозяину, быстро лопались. В какой-то момент капитан пошатнулся и отступил назад.
— Бежим! — Луи дёрнул меня за руку.
Пока маги были заняты тем, кто из них выживет, а кто нет, мы медленно вдоль стеночки попытались уйти.
И нам практически это удалось. Но раздался громкий крик за спиной, я замешкалась и обернулась. Капитан медленно осел на палубу, а тёмный эльф, увидев, что мы уходим, кинулся вслед за нами.
Луи не спасли быстрые топоры: им не хватило нескольких миллиметров. Злобная жаба остановила их чёрными жгутами, а его самого скинула за борт корабля.
Этот симбиоз человека и земноводного схватил меня, с лёгкостью закинул на плечо и, не слушая моих криков, кинулся бежать в одном известном ему направлении.
Глава 50. Последний бой
Для умирающего господин эльф бежал очень шустро и что самое интересное молча, и в одном ему известном направлении.
— Отпусти меня господин Жаб, — я тряслась на плече. — Отпусти, ты практически досуха выпил своего хозяина. Зачем ты ему помогаешь отомстить, разве у тебя в этом цель?
Неожиданно мужчина остановился и бросил меня на землю. Я больно ударилась ногой и спиной.
— Посмотри, — тонкие, иссушенные пальцы схватили мой подбородок и повернули в сторону кованого забора. — Вот где сейчас живут мои жена и дети. Я страдаю, — голос говорившего мужчины больше походил на шипение сдувшегося шарика.
