– Ошибаетесь, генерал, это я должен вас благодарить за посещение «Перикла».
Подъехала грузоподъемная машина, перед люком корабля застыла платформа, на нее вынесли раненого лейтенанта. Оператор развернул машину и по дуге опустил платформу на землю. В нескольких ярдах ждал вертолет, медленно кружились его лопасти. Двое военных и врач будто не замечали обступивших их мрачных, до зубов вооруженных полицейских. Сэм, сжимая в ладони капсулу, помог Хэйберу забраться в вертолет и улечься на заднем ряду сидений.
– В больницу Бельвью, и как можно скорее. – Врач опустился в кресло рядом с пилотом.
Полицейский ничего не сказал, но открыл дроссель, и машина взмыла.
Впереди лежал изломанный, в крапинах огней абрис Манхэттена, и на этом фоне Сэм видел не менее реальное, опухшее от болезни лицо Ниты. Сколько часов назад они расстались? Наверняка сейчас она выглядит хуже, намного хуже. А может… Нет, с этой мыслью никак нельзя смириться. Нита не могла умереть, ведь спасение так близко! Или насчет спасения он заблуждается? Сэм взглянул на капсулу, которую держал на колене. Изготовленная из материала, похожего на воск, она была мягкой, проминалась при нажатии. Действительно ли там лекарство? Перебрав последние события в памяти, он успокоился. Конечно лекарство, как же иначе. Чего бы добился юпитерианин, подсунув обманку? С другой стороны, какой ему резон поступать честно? Оба вопроса бессмысленны, поскольку неизвестна логика мотивации инопланетянина.
Вертолет описал дугу над огромным зданием больницы и пошел на посадку по лучу маяка. Подбежали два санитара.
– Займитесь пациентом, – прокричал Сэм.
Он спрыгнул с вертолета и устремился к лифту, грубо оттолкнув с пути замешкавшегося санитара. В ожидании кабины Сэм нервно колотил свободной рукой по двери.
Наконец раздвинулись створки, генерал проскочил в кабину следом за врачом.
– Успокойся, сынок, – сказал он, – мы почти добрались.
В палате было темно, Сэм включил все потолочные лампы. Раздался стон. На кровати незнакомая женщина прикрыла ладонью глаза от яркого света. Господи, это все-таки Нита! Как же плохо она выглядит!..
– Что вы здесь делаете?! И кто вы?! Вон отсюда!
Сэма дергал за руку врач, которого он видел впервые в жизни. Как тут не испугаться, когда в твою палату вваливаются люди в грязном камуфляже, с черной краской на физиономиях…
– Простите, доктор. Я доктор Бертолли. У вас найдется шприц?
Он умолк, увидев на полу возле противоположной стены автоклав, подскочил к нему и ногой вдавил кнопку. Откинулась крышка. Содержимое оказалось горячим; Сэм и не почувствовал, как обжег пальцы, пока насаживал на конус шприца иглу. Генерал оттащил незнакомого врача в сторону и принялся ему что-то объяснять; этого Сэм тоже не замечал.
Так, теперь капсула. Сэм протер ее торец спиртовым тампоном. Игла вошла легко. Лечит ли содержимое болезнь Ранда, или это смертельный яд? Что толку гадать… Он перевернул капсулу и потянул поршень, наполнив шприц до середины соломенно-желтой жидкостью. Потом освободил иглу и протянул контейнер подошедшему сзади генералу:
– Держи проколотым концом кверху.
Сэм осторожно высвободил из-под одеяла руку Ниты, продезинфицировал локтевой сгиб. Кожа была сухой и очень горячей, тут и там багровели нарывы.
Нита! Он заставил себя не думать о ней как о близком человеке. Перед ним пациент, его пациент. Сэм помассировал большим пальцем вену и, когда та поднялась, ввел иглу. Какая доза будет достаточной? Для начала пять кубиков. Если понадобится, добавим.
Многофункциональный диагностический прибор показывал 106 градусов
[9]. В сочетании с давлением и пульсом это говорило о том, что девушка умирает. Глубокие хриплые вздохи вдруг прекратились; она выгнулась под одеялом; раздался глухой дрожащий стон.
Запаниковав, Сэм дотронулся до нее. Что он наделал?
Неужели погубил?
В следующий миг миниатюрный дисплей показал снижение температуры до 105°. Это казалось неестественным, даже совершенно невероятным. Но ведь такова болезнь Ранда – неестественна, невероятна.
И эта болезнь сдавалась прямо на глазах. За пять минут температура опустилась до нормальной, а за пятнадцать изменился цвет нарывов, они уменьшились. Выровнялось дыхание, став глубоким и медленным.
А потом Нита открыла глаза, увидела стоящих возле ее койки мужчин и улыбнулась:
– Сэм, милый… зачем ты покрасил лицо?
15
– Меня прислал доктор Маккэй.
Обернувшись на голос Эдди, Сэм удивился: надо же, он и не заметил, как в палате собралось не меньше дюжины людей.
– Вот. – Он вручил Перкинсу шприц. – Еще возьми у генерала капсулу и немедленно отнеси к исследователям, только держи вертикально. Скажи им, что это средство против болезни Ранда. И ради бога, будь осторожен! Я не знаю, что это такое, и там, где взял, больше нету, во всяком случае сейчас. Нужен микроанализ… впрочем, они сами знают, что делать. А я позвоню доктору Маккэю и доложу о моих результатах.
– Тебе придется подождать до утра – ему дали снотворное. Он слишком перенервничал, когда… когда добивался, чтобы вас выпустили из корабля. – Бережно держа шприц и капсулу, Перкинс двинулся к выходу, но на пороге обернулся: – Вот что, Сэм… спасибо.
И быстро ушел.
Нита крепко заснула, генерал ушел. К его возвращению Сэм отмыл от краски лицо и руки.
– У тебя пять минут, – сказал Секач. – Позвонил Ясумура, просит нас срочно прибыть на борт. Я на сегодня вдоволь пообщался с полицией, поэтому вызвал из форта свой транспорт, он уже в пути. Сынок, мы победили?
– Пока не знаю, – ответил Сэм, вытираясь полотенцем. – Юпитерианин дал нам действенное средство, ты сам видел, как полегчало Ните, но содержимого этой капсулы не хватит и на пятьдесят человек, а больных, наверное, уже пятьдесят тысяч. Теперь все зависит от исследователей. Если они разберутся с лекарством и научатся его производить, чуме конец. Я всей душой надеюсь, что так и будет.
– Каковы шансы?
– Да разве их подсчитаешь? Может, один на миллион. От нас больше ничего не зависит, остается только ждать. А впрочем, давай-ка вернемся на «Перикл» и попробуем расспросить юпитерианина. Стэнли объяснил, зачем мы там понадобились?
– Я с ним не говорил. Мне передали, что дело, по его словам, срочное.
Когда они вышли на вертолетную площадку, Сэм с удивлением обнаружил, что уже рассвело, на западе меркнут последние звезды и небо чистое, как бывает только после дождя. С юга доносился рокот мощных моторов, он перешел в рев, и появились пять тяжелых самолетов с вертикальным взлетом. Над больницей они двинулись по кругу, один устремился вниз, к больничной крыше, на которой ждали двое.
– Я думал, под транспортом ты подразумеваешь вертолет. – Сэму пришлось кричать, чтобы генерал услышал. – Эта площадка не предназначена для таких самолетов.
