– Звон. – Елея протянула руку, поймала его за запястье и многозначительно посмотрела. Звон поджал губы и неохотно откинулся назад. Крестец провел рукой по лицу и посмотрел в сторону. Нефрита лишь приподняла бровь.
Поток пропустил выпад мимо ушей и посмотрел на Жемчужину:
– Возможно, он лжет. А владыка Сквернов сказал правду.
Лун уже устал это слышать.
– Конечно, это возможно. Иначе бы Скверн этого не сказал.
Поток хотел было ответить, но Жемчужина, зарычав, сказала:
– Достаточно.
Поток собрался возразить, но затем неловко затих.
Нефрита провела когтем по земле.
– Интересно, если у Сквернов была сила, способная удерживать от перевоплощения целую колонию, почему они не воспользовались ею раньше? Раксура бились со Сквернами с самой зари существования Трех Миров. Слабым дворам всегда приходилось остерегаться нападений, но в наших летописях никогда не упоминалось ничего подобного.
– Значит, эта сила появилась у них недавно, – тихо сказала Цветика.
– Но они не пытались воспользоваться ею в храме, – сказала Елея, взглянув на Нефриту. – Выходит, чем бы ни был источник этой силы, возможно, он у них один?
Жемчужина глянула на Цветику:
– Как жаль, что у нас не было никакого предупреждения об этой новой угрозе. Ни видений, ни предсказаний…
«Да, конечно, давайте назначим еще больше виноватых. Нам это точно поможет», – подумал Лун. Но усилием воли ему удалось удержать рот на замке.
Внимание Цветики было приковано к ее пальцам, торчавшим из-под рваного подола ее юбки.
– Весь последний цикл мои предсказания велели нам идти за Утесом, оставить колонию и найти новую на западе. – Она подняла голову и посмотрела Жемчужине прямо в глаза: – Как жаль, что никто их не услышал.
Тишина стала напряженной, как струна, а затем Жемчужина отвела взгляд и скривила губы.
– Я услышала. Но не послушалась. И это на моей совести.
Через некоторое время Крестец зашевелился. Он бесцветным голосом сказал:
– У нас кучка арборов и всего лишь несколько окрыленных против целой стаи Сквернов, которые могут удерживать нас в земном облике. Если мы нападем как есть, то все погибнем. – Он перевел взгляд с Жемчужины на Нефриту: – Мы можем попросить помощи у другого двора?
Нефрита щелкнула когтями.
– Думаю, Звездное Сияние спрашивать бессмысленно, а они – самый большой двор, с которым мы поддерживаем связь. – Она набрала в грудь воздуха: – Медное Небо было нашим единственным близким союзником.
Крестец согласно хмыкнул, но добавил:
– У нас кровные узы с Солнечным Ветром и Серебристой Дымкой.
Жемчужина прикрыла глаза.
– Они оба немногочисленны и находятся слишком далеко.
Даже не скрывая иронии в своем голосе, Нефрита сказала:
– И они оба вряд ли захотят нам помочь, особенно Солнечный Ветер.
Жемчужина ледяным голосом ответила:
– Прах – второй консорт правящей королевы. Ему не на что жаловаться.
Нефрита обнажила зубы и скорчила гримасу, явно не похожую на улыбку:
– Если мы попросим у королевы Солнечного Ветра воинов, как думаешь, к кому она прислушается: к консорту, отцу двух ее выводков, или к королеве, которая безо всякой на то причины выгнала его из родного двора?
Жемчужина, не глядя на нее, глухо сказала:
– Я знала, что он найдет там свое место.
Нефрита не уступала:
– Он был юн и неопытен и не был в этом уверен так же, как ты. А теперь, когда нам понадобилась помощь…
Крестец прервал ее, едва сдерживая рык:
– Мы тебя поняли, Нефрита.
Нефрита тряхнула шипами, но унялась.
Через несколько неловких секунд Жемчужина сказала:
– Но я думаю, что Солнечный Ветер согласится дать пристанище арборам и воинам, если их об этом попросить.
От неожиданности все замерли. Затем Цветика медленно произнесла:
– Ты думаешь, что все пришло к этому?
«Что все пришло к тому, чтобы сдаться», – подумал Лун. К тому, чтобы оставить плененных раксура в колонии со Сквернами – арборов, воинов, детей и выводки малышей. «Не надо, – хотел сказать он, – кто-нибудь что-нибудь придумает. Не торопитесь». Но Лун знал, что не может сказать этого так, чтобы не разозлить Жемчужину.
Жемчужина помедлила, а затем покачала головой:
– Пока что нет. Мы не уйдем, пока не узнаем, что Скверны солгали и все остальные на самом деле мертвы.
Когда Лун покинул укрытие, сумерки уже перетекали в ночь. Двое воинов – Дрейф и Виток – несли дозор, сидя на деревьях, а несколько охотников стояли на страже на земле, однако Луну хотелось самому оглядеть окрестности. Он принял крылатый облик, но не взлетел, а двинулся промеж папоротников, принюхиваясь. Он прошел мимо Корня и Песни. Они сидели, обнявшись, под корнями какого-то дерева, и Корень тихонько плакал, уткнувшись ей в плечо. Видимо, он оплакивал Камыша и всех остальных, кто остался в колонии. Лун сочувственно нахмурился, но не остановился.
Он пробирался через заросли, а крики птиц и жужжание насекомых тем временем постепенно стихали, сменяясь зеленоватым светом. Лун перешагнул через скопление небольших ярких комочков, похожих на грибы. Они вскочили и побежали прочь на коротеньких крепких ножках.
Арборы придумали план, согласно которому кто-нибудь из молодых охотников попытается проникнуть в колонию через отверстия под платформой в месте, где пирамида нависала над рекой. Так они, по крайней мере, узнают, живы ли остальные. Если охотник сможет кого-нибудь вывести или выяснить, что мешает двору принять нужный облик для сражения или побега, то будет даже лучше. Вот только если молодой охотник пропадет и не вернется из колонии, то они ничего не узнают и потеряют еще одного арбора.
Пока Лун обходил кругом, двигаясь на запад, он чувствовал, что сидящие на деревьях воины подозрительно и озлобленно следят за ним. Лун прошел мимо охотника, присевшего среди корней деревьев, – из-за своей темно-коричневой чешуи он стал почти невидимым на фоне дерева. Охотник издал какой-то щелкающий звук, и Лун кивнул, не зная, как ему ответить. Пройдя еще несколько шагов, он услышал в зарослях негромкий, умышленно изданный шорох и понял, что поблизости находится еще один охотник. Затем из папоротников вышел Крестец.
Он зашагал рядом с Луном. Пройдя немного, Крестец поднял голову, посмотрел на деревья и медленно произнес:
– Нам нужен каждый. Мы не можем тратить силы на грызню между собой.
Сидевший среди ветвей Дрейф вперился в Крестца взглядом, а затем отвел его и отступил, обиженно шипя. Луну бы тоже не хотелось драться с Крестцом, по крайней мере на земле. Невысокого роста, в плечах охотник был вдвое шире любого другого арбора, а шрам на горле являлся свидетельством того, что одолеть его совсем непросто.
