Бывший банкир проживал в двухкомнатном гостиничном номере, без показной роскоши, но вполне достойном, больше напоминающем кабинет начальника средней руки. Молчанов разительно изменился за те дни, что Рыбак его не видел. Жест, которым он предложил гостю расположиться на кожаном диване, был полон уверенности.
– Присаживайтесь, Иван Станиславович, – это звучало скорее как приказ. Однако Рыбак был не из тех, кто тушуется перед высоким начальством. Он огляделся. Если сесть на диван, то Молчанов, где бы он ни расположился, будет занимать доминирующую позицию, смотреть на визитера сверху вниз.
– Спасибо, я лучше вот здесь, на стульчике. – Иван развернул стул, стоявший возле письменного стола спинкой к окну, лицом к дивану. Теперь Молчанову оставалось только место на диване или за столом – других вариантов гостиничный номер не предлагал. Однако садиться он не стал. Вышел в соседнюю комнату и тут же вернулся с небольшой пачкой листов и конвертом.
– Что это? – спросил Рыбак.
– Смотрите сами, – Молчанов положил бумаги на стол и отошел к окну, а Рыбак потянулся за документами.
С первого взгляда он понял, что перед ним отчеты частного детектива, который, судя по датам, более двух лет с периодичностью в два-три месяца вел наблюдение за Орловыми. Первые листы Рыбак прочитал внимательно, остальные просмотрел по диагонали. Приключения Стаса Орлова в Штатах его не очень интересовали. Насторожил разве что факт продажи квартиры перед отъездом. Ася об этом ничего не говорила. Фотографии – Стас и Рита в различных ракурсах – тоже особого интереса не представляли. Похоже, снимок, который Рыбак нашел в доме Молчанова, и те, что лежали сейчас перед ним, были выполнены одним и тем же фотографом.
– Кто заказчик? – спросил Рыбак, просмотрев последний лист.
Игнорируя вопрос, Молчанов подошел к столу, взял конверт.
– Здесь последний отчет, заказчик его не получил.
В конверте были фотографии. Уже знакомый Рыбаку «КамАЗ», крупным планом – госномер, несколько снимков лежащей на снегу Аси в разных ракурсах и отдельно – Стас. Запечатлеть момент, когда Стас толкнул Асю под колеса автомобиля, детективу не удалось, только последствия. Иван вдруг почувствовал, что Молчанов внимательно на него смотрит.
– У вас еще что-нибудь есть? – спросил он, протягивая банкиру пакет с фотографиями.
– Вы знали? – полувопросительно-полуутвердительно сказал тот.
– Что Орлов пытался убить Асю? – уточнил Рыбак и добавил: – Знал. Но это ровным счетом ничего не значит.
– Согласен, – кивнул Молчанов.
– Меня интересуют две вещи. Первая: почему вы устроили этот спектакль с признанием в убийстве после того, как обзавелись стопроцентным алиби? И вторая: кто заказчик? Слежка такого масштаба – вещь дорогая, не всякому по карману, поэтому я бы сказал, что заказчик – вы. Но ваши слова, что он еще не получил последний отчет… – Рыбак задумался.
Не прост Молчанов, совсем не прост. Этими фотографиями спокойно можно утопить Асю. Представить все, как необходимую оборону, – вот и мотив. Мотивы Стаса тоже лежат на поверхности. Привык жить на широкую ногу, а тут – ни денег, ни жилья. Зато имеется свояченица, у которой все это есть.
– Зачем вы мне все это показали? – спросил Иван, передавая конверт Молчанову.
– Я не ожидал, что вам известно о покушении Орлова на Асю.
– Мне известно, и что дальше?
– Дальше? Мне кажется, вы со следователем, который ведет дело об убийстве, друзья. – Иван неопределенно пожал плечами. – Что, если сообщить ему о разгульной жизни Орлова за границей, не раскрывая источника информации? И прозрачно намекнуть, что ноги вполне могут расти оттуда. Чем не версия?
– Вот вы ему и расскажите, откуда ноги растут! – Иван стукнул ребром ладони по столу. – А мне расскажите, кого вы покрываете.
– Я? – Молчанов удивленно посмотрел на Рыбака.
– Нет, я! – ответил Иван и вдруг понял – кого. – Что, Артем не объявлялся? – спросил он как бы невзначай.
– Нет, – Молчанов медленно покачал головой, и Рыбак понял: не врет.
