«Скорая» резко остановилась, Сэм опустил дверь-аппарель, и в салон ворвался многоголосый рев. Короткий отдых закончился, прервалось добродушное перешучивание; лица стали суровыми и сосредоточенными. Врачи вернулись в жестокий мир.
Они покинули машину. Подбежал водитель, помог выгрузить каталку.
Бригада «Скорой» как будто попала в кошмарный сон.
Машина остановилась под одной из высоких арок на Двадцать третьей улице. Совсем рядом возвышался мост Вагнера, громадина, протянувшаяся через реку Гудзон до Нью-Джерси; все три яруса были ярко освещены, но транспорт полностью отсутствовал. Прилегающий лабиринт дорожной развязки был заполнен народом, голоса слились в яростный вой, лица синие в свете ртутных ламп или багровые в сиянии факелов. Позади толпы горела шеренга складских зданий. Военные и полицейские стреляли над головами, но эти хлопки тонули в шуме пожарных брандспойтов. В лучах прожекторов, расставленных за барьерами из грузовиков и металлических кабельных катушек, виднелись группы защитников правопорядка. Среди этих подвижных декораций лежала сцена – полевой госпиталь. В грубом свете военных прожекторов угадывались очертания человеческих тел. Раненые ждали, когда ими займутся врачи, но хватало и тех, кому помощь уже не требовалась.
– Доктор, помогите! Доктор!
Сэм обернулся на эти слова, ясно расслышав их в шуме и гаме. Ему махал молоденький солдат.
С медицинской сумкой на плече Сэм двинулся на зов, пробираясь между лежащими.
– Ее только что принесли. Доктор, я не знаю, что делать…
Санитар был совсем мальчишка. В такую переделку он явно попал впервые. Его учили помогать людям с переломами и проникающими ранениями, а тут дочерна обожжена нога и весь бок, одежда пригорела к коже. Баллончика с противоожоговой пеной не хватило даже на обработку ноги. Глядя на пострадавшую круглыми от страха глазами, паренек все давил и давил бесполезную кнопку.
– Я ею займусь, – пообещал Сэм, сразу обратив внимание на неподвижный взгляд и отпавшую челюсть женщины. – А ты позаботься вон о том полицейском. У него пулевое ранение, нужна давящая повязка.
Когда санитар отошел, Сэм, заранее зная результат, прижал датчик к женскому запястью. Обширный ожог четвертой степени, смерть от болевого шока. Накинув на труп простыню, Сэм направился к другому пострадавшему.
Резаные и пулевые раны, переломы, расколотые черепа. Большинство пострадавших – военные и полицейские, немногочисленные гражданские получили травмы в давке или при столкновении с блюстителями закона. В истерических попытках вырваться из города бунтовщики применяли любое подручное оружие.
Сэм перевязал руку полицейскому и отвел его в «Скорую», а по возвращении увидел вновь прибывшего. Тот, прислонясь к опоре эстакады, закрывал лицо ладонями. Солдат находился в тени; Сэм осторожно вывел его на свет, увидел тюрбан и шевроны хавильдара и вспомнил, что утром в порту высадилась пакистанская бригада. Между пальцами обильно сочилась кровь, капала на землю.
– Ложитесь, – распорядился Сэм, подведя его к свободным носилкам. – Хавильдар, вас не затруднит открыть лицо, чтобы я мог им заняться?
Очень неохотно, под нажимом Сэма, пакистанец убрал руки. Хлынувшая кровь не помешала разглядеть кривую, почти круглую рану. Щека пробита до кости, вырвана ноздря, из раны торчат осколки стекла…
– Разбитая бутылка? – спросил Сэм, вколов морфин из шприц-тюбика.
– Да, доктор. Он напал неожиданно и воткнул ее мне в лицо. Я не успел защититься. Зато потом как дал ему прикладом в живот! Боюсь, это нарушение приказа, зато я остался жив.
Сэм извлек пинцетом последний видимый осколок (если в ране осталось стекло, его найдут и удалят в больнице) и обработал рану по всей протяженности сшивающей машинкой на батарейке. При каждом прикосновении устройство соединяло края раны и скрепляло их ниткой. Получались большие стежки; временный шов сослужит свою службу до прибытия пациента в хирургическое отделение больницы. У пакистанца не были перерезаны крупные сосуды, поэтому рана теперь почти не кровоточила.
Посадив хавильдара в «Скорую», к другим пострадавшим, нуждавшимся в срочной транспортировке в больницу, Сэм обнаружил, что рядом дожидаются двое военных. Сержант козырнул:
– Доктор, на верхнем ярусе у нас раненые. Вы можете помочь?
– Сколько их? И что с ними?
– Только двое… Угодили под брошенную железяку, но вроде легко отделались. И лучше бы вам поспешить, пока там не началось… Мы поставили вторую баррикаду – не хватает людей, чтобы удерживать все съезды и въезды. Передняя линия скоро отступит к ней.
Сэм без колебаний повесил сумку на плечо и указал на выгруженные из «Скорой» два ящика с медикаментами:
– Берите их, и пошли.
Посвистывая турбинами, их ждал большой, с двумя горизонтальными винтами боевой вертолет. Едва врач и солдаты очутились на борту, машина с душераздирающим воем ринулась вверх, сместилась вбок и мягко опустилась на верхний ярус эстакады подле баррикады из опрокинутых легковых и грузовых машин. Там нервно топтались солдаты – они не видели толпу, но явственно слышали ее рев.
Сэм проследил за выгрузкой ящиков и занялся пострадавшими. Один боец получил сотрясение мозга и травму, чреватую потерей глаза, другой – рваную рану, но тут пока достаточно повязки. Поблизости раздавались крики, военные по обе стороны моста присоединяли к гидрантам пожарные шланги и тянули их к баррикаде. Сэм услышал топот бегущих, с той стороны через барьер перебирались солдаты, многие в изорванных мундирах и с окровавленными повязками.
– Приготовиться! – громко скомандовал капитан. – Прорвана первая линия обороны. В шеренгу, гранатометы к бою!
Позади офицера Сэм забрался на крыло штабной машины. Отсюда по всей ширине просматривалось дорожное полотно. По нему в направлении барьера бежали разрозненные группки солдат, их преследовал рев толпы. Он все нарастал, и казалось, это торжествующе ревет громадный зверь. Спустя миг эстакада заполнилась людьми, они взбегали по пандусам и лестницам – жуткая черная масса, толпа без лидеров и целей, движимая лишь страхом и желанием выжить. Она приближалась стремительно, в первых рядах уже различались отдельные люди, размахивающие кусками арматуры и палками, краснели разинутые рты, но что они выкрикивали, невозможно было разобрать в реве толпы.
За спиной у Сэма заверещал свисток, ему вторили чавкающие хлопки гранатометов. Стреляли полицейские точно, гранаты ложились ровным рядом и выбрасывали жгуты серого дыма. Толпа дрогнула и остановилась и, окутавшись химическими клубами, взвыла в отчаянии.
– Газ их остановит? – спросил Сэм.
– Раньше не останавливал, – устало ответил капитан.
На дорожное полотно падали все новые гранаты, но дым сносило сильным речным ветром. Некоторые бунтовщики уже пробирались через клубы газа, кашляя и прикрывая глаза, падая и вставая. Таких смельчаков все прибавлялось, и вот уже вперед двинулась вся толпа.
