Из темноты прохода вышел учитель Малех. Он встал напротив наследника, и лицо его расплылось в глумливой улыбке.
И как только здесь оказался?
– Из тебя плохой следопыт, ученик. Я заметил тебя еще вчера. Заинтересовался… Я ведь давно за тобой присматриваю – еще до твоего побега из Атриана.
Ули навострил уши. Так этот червяк еще и за браткой следил?
– Так что тебе понадобилось в моей комнате, ученик?
– Книга. Большая книга Либурха. – Имперец изумленно посмотрел на юного горца, и Оли добавил: – Я Либурху обещал, что заберу ее. Ну, если с ним что случится…
Малех закрутил головой, пожевал губами. Вздохнул:
– Сплетника-то теперь нет… Самому приходится крутиться. Я вот подумал намедни: как же юный наследник смог сбежать из имения? Из-под носа стражников. Да еще и вместе с Туммой. И дочь наместника с собой прихватил!.. Ходил я, ходил, думал я, думал… А как ты обратно вернулся – решил за тобой присмотреть. Тихохонько: вдруг разгадаю загадку. Гляжу – а вечером-то мой ученичок берет охранника и крадется к архиву. Я за ним…
Оли затаил дыхание, аж дышать перестал.
– А они раз – и исчезли. Я покрутился – нет никого. Полез в кусты, нашел подземный ход. Тогда-то я все и понял.
Олтер нащупал заточенную монетку, подарок Остаха.
«Полосну по пальцу, а как сил прибавится. – запрыгну на этого гада и шмякну башкой об угол. А потом придушу, – примерился Олтер. – Нельзя бить учителей, говорите?.. Ну-ну».
Оли набычился и двинулся к Малеху. Тот в страхе отпрыгнул и вытянул руки перед собой.
– Меня нельзя трогать! Я письмо написал и спрятал! Там все написано! Если я пропаду – то письмо найдут и все про тебя прочитают!
Олтер не остановился. Подумаешь! Значит, и он тоже убежит, поминай как звали! Совсем как братка…
– Наследник Олтер! – Малех вдруг рассердился. – Сыну рекса не пристало так поступать!
Олтер от таких неожиданных слов остановился. Чего это он?
– Ты что, всех своих неприятелей будешь убивать? Какой же из тебя правитель? Так не делается! У меня есть товар: тайна про подземелье и книга старого Либурха. У твоего отца есть деньги. Купи мой товар за десять золотых – и всем будет хорошо.
Оли остановился и с презрением посмотрел на жалкого учителишку.
– Неспокойно нынче… И Сплетник у вас в горах сгинул, – пожаловался Малех. – Приходится самому крутиться… По рукам?
Олтер задумался. Если он сейчас раздавит этого червяка – то книги все равно не получит! Но десять золотых – это же такие деньжищи!
– Я напишу отцу, – соврал Оли, оттер плечом Малеха и двинулся к выходу.
Просить у отца деньги он не собирался. Дану Дорчариан сейчас не до этого! И к дядьке Остаху тоже лучше не подходить… Всю дорогу до дома Олтер ломал голову, где бы достать десять золотых, но так ничего и не придумал.
Вилейка меняла капризному старику в халате повязки, а позади сопели его толстые дружки. Вилея сердилась. Остальные раненые, белоголовые курши, – послушные; радуются, когда она подходит. Как же – ведь каждое утро смотрят, как она на канате играет… С местных-то, жильцов заморского двора, никто денег не берет! А этот несносный старик все время ворчит. А сейчас никак не хочет снимать свой вонючий халат! Только самый-самый толстый дружок кое-как и уговорил!
– Тихо, йок! – зашипел луноликий старик, когда Вилея дернула присохший край повязки.
Рана выглядела совсем плохо, отвратительно пахла, и Вилея не стала ругаться, пожалела старика. Толстяки позади озабоченно зашептались. Вроде и порез неглубокий, но края припухли, загноились.
– Оу! Оу-инна оу! – запричитали смуглые девушки, увидев жутковатую рану.
Воздев руки над головой, они побежали в дом.
– Плохо, йок? – упавшим голосом спросил старик.
Вилейка промолчала, толстяки отвели взгляд. Что тут скажешь?
– Старый я стал, йок… – покачал головой старик.
– Таммата-нуи! – послышался над ухом встревоженный мелодичный голос. – Что здесь?
Подбежала Леа, и Вилея подвинулась. Леа охнула и уселась на коленки, примостив зад на пятки. Положила ладони по обе стороны от раны, прикрыла глаза и тихонько запела высоким-высоким голоском на незнакомом языке. Вилейка чуть колесом не прошлась от радости: и Тумма так же пел! Теперь все будет хорошо!
Вилейка засмотрелась на поющую чернокожую Леа. Локон прилип к щеке, глаза зажмурены… Какая же она красивая… Вилейка не один раз замечала, как имперские гости, завидев красавицу Леа, теряли дар речи и совали Марике пузатые кошели, прижимая руки к груди и пуская слюни. Даже золото сулили за встречу с Леа! Марика только качала головой в ответ и отшучивалась, а стоило имперцам начать горячиться, броситься за Леа вслед, как из ниоткуда тотчас появлялись крепкие охранники с разрисованными белой краской телами.
Старик округлил глаза. Румянец вернулся на серые щеки, он глубоко задышал.
– Благодарю, йок, стук моего сердца! – Старик прижал руки к груди и поклонился. Толстяки радостно загомонили, хлопая по ляжкам.
– Ну что, Юсси? Помирать теперь не будешь?
Леа тяжело поднялась, улыбнулась одними губами и пошатнулась. Толстяки тотчас подхватили ее под руки, отправились в дом.
– Ты не беспокойся! Мы за Юркхи присматриваем! Все хорошо будет! – крикнул напоследок самый толстый.
Вилейка залюбовалась: рана зарубцевалась, молоденькая розовая кожица покрыла страшный порез! Она ловко повязала рану чистой тряпицей.
Вилейку так и подмывало догнать красавицу Леа и рассказать про чудесного лекаря Тумму. Но вредина Гафр крутился неподалеку у распахнутой кухонной двери, а она обещала ему держать язык за зубами.
– Хорошая ты девочка, йок. Веселая, йок, сильная, – звонким голосом произнес старик, натягивая на плечи халат. – Пойдешь в наложницы, йок?
Вилейка чуть не присела. Прижала ладонь к губам и фыркнула:
– За тебя?
Старик рассмеялся в ответ.
– За ханича. Он такой же юный. У него табуны кобылиц, много земли.
Вилейка, не переставая смеяться, тряхнула косичками. Старик превратно понял ее сомнения.
– Женой нельзя, йок, – пояснил старик. – У ханича глубокая кровь, знатный род. Наложницей можно…
Вилейка прошлась по двору колесом, вспорхнула на канат и легко пробежала по нему.
– У меня нареченный есть! – гордо заключила она, но старик продолжал бубнить и расхваливать неведомого ханича.
И только ночью, ложась спать, Вилея поняла, про какую школу говорил луноликий Юсси! Ведь и Олтер наверняка там же учится! И как же она сразу не догадалась?! А уже совсем засыпая, она заново услышала голос Леа, склонившейся над ней и Юсси:
