Лун выбрался из бассейна, и вода потекла с него на шершавый пол. Она смыла с него почти все остатки высохшего металлического ила. Он осторожно двинулся вперед, чувствуя, как от тревоги по его коже побежали мурашки, и пытаясь вглядеться в тени впереди. Лун знал, что он здесь не один.
Первым делом он подошел к шахте и, вытянув шею, посмотрел вниз. Она пронзала улей насквозь. Внизу виднелось тусклое пятно дневного света. Будь у него когти или крылья, чтобы спуститься, эта шахта пришлась бы очень кстати.
Лун снова огляделся. К тому моменту его глаза уже привыкли к полумраку, и он увидел, что тень на внутренней стене – это большой, размером с двея, проход в соседнюю комнату или коридор.
Он направился туда, заметив, что на стенах висят панцири двеев, отполированные до блеска, переливающиеся зелеными и голубыми цветами и испещренные надписями на чудном языке. Они, похоже, предназначались для поклонения предкам или были памятниками, оставшимися после погребальных ритуалов. Некоторые были сброшены на пол и расколоты, а обломки разбросаны по залу. Вокруг валялись и другие предметы, похоже, взятые из разграбленного города внизу. Лун обошел испачканные обрывки богатой ткани и мехов, разбитую чашу из слоновой кости – все это валялось на полу, словно мусор. Эти Скверны вели себя так же, как и другие, которые встречались Луну, – они не создавали ничего своего и крали у земных созданий даже одежду.
Лун добрался до прохода и отодвинул в сторону колышущиеся остатки рваной мембраны.
За ней оказалась еще одна комната. В тени у дальней стены, в гнезде из разорванной ткани, лежало что-то большое и живое, а вокруг были разбросаны обломки панцирей двеев. Лун видел покатый чешуйчатый бок, сложенный край кожистого крыла, блеск клыков. Тварь дышала, но так медленно, что этого было почти не слышно. В горле у Луна пересохло, он не мог сглотнуть, его тело похолодело от страха. Но отчасти он этого ожидал. Это была прародительница, единственная женская особь среди Сквернов, случавшаяся с владыками и производившая на свет всех остальных. Лун никогда раньше не видел прародительниц, лишь слышал об их существовании, но это могла быть только она.
Он шагнул назад, прочь от мембраны, чувствуя, как его до мозга костей пробирает холод. «Нефрита не успеет». Даже если она уже была близко, даже если двор не решил обойтись малой кровью и оставить его и захваченных арборов на произвол судьбы. Он не мог позволить Сквернам получить то, чего они желали.
Лун отошел еще на несколько шагов, пытаясь думать. «Найди оружие и убей прародительницу. Или заставь прародительницу убить тебя». Ему пришлось признать, что второй расклад был более вероятен.
Он посмотрел по сторонам, глядя на разбросанные по полу обломки и надеясь найти что-нибудь острое. За ближайшей платформой он увидел груду темной ткани. Сделав несколько шагов, Лун подошел достаточно близко, чтобы рассмотреть ее. А затем потрясенно остановился.
Там лежал мертвый владыка. Он был в земном облике, его бледные волосы веером разметались за головой, а невидящие глаза смотрели в потолок. Из его рта текла струйка крови, маравшая белую как воск щеку. Его темные одежды были смяты и распахнуты на груди, цепь с рубинами порвана, камни рассыпаны рядом с рукой, но видимых ран на нем не было. Лун осторожно шагнул вперед и вдохнул, снова принюхиваясь к запахам. Владыка не притворялся. Он правда был мертв, причем достаточно давно, и его кровь уже успела остыть.
Позади раздался голос:
– Я убила его, когда он вернулся с кетелями.
Лун резко развернулся, и от испуга у него перехватило дыхание.
Она стояла перед шахтой, словно только что вылезла из нее. Она могла сойти за земную женщину или за земное воплощение окрыленной воительницы. Она была высокой и худой, с золотистой кожей и голубыми глазами, ее волосы – прямые и темные – доходили ей до пояса. Одета она была тоже как раксура, в переливчатую шелковую накидку, не закрывавшую ее руки. Затем из-за ее спины осторожно вышел дакти, поднявший на Луна свои большие, полные любопытства глаза. Дакти без крыльев и с крепким телосложением, как у арбора. «Дакти-наставник», – подумал Лун. Он знал, что где-то здесь обитает по меньшей мере еще одна такая тварь. И в природе не существовало владык-женщин. «Она – еще одна полукровка. Владыка-воительница».
Глядя на мертвого владыку, она произнесла:
– Он меня подвел, и я разозлилась. Принес мне лишь шестерых арборов, ни королевы, ни консорта. Когда я узнала, что ты полетел за ним, было уже поздно. – Ее голос походил на голос земной женщины, высокий и теплый.
Она шагнула к Луну, и тогда он уловил ее запах. Он отшатнулся назад, чуть не поддавшись мгновенному желанию развернуться и броситься из окна в колодец улья. Содрогнувшись, он взял себя в руки, но продолжал чувствовать страх, струившийся по его жилам подобно ледяной воде. Ее запах был омерзительным, неестественным, неправильным. Даже от дакти-наставника разило просто Скверном.
Она сказала:
– Я не причиню тебе вреда, – и склонила голову набок, и ее губы сложились в улыбку. В ее лице было что-то неестественное, а само выражение казалось искусственным. – Ты же видел, что арборы в полном порядке.
Арборы. Она напомнила ему о том, что на Луне лежала ответственность не только за его собственную жизнь. Он был почти уверен, что уже знает ответ, но заставил себя сказать:
– У вас еще осталось много двеев. Пища вам не нужна, так зачем мы вам?
– Нам одиноко. Во всех Трех Мирах нет никого, кто был бы похож на нас. – Она положила руку на голову дакти-наставника. Он прижался к ее ноге, уткнувшись в нее лицом. – Особенно теперь, когда ты убил Эраза в вашей колонии. Хотя, возможно, для него это был подходящий конец, ведь он столько циклов следил за ней по нашей просьбе. Я хотела, чтобы он остался здесь, в безопасности, но он так отчаянно желал увидеть ее своими глазами, а не в видениях. Демус, например, так пока не умеет. – Она ласково оттолкнула дакти-наставника. Демус недовольно шикнул, затем отвернулся и проковылял в сторону. Он был меньше своего собрата из колонии, и его правая нога выворачивалась под неестественным углом. Она смотрела на него, пока он не отошел, а затем снова перевела взгляд на Луна: – Ты не спросил, как меня зовут. Мое имя – Ранея. Твое я знаю. – Она подняла руку. Ее ногти были почти такими же длинными, как когти. – Подойди, Лун.
Он отступил еще на шаг.
– Отпусти арборов, и я сделаю все, что ты пожелаешь. – Он не думал, что она на это пойдет, но попытаться стоило.
– Зачем мне их отпускать? Они мне нужны. – На ее лице еще оставалась улыбка, но казалось, будто она о ней позабыла. В тот миг Лун понял, что не так с ее выражением – она словно имитировала то, что делали другие, на самом деле не понимая, что это значит. Таким же теплым тоном Ранея сказала: – И у тебя нет ничего, что я не смогла бы просто взять.
Лун попятился от нее. Он твердил себе – что бы она с ним ни сделала, это неважно. Если Ранея была наполовину воительницей раксура, то она не могла производить потомство, и беспокоиться следовало о прародительнице в соседней комнате.
