К тому моменту, когда Брайан успел осознать увиденное, все мужчины уехали на «ауди» Крёнера. Все случилось так неожиданно, что Брайан не успел сообразить, как ему поступить в этой ситуации. От долгого ожидания затекло все тело. Прежде чем Брайан сел в свой «ягуар», «ауди» докатился до конца улицы.
Прошло слишком много времени.
Он потерял их из виду на первом же светофоре. Колеса его машины крутились вхолостую — с тротуара ему погрозил какой-то пешеход, а сбитые с толку голуби взлетели на крыши киосков. Конец рабочей недели — на большинстве улиц движение было очень плотным. Многие семьи готовились к выходным.
Брайан бесцельно объезжал квартал и через полчаса каким-то чудом снова увидел ту самую машину — уже припаркованной.
Меньше чем в пяти метрах, на другой стороне дороги. Крёнер и один мужчина из утренней компании вернулись к машине и, стоя рядом с ней на тротуаре, тепло беседовали.
Некоторые прохожие улыбались Крёнеру — он каждый раз тянулся к шляпе и почти незаметно кивал. Очевидно, его любили и уважали.
Рядом с Крёнером стоял своеобразный прототип идеального человека — такие, как правило, получают должности в органах государственной или местной власти. Он был красивее Крёнера, но внимание к себе привлекал именно Крёнер, несмотря на рябое лицо и чрезмерно любезную улыбку. Он был полон сил и прекрасно это осознавал. В госпитале Брайану так и не удалось понять, сколько ему лет. Теперь это стало проще. Ему точно меньше шестидесяти, похоже, где-то пятьдесят.
Впереди еще много славных лет.
Внезапно — Брайан даже не успел отвести взгляд — Крёнер оглянулся и посмотрел прямо на него. Раскинув руки, рябой радостно хлопнул в ладоши. Затем положил руку на плечо своего собеседника и выразительно продемонстрировал ему, что его так поразило. Пряча лицо, Брайан вжался в сиденье.
Восторг Крёнера вызвал «ягуар» Брайана. Он объяснил жестами, что хотел бы подойти и посмотреть, как только на дороге будет поспокойнее. Брайан лихорадочно глянул через плечо. Когда поток машин иссяк, он тут же выехал на проезжую часть — удрал прямо у них из-под носа. В зеркало заднего вида он видел двух мужчин — те стояли посреди дороги, качая головой.
«Фольксваген» он увидел на Бертольдштрассе. Очевидно, когда-то давно его красили в психоделические цвета. Еще можно было рассмотреть былую расцветку. Теперь он почти черный. Перекрашивали его наспех. Краска лежала неровно.
На заднем стекле висело объявление. Приемлемая цена и очень длинный номер телефона. Машину припарковали перед низким желтоватым зданием с плоской крышей. «Рокси» — шикарная и помпезная вывеска, украшавшая в целом выхолощенный фасад. Окна заведения состояли из стеклоблоков. Если бы не темная дверь и не реклама пива — «Lasser Bier» и «Bitburger Pils», — грязные стеклоблоки покрывали бы весь фасад здания. Жутковатая пивная победила беспощадное стремление к так называемой городской гармонии.
В заведении оказалось на удивление светло. Владельца машины было легко узнать. Старомодный хиппи выделялся среди тихих барменов и тощих, красных лиц. Только он и заметил, что Брайан вошел. Брайан кивнул в сторону оргии цвета на вязаном жилете и выцветшей, чересчур облегающей футболки.
Пока они договаривались, хиппи как минимум двадцать раз отбросил на спину длинные волосы. Цена была вполне приемлемой, но хиппи настаивал на бессмысленном торге. Когда все наконец закончилось, Брайан выложил деньги на стол и попросил документы на машину. Формальности он уладит позже. Если себе машину оставит.
А если не оставит, припаркует ее там же, где она сейчас стоит, оставит ключ в замке зажигания, а документы и их наскоро набросанный договор — в бардачке. В таком случае парень сможет ее назад забрать.
Новое приобретение Брайан припарковал напротив дома Крёнера ровно в час дня, когда, вероятно, большинство жителей квартала устраивали себе обеденный перерыв. На этот раз Крёнер вышел из дому всего минут через пять. Вот-вот начнется второй акт рабочего дня.
В последующие часы Брайан получил полное представление о многочисленных делах Крёнера. Шесть остановок по различным адресам. Все — в хороших районах города. Каждый визит длился меньше десяти минут. Каждый раз Крёнер выходил с небольшой стопкой писем. Постепенно Брайан изучил процедуру.
Он сам уделял внимание множеству вещей.
Крёнер повсюду чувствовал себя свободно и непринужденно. Он делал покупки в супермаркете, ходил в Спарда-банк и на почту, а один раз остановил машину и, опустив стекло, поздоровался с прохожими.
Вероятно, в городе он знал всех, а все знали его.
В одном из более удаленных от центра кварталов рябой остановился перед большой виллой, заросшей девичьим виноградом, поправил одежду и спокойно вошел — данный визит отличался от остальных. Несмотря на протесты «фольксвагена», Брайан включил заднюю передачу и миновал подъездную дорожку виллы, окруженную колоннами.
Оказалось почти невозможно прочитать надпись на потрескавшейся эмалированной табличке, сделанную готическими буквами и почти истершуюся от ветра, влаги и времени. Но обычной ее не назовешь. На ней значилось: «Kuranstalt St. Ursula des Landgebietes Freiburg im Breisgau»
[20].
Пока Брайан ждал рябого возле аккуратного здания, поражавшего своим увядающим великолепием, в его голове хаотично бродили мысли.
У визита Крёнера в ветхую больницу могло быть бесконечное количество причин. Может, у него там родственники. Может, он и сам болеет, хоть со стороны это незаметно. Может, визит связан с местной политикой. А с другой стороны, вполне возможно, есть и другие причины, не столь очевидные.
Брайану с трудом удалось додумать мысль до конца. По другую сторону улицы самшитовые кусты в глиняных кадках обрамляли дверь с латунным орнаментом. Как оказалось — непонятный гибрид между закусочной и вполне приличным рестораном. Оттуда открывался вполне сносный вид на клинику. За исключением угла, где стояли телефонные будки.
Звоня в первый раз, Брайан удивился. Пусть Лорин самой нет дома — в таких случаях можно было бы оставить весточку их домработнице миссис Армстронг. Но раз и ее тоже нет, почему он не смог хотя бы на автоответчике сообщение оставить? Брайан выругался. Лорин сама настояла на покупке этого чуда, которое она отчасти с пиететом поместила на семейную реликвию: ее же она иронично звала «самым дорогим бруском орехового дерева, когда-либо оказывавшимся на английской земле». И раз он есть, почему она им не пользуется? Бог его знает, подумал он и снова позвонил. Лорин могла покапризничать, когда они друг друга не совсем понимали. Может, она вместе с Бриджет в Кардифф поехала.
Третий звонок оказался более удачным. Как они и договаривались, Кит Уэллес был на месте — терпеливо ждал звонка Брайана.
— Не думаю, что тут стоит чего-то ждать, — разговор он начал спокойно, — но вообще в данный момент Герхарт Пойкерт находится в доме престарелых в Агно.