Глава 38
Артем свернул на обочину, остановил машину и уткнулся лбом в рулевое колесо. Как же он устал! Всю ночь гнал под сотню и только к утру сбавил обороты – не хотелось нарваться на гаишников. Да и вообще не хотелось ни на кого нарываться, поэтому днем он старался пробираться окольными путями, которые не всегда пролегали по хорошей дороге.
Судя по навигатору, до поворота на горную трассу осталось чуть больше десяти километров. Хорошо бы где-нибудь перекусить и выпить кофе. Честно говоря, есть абсолютно не хотелось, но одно дело – трасса, а другое – горный серпантин, по которому он если и ездил, то исключительно в качестве пассажира. Причем по дорогам Швейцарии. Здесь же, когда полагаться приходится только на себя, нельзя пренебрегать ничем.
В небольшом придорожном ресторанчике ему смогли предложить только самсу – что поделать, мертвый сезон, клиентов совсем мало. Зато самса оказалась отменной: тонкое слоеное тесто с начинкой из обжигающе-острой баранины, сдобренной неимоверным количеством специй. Когда Артем попросил кофе, хозяин, пожилой татарин с вислыми, как у запорожского казака, усами, недовольно поцокал языком, но заказ принес. Артем подумал, что недовольство вызвано нарушением традиций – к самсе принято подавать зеленый чай, – но ошибся. Кофе был никаким. Скорее, это был даже не кофе, а какой-то злаковый суррогат. Артем возмущаться не стал, выпил две чашки и, расплачиваясь, уточнил, сколько еще осталось до поворота в горы. Хозяин снова зацокал языком и предложил остановиться у него на ночлег. Однако предложение это никак не стыковалось с планами Артема. Ему хотелось как можно быстрее добраться до цели. И пусть он не попадет сегодня туда, откуда все это началось, можно переночевать в туристическом приюте, расположенном рядом, на плато. А завтра со свежими силами выполнить задуманное. Если же он останется здесь, то с утра придется преодолеть самый трудный участок пути, и, может статься, на вершине он окажется не в лучшей форме. Вежливо отказавшись, Артем попрощался с радушным хозяином и вышел в ночь.
Лишь оказавшись на горной трассе, он понял, что переоценил свои силы, но поворачивать не стал. Да и не развернешься на такой узкой дороге – запросто можно сорваться в пропасть. Он представил, как «Опель» кувыркается по склону, ударяясь о стволы деревьев. По спине прошел холодок. Нет. Он не доставит удовольствия этим деревьям. И живущим на них белкам тоже. Белок надо убивать. Причем в глаз – чтобы не испортить шкуру. Так сказал отец. И Артем с ним абсолютно согласен. Наверняка в своей жизни отец убил много белок. Люди убивают белок, чтобы перейти на новый качественный уровень, так он сказал. Этот постулат Артем проверил на себе и убедился в его действенности.
Началось все с мелочи – он никак не мог перейти на новый уровень в «Героях». Вроде бы для победы есть все составляющие, а он раз за разом скатывается на стартовую позицию. А тут еще отец потребовал, чтобы он помогал бабушке. По большому счету, отцу было без разницы, будет сын месить тесто или нет. Но дед, вот же зануда! Можно подумать, что во всем мире осталась только одна проблема – внук, не приставленный хоть к какому-нибудь делу. Как будто сам много чего делал. Любимое занятие – дремать в кресле. Когда холодно – перед камином, когда тепло – возле летней кухни. Потом отец притащил дартс, и дед вроде как проснулся. Придумал этот тир дурацкий. Ну, если ты такой труженик, сделай по уму. Так нет же! Сляпал кое-как. Это из-за него бабушка погибла. Она жалела Артема. «Не выспался?» – спросила, когда Артем чуть свет появился на летней кухне. А он и не ложился – сегодня ночью игра была особенно захватывающей. «Пойди, – говорит, – посиди в уголке, подремли. Только чтобы дед, не дай бог, не увидел». Боялась деда. Артем пошел к дедову «тиру», уселся на бревно. Бабушка пришла где-то через полчаса. Полотенцем, белым в мелкие голубые цветочки, вытирала руки. «Ты не зли деда, Тема, – сказала, – он у нас хороший!» – «А я? Я плохой?» Он вскочил. Захотелось выбежать за ворота и нестись, сломя голову, куда глаза глядят. Лишь бы подальше от этого дома. Бабушка попыталась удержать его, схватила за плечо. Артем дернулся, чтобы освободиться. Видно, сильно резко дернулся. Она отшатнулась, ударилась о бревно. Идиотская конструкция пришла в движение, и случилось то, что случилось. Бабушка даже не успела ничего понять.
