Ксафан зычно выругался и оперся большими сильными руками о спинки передней трибуны, напряженно наблюдая за происходящим.
Долрат проследил за мелькнувшей дымкой над головой Ракарда и присел еще ниже, выпуская магические огненно-алые крылья. Огромные и истинно демонические, способные снести половину арены одним взмахом.
Но нанести удар никто из них не успел.
Потому что в бой внезапно вмешался тот, кого сейчас не ожидал увидеть никто, даже мы, готовые ко встрече с ним уже почти две недели.
В левой части центрального круга вдруг замельтешили черные вихри, а затем, словно сотканный из самого пространства, вышел некромант.
Глава 34
Только эти сволочи умели передвигаться даже на большие расстояния без порталов. Они словно рождались миром прямо в эту же секунду, выплывали из самой земли.
Трибуны взорвались истеричными воплями и паническими нецензурными комментариями. Алимовцы повскакивали со своих мест и, запинаясь друг о друга, бросились выбираться с территории арены. Темного распознали сразу — их просто невозможно не узнать. И все прекрасно понимали, что им, неподготовленным студентам, это сулит.
Не двигалась лишь старшая часть алимовцев. Маги и воины моего возраста уже были достаточно опытными и умелыми, чтобы контролировать свои реакции и иметь возможность хоть что-то противопоставить древнему злу. Они хмуро наблюдали за происходящим в центре, размышляя, что предпринять, чтобы некромант не успел нанести серьезный ущерб.
Ракард и Долрат мгновенно ринулись в бой — темный, завидев их, сам напал. Видимо, еще помнил жнеца с той стычки в моей комнате. Воины окружили вихрящуюся тень с двух сторон, не позволяя сдвинуться с места.
В этом и есть отличие некромантов от других рас. Они полностью одушевленные и материальные, но тьма настолько слилась с их сущностью, что обволакивает тугим плотным коконом, действуя сама по себе. Она не подчиняется магам, а преданно сотрудничает с ними, защищая и атакуя на пару со своим смертным спутником.
— Все в академию, живо! Высшие, ко мне! Ты! Позови сюда профессоров архимагов! БЫСТРО! — громогласно распоряжался Багадур, ледоколом пробираясь сквозь переполошенную убегающую толпу в эпицентр борьбы.
Вместе с командиром арены на помощь Ракарду и Долрату бросились Ксафан и Баден. Мертвец сразу бесстрашно вцепился темному в ногу, норовя хорошенько того покусать.
Но что-то мне подсказывало, что именно этого укус нежити не возьмет.
— О боже! Что творится! — хватаясь за голову, взволнованно пробормотала Инесса.
Ведьма бегала расширенными изумрудными глазами по разрушенным поддавшейся панике толпой трибунам, нервно заламывая пальцы.
А я, бледнея, схватилась за серебристый с красным рубином браслет на запястье. Его мне дала Ильгира, чтобы я могла с ней связаться или почувствовать угрозу жизни Лили, если таковая появится. Рубин был тусклым и безжизненным, а значит, до академии враги пока еще не добрались. Появись темный в комнате — камень бы загорелся ярким алым свечением.
Первым моим порывом было отправить Инессу к вампирше на помощь. Пусть им обеим с ним в жизни не справиться, все же хоть какая-то иллюзия защиты есть. На крайний случай ведьма могла бы призвать своих крылатых помощников и вылететь вместе с девочками в окно. Но потом я эту идею отмела. Некромант там, но видит все, что происходит по всей арене. Его пристальный взгляд я ощущала всем существом и понимала, что пойди сейчас рыжая в комнату — он непременно последует за ней. Сама же его этим приведу к Лили.
— Спрячься за верхними трибунами и ни в коем случае никуда не уходи, — не терпящим возражений тоном потребовала я и двинулась к центру арены.
Другие высшие маги из числа алимовцев приблизились к сражающимся, не вступая в бой напрямую, но атакуя некроманта и одновременно поддерживая противостоящих ему со стороны.
Пробиваясь сквозь них, я решительно вдохнула и выпустила свою магию, чувствуя, как пылают темным холодом глаза. Сила урчала довольным зверем, которого спустя много лет наконец выпустили из клетки. Нарадовавшись свободе, она воспылала моей яростью и ринулась в бой. Нарушителя оплело синими вихрями, что разъедали черную дымку и впивались в его тело обжигающей кислотой.
Мгновенно некромант перевел свой взгляд на меня. За этой дымкой было невозможно разглядеть что-то, кроме нечеткого темного мужского силуэта, но тяжесть и сила, с которой его глаза в меня впились, едва не сбили меня с ног.
Он узнал меня. И, наконец, осознал мою расу.
— Т-т-т-ты… — шипя, протянул некромант.
Его черные вихри начали извиваться, подобно клубку ядовитых змей, что тянулись ко мне сотней смертоносных рук. Я хорошо знала, какую боль мне принесут эти объятия, и невольно вздрогнула, делая шаг назад.
— К-к-к-колдунья… Я думал, вы все с-с-с-сдохли… — Его голос сочился насмешкой и пренебрежением, и лишь боги знают, чего мне стоило удержать себя на месте.
С этим противником нельзя торопиться и опускать контроль. Опрометчиво броситься на него — означает добровольно прыгнуть в гроб и закрыть за собой крышку. В ближней атаке темному нет равных. А прикосновения конкретно этого некроманта — яд, смертельная отрава. Ракард тому доказательство.
Да. Теперь, когда у нас было больше времени и возможностей пробраться под густой слой тьмы отвлекшегося на окруживших его магов темного, мне удалось распознать, кто это. Я хорошо знала его омерзительную ауру.
Девкалион. Король Сальватии. Тот, кто ранил жнеца своим ядовитым мечом. Тот, кто отдал приказ разрушить Айтарию. Тот, от кого я в ужасе бежала долгие мучительные годы.
И моя ненависть к нему была настолько сильной, что на мгновение я позабыла всех близких мне существ и время, проведенное с ними, что смягчило меня. Я снова погружалась в холодный липкий мрак. В ту самую черную дыру на дне моей души, в которой таились мои грехи и мои звери: злоба, жестокость и ненависть. Жгучие, опасные и смертоносные. То, что до сих пор позволяло мне выигрывать, но то, что уничтожало меня как личность.
Смерть во мне — моя сущность и мой главный страх — зашевелилась, подобно огромному ужасному океанскому монстру, что все это время мирно спал на дне. И от его внезапного пробуждения кровь во мне заледенела, а разум затуманился. Больше до меня не могли достучаться ни здравый смысл, ни бедное израненное сердце.
Суть магии жнецов в том, что они повелевают смертью — решают, кому жить, а кому умереть. Магия колдунов же — это тесное взаимодействие со всеми, над кем та самая смерть не смиловалась. Иными словами, жнецы сеют, а мы подбираем. Их эта омертвелая гниль не касается, мы же стоим в ней по макушку.
Баден, вешающийся на некроманта, как обезьяна, искусав его, как сочный кусок мяса, вздрогнул и испуганно выпучил на меня глаза. Ксафан напрягся и прижал к голове округлые черные уши. Они чувствуют перемены в моей ауре, как никто другой. Оба — непосредственное творение моей силы. Оба были мертвы, до того как им дали разум и волю.
