Никогда нельзя расслабляться. Я глубоко заблуждалась, думая, что с такими райскими условиями буду наслаждаться каждым мгновением. Там, где всё слишком легко, всегда оказывается какой-то подвох. За красивой картинкой прячется куча грязи.
Я думала, что это будет сладко и весело — получить любого мужчину, какого захочу. Но я не рассчитала, что может объявиться кто-то имеющий на них больше прав, чем я. Всё же расположение императрицы больше мне насолило, чем помогло.
Проклятая власть.
Наблюдая в окно своей спальни за тем, как заходит солнце, вздрогнула, когда дверь позади внезапно распахнулась.
— Кара? Нам пора ехать, — тихо проговорил Сайгон.
Его мягкий глубокий голос болезненно полоснул по оголенным нервам.
Коротко взглянув на него через плечо, как можно более спокойно ответила:
— Конечно. Хорошей вам дороги.
Что бы там ни было, я всё ещё за них волновалась.
Краем глаза заметила, как ледяной покосился на двух остальных мужей позади него. Они неловко потоптались на месте и шумно выдохнули.
— Кара, мне больно видеть тебя такой. Если мы можем что-то сделать… — с горечью прохрипел Таслан.
— Не можете, Тас, — выдохнула я и, обернувшись, мягко улыбнулась. — Это лишь мои иномирские заморочки. Мне жаль, что это коснулось и вас. Скоро всё пройдет, обещаю. Идите, не хватало ещё опоздать к императрице.
Мужчины благоразумно убежденными не выглядели. Больше всего сейчас они хотели закрыть эту чертову дверь с этой стороны и остаться здесь, со мной, — это желание горело в их виноватых глазах. Но ни у кого из нас в этот раз выбора не было.
Они не могли изменить правила своего мира, а я не могла изменить себе. На том и застряли.
— Наша магия отталкивает столичных. Думаю, мы сможет ускорить процесс, — заверил Рагнар, напряженно шутливо хмыкнув.
Шутка своей цели не достигла. Обстановка не разрядилась. После моего кивка мужчина, мгновение, поколебавшись, тихо заперли дверь и ушли.
А я вдруг остро почувствовала себя такой одинокой, как никогда.
Какой-то Стокгольмский Синдром, честное слово. Без них я чувствовала себя в этом мире неполноценной.
Я совершила ошибку. Нельзя было так сильно привязываться к мужчинам в мире, где никто и ничто никогда до конца не будет мне принадлежать.
Спустя пятнадцать минут громко скрипнула огромная входная дверь замка. Послышалась возня и громкий топот далеко не одних пар ног. Лестница на второй этаж жалобно застонала.
Тут нарисовалась проблема, которая бесила меня не меньше, но, к счастью, зависела от моего желания много больше.
Мужчины Элеоноры.
Чего меня точно не вынудят сделать, так это лечь под того, кого я не хочу. Тут императрице нечем крыть. Я не ксавиец — меня не накажут за отказ женщине в День Единения. Кого могут наказать, так это их, если коснутся меня без разрешения. Элеонора не сможет пойти против своих же правил. Придется разбираться даже с собственными мужьями.
Чёрт, как жаль, что я не мстительная. Сейчас бы проучить её… Да только вряд ли она мне простит казнь собственного мужа.
Обойдемся малым.
Дверь медленно отворилась. Внутрь вошло шестеро высоких светловолосых мужчин. Они мгновенно скинули свои доспехи, ловко стаскивая их едва уловимыми плавными движениями, и кинули на пол у двери.
Все были как на подбор — высокие, без лишней мышечной массы, с точеными гладковыбритыми лицами и шелковистыми золотистыми волосами. Одно их различало — цвет глаз и длина волос. У кого-то они были короткими и растрепанными, у кого-то по плечи, у кого-то, как у Сайгона, по самую поясницу.
И всё же с шевелюрой Сая не сравниться никаким косам.
Комнату наполнили сладкие соблазнительные цветочные ароматы, от которых меня едва не стошнило. Слишком приторно, слишком слащаво, слишком… чуждо. Где мой лесной запах свободы Рагнара? Морозная свежесть Сайгона? Терпкий древесный аромат настоящего мужчины, коим является Таслан?
Возвращайтесь в свой детский сад, мальчики.
На самом деле, во мне говорила злость. Мужья императрицы и вправду были очень привлекательными молодыми и не очень людьми. Глаза сверкают знающе, сильные идеально выточенные тела двигаются умело, вызывающие движения бедер невольно пробуждают далекие от приличия фантазии. Но всё это… словно мне прислали стриптизеров. Сладкая впечатляющая картинка, обещающая пустое временное веселье.
Этому никогда не заменить настоящую искреннюю страсть.
— Леди Каролина, — склонил голову стоящий впереди них всех мужчина. — До утра мы к вашим услугам. Чего пожелаете?
Все шестеро уставились на меня выжидающе. Внимательные изучающие взгляды внезапно позабавили. Уже прощупывали, выискивали слабые женские места, облизывали каждую выпуклость. Они отлично подходят своей жене. Выдрессированные на «ура».
— Значит, сделаете всё, чего пожелаю? — медленно проговорила, сощурив глаза.
Моя игривая соблазнительная поза мгновенно отразилась в их жаждущих глазах. Воины расслабились, расплылись в томных улыбках, потянулись к своим рубашкам.
— Всё что угодно, — хрипло пообещал второй, что стоял чуть дальше.
— Тогда надевайте обратно свою броню, проваливайте в столовую и не выходите оттуда до самого утра, — мой мягкий томный полушепот совершенно не вязался с произнесенными словами.
Мужчины даже не сразу поняли их смысл. А, осознав сказанное, растерянно замерли на местах.
— Что вы имеете в виду?
— То и имею, — просто пожала плечами.
— Но, леди Каролина, это ведь День Единства. Мы должны…
— Мне плевать. Я иномирянка — у меня свои причуды. — Всё-таки хорошо иметь свою личную неоспоримую отмазку. — Повторяю последний раз: подбирайте броню и проваливайте. Останетесь — обвиню в домогательствах.
Ошалев, они приторможено подобрали свои вещи и медленно, оглядываясь на меня как на сумасшедшую, вышли из комнаты. Я ещё никогда не видела, чтобы кто-то так аккуратно закрывал за собой дверь. Будто боялись, что от грохота я озверею и покусаю их.
Хмыкая, вернулась на свой стул у окна и, сложив руки на подоконнике, со вздохом уставилась на сияющую во тьме луну. Серебристый свет красиво отражался на верхушках деревьев, отчего казалось, будто звезды на мгновение присели на них передохнуть.
В груди снова разлилась досадная серая горечь. Разумом всё прекрасно понимала, но чувство предательства никуда не девалось. Меня предали не мои мужчины, а вся чёртова Ксавия. Грязный развратный мир.
Драматизируя и печалясь, не заметила, как уснула.
А проснулась уже от хлопнувшей за спиной двери.
За окном всё ещё было темно, а луна почти не сдвинулась с места, потому, нахмурившись, я раздраженно кинула:
