— Тебе не нравилась твоя семья, — сощурив глаза, проговорил мужчина.
Меня позабавило слово, которое он подобрал. Но затем я снова посерьезнела. Должно быть, он не понимает, что значит любить. Я в Ксавии, кроме похоти и чувства долга, ещё ничего не встречала. Вряд ли те семьи, которые они строят, держатся на любви. Скорее, на прихоти женщины.
— Я просто… каким-то образом им не подошла, — хмыкнула и подмигнув, игриво скользнула руками по сильной груди над собой, зацепая ногтями соски. — Зато подошла тебе, а?
Рагнар усмехнулся и тихо зашипел, прикрывая глаза от ощущений, вызванный моими действиями.
— Ты так и не сказал, куда и зачем вы ездили… — напомнила, снова останавливая свои ладони на одном месте.
— Мы ездили в Кариду, это…
— Я знаю, что это за город, Клара рассказала. И о ваших совместных обязанностях тоже, — перебивая, оповестила мужа, чтобы избавить его и себя от лишних разъяснений. — Вы были в военном лагере? — не смогла скрыть заинтересованность в голосе.
— Да. Нужно было решить один вопрос, — уклончиво ответил граф и вдруг сощурил глаза, склоняя голову. — Тебе интересна Карида… — протянул с намеком на вопрос.
Он сам не знал, как правильно спросить, но его, очевидно, беспокоил мой повышенный интерес к холодным краям.
— Я же сказала, что познакомлю вас с понятием «горнолыжный курорт». Это была не шутка. В нашем мире я от снега с ума сходила. Ты же не лишишь жену удовольствия насладиться любимым делом? — опасаясь, что он снова начнет меня отговаривать, решила пойти путем манипуляции.
Мой чересчур умный проницательный мужчина понятливо хмыкнул, распознавая махинацию. Он вдруг принялся рассматривать меня так, словно впервые увидел.
— Я повезу тебя в Кариду, если ты так сильно этого хочешь. Мы с Сайгоном сможем тебя защитить от опасностей во льдах. Просто я… не понимаю. Ксавийки ненавидят холод. Большинство из наших мужчин его не переносят. Новички очень долго привыкают к службе на Севере. И там… нечем заняться, — медленно проговорил он, задумчиво подбирая слова.
— Ксавийки и мужчин с опасной магией не любят, но я-то сейчас именно в твоей постели, — подмигивая, игриво усмехнулась. — Им нечем, а я найду. Ты удивишься, сколько веселья я могу устроить на ровном месте, если оно покрыто снегом.
Рагнар смешливо покачал головой. Его чёрные глаза блеснули чем-то столь теплым и искренним, что у меня сперло дыхание.
Сейчас он был по-настоящему со мной. Не где-то там в своей сложной голове, не витая в облаках, а именно со мной. И, главное, по своей воле. Он стремительно открывался, позволяя мне узнать о себе и охотно интересуясь моей жизнью.
Мы, наконец, встали на верный путь. Всё получится. Теперь он на самом деле мой.
Граф внезапно посерьезнел и впился в меня тяжелым взглядом.
— Я знаю, что вёл себя всё это время не очень дружелюбно. Прости… Но я рад, что ты выбрала меня Каролина. Я не думал, что у меня когда-нибудь снова появится возможность быть с женщиной.
Замечая проскочившую в его глазах досаду, я нахмурилась.
— Почему они уходили? Я не понимаю, как этому могла помешать магия или замок. Ты ведь сам сказал что магия женщине не навредит, а с местом жительства, уверена, вы бы что-нибудь решили…
— Дело во мне самом, Кара, — вздохнул мужчина.
Мне понравилось, как он сократил моё имя. Это… словно выводило его доверие ко мне на новый уровень.
— Я уже говорил тебе, что слишком… своеволен и груб. Ты теперь знаешь это не понаслышке, — хмыкнул он. — Ксавийки думали, что мои отличия всего-лишь внесут немного разнообразия. Но я слишком другой. Всё заканчивалось, едва начавшись. Ты не представляешь, как тяжело было удержаться, когда они, раздразнив меня, снова уходили. Они прерывали наши ласки ещё до проникновения, лишь из-за моей несдержанности. Я даже прикасался не так. У этого не было будущего… — на его исказившемся в гримасе лице проскользила горечь.
Отчего-то его глубоко уязвленная гордость неприятно зацепила и меня. Он был таким одиноким и… раненным. Он всего-лишь хотел тоже иметь семью и свою женщину, а получал унизительные презрение и неприязнь.
Представила себе на секунду, как бы почувствовала себя, получив жесткий отказ в самый искренний откровенный момент, и невольно поморщилась. Я бы трахнула и задушила. Это ведь было не просто чертово поддразнивание, а настоящее издевательство. Неужели нельзя было поинтересоваться о нём у другой женщины, которая уже пыталась построить с графом отношения, прежде чем идти к нему? Что за игры?
Мужчина снова напрягся, пребывая в глубокой задумчивости. Очевидно, он был далек от приятных мыслей. Внезапно смягчившееся доказательство того упиралось мне в бедро.
Мне вдруг пришла идея снова пошалить и я лукаво сощурила глаза, настойчиво упираясь ладонями ему в грудь.
— Ляг на спину, — попросила, придавая голосу интригующих ноток.
Рагнар удивился и на какое-то мгновение заколебался, но послушно перевернулся.
Я мгновенно забралась на него сверху, вместо бедер оседлав колени.
Соблазнительно изгибая спину и хищно сверкнув глазами, я хитро покосилась на его лицо. Обмякший член дернулся, снова стремительно твердея. Граф, распознав мой настрой, гулко сглотнул.
— Что ты делаешь? — понижая голос, тихо пробормотал он.
— Тебе понравится, — пообещала, легонько скользнув подушечкой пальца по всей длине.
Сильные узкие бедра напряженно дрогнули, приподнимаясь, но мужчина быстро взял себя в руки и замер на месте, терпеливо ожидая следующих действий.
Дойдя пальцем до основания, нежно обхватила ствол всей ладонью и мягко сжала, после чего вернулась обратно вверх и снов опустилась вниз.
Рагнар запрокинул голову и застонал. Жилка на массивной шее забилась в такт участившемуся сердцебиению, и я снова не могла отвести от неё взгляд. Эти страстные нетерпеливые извивания пробуждали во мне чистую примитивную похоть, от которой напрочь сносило крышу. Его почти животное желание, стремящееся вырваться на свободу подобно запертому в клетке зверю, разжигало дьявольское пламя в венах.
Легла меж его расставленных ног и крепко сжала бедра, чувствуя, как от прилива острого возбуждения скапливается влага. Лоно сладко пульсировало, нуждаясь хоть в каком-то давлении. Грудь налилась и потяжелела, и я потерлась о прохладную атласную простыню затвердевшими горошинами сосков.
Наклонилась и лизнула покрасневшую головку, жадно наблюдая за переменами на лице мужчины. Он был так чертовски красив в муках страсти… Короткие смоляные пряди взъерошились, чёрные густые брови сошлись к переносице, суровые губы задрожали от рваных выдохов. Массивная грудная клетка резко и часто вздымалась, приковывая взгляд к выступившей испарине на бронзовой коже.
Я обхватила верхушку члена губами и с удовольствием отметила, как судорожно длинные грубые пальцы вцепились в простыню, отчего на сильных руках выступили вены. Зажала нежную твердую плоть между языком и небом и плавно опустила голову.
