Они выглядели озадаченными и сбитыми с толку. Но я не могла их винить. Это не то, в чём следует ждать от своих мужчин рыцарских подвигов. Нас всех постигнет невеселая участь, если мы взбрыкнем перед императрицей.
— Мира… Она тоже менялась? — тихо спросила, внимательно глядя на ледяного исподлобья.
Тас приподнял брови и дернул плечом.
— Конечно. Как и все.
Вот так просто.
Мерзкие эти ксавийки. Ничего святого в них нет. От вседозволенности полностью потеряли вкус к жизни, и теперь единственная радость — плотские утехи. Урезать им надо права в выборе мужчин — больше ценить начнут. А нищим ксавийкам наоборот — дать больше возможностей. И тогда всем будем хорошо.
Усмирив свой пыл, внезапно поняла насколько, на самом деле, нервничала. От открывшихся перспектив пробрала дрожь. Моих мужей коснется чужая женщина. Одно радовало — она их вряд ли после этого заберет к себе — не её типаж, не вынесет подобного своеволия. Хотя… Я уже ни в чём не уверена.
— Каролина? — окликнул меня Рагнар. — Почему ты так расстроена? Мы не хотим касаться её, но это всего одна ночь. Это быстро закончится, и всё вернется на свои места.
Фыркнув, я приоткрыла рот, собираясь огрызнуться, но сразу же снова его закрыла. Они не поймут. Им уже хорошо — достались красивой девушке. Здесь другой менталитет. Конечно, им приятнее быть со мной, но от того ничего дикого в том, чтобы их касалась чужая, они не видят. И я даже не могу их за это винить.
Задумалась над вопросом. Что мне им сказать? Любовь пока слишком громкое слово. Во-первых, никуда не деть того, что мы женаты не совсем по собственной воле. Если бы не сроки, замуж вышла не раньше, чем через год. Вынужденные поспешные отношения. То, что мы друг друга привлекаем, лишь дело везения. Во-вторых, они вряд ли вообще знают, что оно такое — эта «любовь». Просто я ужасно привязалась к ним. Они моя семья, моя защита, моя опора. С ними мне уютно и спокойно. И хочу я только их.
И чтобы они хотели только меня, тоже хочу. Так, как наши земные женщины. Но это не Земля. Здесь все общие и недолговременные.
— Потому мы что вы только мои, — коротко ответила я, опуская глаза, и, разворачиваясь, направилась к входной двери.
За окнами знакомо хлопали крылья пегасов. Сафира уже здесь.
* * *
— Ты что, сумасшедшая?! Скажи честно, — воскликнула женщина, округляя глаза.
Фыркнув, я одернула своё платье и вздохнула. Ожидаемо, подруга меня не поняла.
— Сама ты, — устало ругнулась, ещё больше расстраиваясь.
Дурная была затея. Она ведь тоже ксавийка.
— Нет, я серьёзно! Что тебе не нравится? Замечательный же праздник! — шатенка выглядела искренне озадаченной.
Падая на кровать, подперла щеку подушкой и посмотрела на неё снизу вверх. Следуя за мной, она присела на край кровати и внимательно уставилась на меня в ожидании объяснений.
— Мне не нравится, что моих мужчин будет касаться чужачка, — медленно проговорила, уже не уверенная в том, хочу ли вообще продолжать разговор.
Едва я затащила её в свою комнату, Сафира принялась, как заводная, причитать, что мне ещё учиться и учиться. Что я слишком молодая и глупая, хорошо, что не живу в Лавии и всё такое. В последнем, кстати, она права. В столице меня бы просто загрызли.
— Так всех мужчин будут касаться чужачки! — скептично изогнула бровь женщина. — Не знаю, как там было в твоём мире, но посмотри на это с другой стороны. Ты попробуешь что-то новое, а твои мужчины после сумасшедшего разгона Элеоноры ещё больше начнут тебя ценить. У тебя-то аппетиты уж явно попроще.
От этих слов я ещё сильнее сникла. Она их там унизит и оскорбит. Они не захотят подчиняться, и это выльется в проблемы глобального масштаба. И мне, между прочим, потом устранять последствия.
— Черт возьми, тебе достались сами жеребцы императрицы! Знаешь, какие они умельцы? Мне бы хоть одного хоть на пол ноченьки… А ты ещё и недовольна! Ты, подруга, ненормальная! — возмутилась шатенка, пихая меня в бедро.
Покачнувшись от этого жеста, я вяло что-то проворчала себе под нос, и принялась считать щелочки на стене, чтобы хоть как-то отвлечься.
Собственничество во мне говорило, что ничего страшного не произошло. Действительно, всего-то одна ночь! Никто их не заберет и ничего с ними не случится. Но чувства тоскливо выли, выедая душу изнутри. Так ведь может быть каждый год. А позже у нас будут дети… И их отцы будут, как ни в чём не бывало, вернувшись из постели чужой женщины, гладить их по головкам.
Меня перекосило. Нет, эта ночь стопроцентно обернется катастрофой.
— Тебе не понять, я знаю. Но, сосредоточься, Сафира, возможно ли как-то договориться? — посерьезнев, я снова села и впилась в неё тяжелым требовательным взглядом.
Женщина вздохнула и поджала губы.
— Мне не нравятся эти неприятные эмоции на твоём лице, и я ужасно бы хотела тебе помочь, но, Каролина, девочка, это императрица. С обычной ксавийкой было бы значительно проще. С правительницей, увы, никак.
Шатенка виновато пожала плечами.
Внимательно разглядывая её, я досадливо поморщилась. Она искренне сожалела, но понимания в этим мягких беззаботных карих глазах не было.
Что же, похоже, в этот раз поддерживать себя придется самой. В этом сторонников в Ксавии у меня не нашлось.
Глава 45
Одно сердце на четверых
Все три дня до Дня Единства мы с мужьями почти не контактировали. Ситуация неожиданно внесла разлад в нашу семью. Я ничего не могла придумать, чтобы избежать горькой участи, и оттого на душе с каждым днём становилось всё более мерзко.
Казалось бы, такая мелочь. Но именно она внезапно превратилась в целую преграду между нами. У меня даже вызывали отторжение мысли об их прикосновениях.
Какие к чёрту прикосновения? Уже сегодня ночью они собирались разделить постель с чужой женщиной.
Я никогда не была ревнивой, тем более, в этом мире подобное качество вообще неуместно. Но я никогда и не чувствовала к мужчинам подобного. У меня словно отбирали семью. Отвратное досадное ощущение.
Мужья от раздираемых их чувств сходили с ума. Они отчаянно старались вернуть на моё лицо улыбку, но в ответ на попытки приблизиться ко мне лишь получали безразличный жесткий отказ.
Мне было жаль так с ними поступать. Они мучились от непонимания и противного ощущения отторжения. Они не могли до конца разобрать, что со мной происходит, ведь им не было ведомо понятие измены, но не находили себе места из-за моего поведения. Я знала, что в том нет их вины, но ни объяснить им что-то, ни подпустить их не могла.
Меня будто поставили на паузу. Все мысли — что придумать и как предотвратить то, что навсегда изменит моё к ним отношение.
Только ничего не придумалось. Моя воинственность и уверенность на этом сдулись. Мне утерли нос обстоятельства.
