Откуда в ней столько сил, энергии и энтузиазма?
Кое-как поднялась, умылась и поспешила в трапезную, где как обычно взяла еды себе и своему питомцу.
И тут же на меня набросилась Мира. Я даже не успела что-то пискнуть, как она начала меня отчитывать.
– Где вы были вчера поздно вечером с Конкордией? – Мира явно не умела говорить «доброе утро», не скрывая от меня недоверие к моей подруге.
Я же решила, что совершенно не хочу говорить правду, потому что не знала, стоит им верить, или нет.
– Вон за тем елбаном, – махнула я рукой в окно, решив отшутиться, чтобы навязчивая «подруга» от меня отстала.
– Прости, что? – Мира вздрогнула, не ожидав от меня такого выпада.
– Ах, да. Это слово никто с первого раза ни прочитать, ни выговорить правильно не может, – самодовольно усмехнулась я. – Вон за тем холмом. Елбан – холм. Не переставляй, пожалуйста, буквы. Даже мысленно.
Мира начинала злиться, гневно глядя на меня.
– А ты можешь быть серьёзной? Ты ведь сама-знаешь-кто!
Не съязвить я просто не могла.
– Волдеморт? Ну, так он великий, злой и ужасный волшебник. А я – не он, – усмехнулась я, глядя на её удивлённое лицо.
Похоже, о мальчике, который выжил, она не знала. Впрочем, похоже, что большинство настоящих волшебников не знали об этой удивительной «маггловской» сказке.
– Почему я не вижу твои эмоции? Вы в итоге повторили ритуал с Брендоном? – наконец, сменила она тему, вновь сканируя меня.
– Встречный вопрос. Откуда ты узнала, что меня и Конкордии не было вечером в комнате? – напряглась, уставившись на девушку.
Мира стушевалась, на ходу придумывая отмазку.
– Я заходила к тебе вечером… хотела кое-что уточнить…
– Что? – жёстко и жестоко оборвала я.
Видела, что она мне врёт, и очень хотела вывести её на чистую воду. Ненавидела лжецов.
– Ну… это самое… про…
– Понятно. Братство следит за мной? Не доверяет мне? Моим действиям? Моему будущему? Зачем вы вообще давали клятву, от которой не можете отказаться? – меня откровенно понесло.
Я злилась, желая высказать Мире всё, что у меня накопилось. Конечно, она не была виновата, потому что действовала в интересах братства. А уж оно считало, что все эти действия будут мне на пользу.
И я не могла выместить на несчастной Мире всё то, за что я ненавидела братство, которое делало мне никак не лучше, а только хуже.
– Ну, не срывайся на мне… – жалобно пискнула она. – Я действительно к тебе заходила, мне важно было узнать, что у вас получилось с ритуалом и Брендоном…
– Ничего не получилось, – грубо буркнула я. – Всё потому, что из-за эмоций моя магия вышла из-под контроля.
– Оу… Сочувствую, – тяжело вздохнула она.
И почему мне показалось, что она совершенно мне не сочувствовала?
– Впрочем, мы с Конкордией провели ритуал… – я внимательно начала следить за мимикой девушки, которая так рьяно набивалась мне в подруги.
– Какой? – испуганно воскликнула она, как будто моя подруга была врагом народа, желавшим мне навредить.
Не исключено, это могло быть именно так, но…
– А вот этого я не скажу, пока не начну тебе доверять. Мира, доверие надо заслужить, и это не просто клятва моим родителям о моей безопасности. Мне придётся искать своих соратников самостоятельно, – и то, что я в этом огромном дефективном мире одна, меня удручало.
Как будто и так было мало проблем, которые нужно было решать в срочном порядке.
Впрочем, мне повезло: я смогла в итоге затеряться в толпе и скрыться от навязчивой «подруги».
Очередную лекцию от Миры мне слушать не придётся.
Хотя бы пока.
~~~
После занятий меня ждало очередное нерадостное событие: первое собрание с преподавателями, которые входили в братство моей защиты. Мне совершенно не хотелось туда идти, хоть я хорошенько подготовилась.
Я планировала ввести небольшие изменения в учебном плане, но не знала, как отреагируют люди старше меня. Они привыкли к некоторым законам и правилам, которые, возможно, казались им нерушимыми.
И тут я планировала прийти со словами, мол, надо менять. Что ж, посмотрим, насколько они подвержены ригоризму (1).
На самом собрании я сидела тихо, внимательно слушая, как каждый преподаватель отчитывался по своей неделе. О том, на кого среди студентов нужно обратить особое внимание, а кто вёл себя крайне неподобающе.
Мне не очень была интересна данная информация, но я понимала, что вскоре, когда я войду в преподавательский состав, мне придётся привыкнуть и тоже отчитываться о поведении учеников.
Наконец, самая скучная часть закончилась, и Альцина, чисто из вежливости (это было видно по её надменному выражению лица) обратилась ко мне:
– Тебе есть что сказать или добавить?
– Да, есть, – сдержанно ответила я. – Последние пару месяцев я изучала структуру университета…
– Так? И? – перебила меня строгая женщина, недоверчиво уставившись на меня. Ей было неинтересно, и она всячески пыталась сбить меня с мысли.
Так и хотелось ей ответить нечто вроде: «То, что вы пообещали моим родителям меня защитить, не даёт вам права так ко мне относиться». Но я промолчала.
– Могу ли я спокойно поделиться своим видением без перебивания? – холодно отчеканила я, поднявшись с места.
Альцина, поджав губы, кивнула.
– Я так понимаю, что волшебники, не разговаривающие на одном языке, общаются на Эсперанто, которое придумали самостоятельно? – решила не разглагольствовать и начать сразу с места в карьер.
– Да, есть такое, – согласилась со мной Идрис, преподавательница Истории магии.
– Тогда я хотела бы уточнить, почему в Магическом Университете Тайн и Основ Волшебства, – я специально назвала полное название университета, а не сокращённое, –наш язык задвигается и проходится, скорее, в качестве факультатива, а не в качестве чего-то основного? – я посмотрела на Альцину, и та, похоже, невольно съёжилась. – Я изучила историю университета. При моей матери Эсперанто преподавалось в гораздо бо̀льшем объёме, чем сейчас.
