– А, хобби… Скажи, – обратился Роган к вошедшему на кухню Мерфи. – Музыка – твое хобби?
– Нет, моя душа, – ответил тот, не раздумывая, и тут же перенес все свое внимание на Лайама. – Уже съел мое любимое печенье? Ты мне ответишь за это!
– Грузовик! – потребовал Лайам.
– Сейчас получишь свой грузовик. Это еще из моих игрушек, – объяснил он присутствующим. – Садись на пол и играй. Освободи тетю Шаннон.
«И в самом деле, – подумала она, – этот милый ребенок в каком-то смысле мой племянник».
Племянник уже соскочил с ее колен и занялся грузовиком.
– У нас имеется спокойных минут пятнадцать, – Мерфи подмигнул Рогану. – Предлагаю пить чай, чтобы успеть… Садись, Роган. Я сделаю все остальное.
Уже за столом Роган продолжил разговор с Шаннон:
– Я видел также картину, которую вы закончили. Пейзаж с каменным кругом. Надеюсь, вы не против того, что я взглянул на него?
– Нет, почему же… – Но в голосе ее не было большой радости.
– Брианна не виновата, она только упомянула, что вы писали, а мне захотелось увидеть. Щепетильная Брианна просила, чтобы я передал вам ее извинения за то, что она допустила меня до картины.
– Да ничего страшного. Спасибо. – Это она сказала Мерфи, когда тот поставил перед ней чашку.
– Предлагаю вам за нее тысячу фунтов, – в ожидании ответа Роган внимательно смотрел на Шаннон. Шаннон не сразу поняла, о чем идет речь.
– Что? – переспросила она.
– Тысячу фунтов за вашу картину. Слава богу, она еще не начала пить чай, иначе бы обязательно поперхнулась.
– Вы шутите?
– Я всегда серьезен, когда говорю об искусстве. И если у вас есть что-то еще оконченное или в процессе работы, был бы благодарен за разрешение взглянуть первому.
Она была огорошена. Не обрадована.
– Я не торгую картинами, – немного сердито сказала она.
– Прекрасно. Это я могу сделать за вас. Кроме того, галерея с удовольствием займется презентацией ваших картин.
Она не знала, что ответить. Она понимала: у нее были и есть способности к изобразительному искусству. Возможно, даже талант. Иначе бы за нее так не держался сам Рай-Тайлментон. Но живописью она занималась обычно лишь по утрам в субботу и во время коротких отпусков. И исключительно для себя.
– Мы хотели бы также выставить некоторые ваши работы в галерее Клер, – продолжил Роган.
– Но я не ирландка. – Ответ прозвучал чересчур резко, она поняла это и потому добавила: – Мегги говорила, что представлено только национальное искусство, а я из другой страны.
Однако Роган не так-то легко выпускал жертву из рук и к ее возражениям и попыткам вырваться был неплохо подготовлен.
– Если вы согласны, – сказал он, – мы представим вас как художника из Америки, но ирландского происхождения. Что чистая правда. – Он помолчал, ожидая ответа, который не последовал, и заговорил вновь: – Я мог бы приобретать ваши работы по мере их появления, так сказать, поодиночке, но предпочел бы заключить контракт. На определенных условиях.
– Вот так он подцепил Мегги, – вмешался Мерфи с веселым смехом. – Не отдавайте ему ничего, пока я не увижу. Может, я перекуплю.
Шутка повисла в воздухе.
– Я вообще не думала о продаже, – растерянно сказала Шаннон. – Хотя и работаю в коммерческой фирме, но никогда сама не занималась коммерцией. Я – дизайнер.
– Вы художник, – поправил ее Роган. – Впрочем, дело не в названии. Я увидел в вас художника, и, мне кажется, будет неразумно с вашей стороны, если вы станете сами себя ограничивать. Например, ваша картина со здешним мегалитом… (Мегалит – древнее сооружение из каменных глыб.)
– Камни, – поправила она его. – Картина называется «Камни».
Именно в этот момент, услышав, каким тоном она сказала это, Роган понял, что выиграл битву. Но он не был бы самим собой, если показал бы, что догадался о ее поражении.
– Именно эту картину, – мягко сказал он, прикидываясь робким просителем, – я бы с удовольствием купил или, если не хотите продавать, взял бы у вас во временное пользование и выставил у себя в галерее. Это вы позволите?
– Я… Конечно, почему нет, – ей было неловко отказать в такой смиренной просьбе. – Если хотите…
– Очень благодарен вам. – Он поднялся из-за стола. Половина дела была уже сделана. На сегодня достаточно. – Я ухожу. Надо доставить Лайама домой, ему пора поспать хоть немного в собственной постели. Моя смена окончилась, теперь на дежурство заступает Мегги. Могу я прямо сейчас забрать картину, Шаннон? Брианна мне отдаст ее.
– Да, конечно. Только она без рамы. – Мы позаботимся об этом. Что касается контракта, я составлю его и дам для ознакомления.
– Мне?
– Разумеется, вам. Вы не торопясь просмотрите и все решите. Спасибо за чай, Мерфи. Не провожай.
Глядя в окно вслед Рогану, уносившему сонного Лайама, Мерфи проговорил усмехаясь:
– Он и мертвого уговорит, верно? Шаннон с недоумением взглянула на него.
– На что я дала согласие, вы хоть поняли?
– Ну, это как посмотреть. Пожалуй, ни на что. Или на все. Он мастак в таких делах, наш Роган.
– Не знаю, что и думать.
– Я скажу вам. Если бы я был художником…
– Но я не художник!
Мерфи с досадой взглянул на нее.
– Что у вас за привычка, Шаннон, говорить про себя только с частичкой «не»? Я не ирландка, не сестра Мегги и Брианны, не художник… Не люблю Мерфи, – добавил он с усмешкой.
– Потому что гораздо легче знать, кем и чем ты не являешься, чем кто ты есть.
– Звучит прямо как изречение мудреца. Хоть записывай. Но разве вы всегда предпочитаете то, что легче?
– Не всегда, наверное. – Она пожала плечами. – В последнее время на меня свалилось довольно много всего, и, возможно, я в самом деле немного растерялась. Как будто выбили почву из-под ног. Иногда делается даже страшно. – Она прикрыла глаза. – И одиноко.
– Да, – сказал он негромко, – если давит груз, а почва нетвердая, это нелегко. – Он придвинулся к ней, обнял за плечи. – Не бойтесь. И не напрягайтесь так, я не сделаю вам ничего плохого. Расслабьтесь и выкиньте из головы всякие трудные мысли.
– Представляю, как бы удивилась моя мама, – пробормотала Шаннон, – узнай она, что я здесь.
– Уверен, она была бы только рада.
Он легко гладил ее по волосам, надеясь, что эту ласку она примет, как ему того хотелось, за дружеское участие.
Наступило долгое молчание.
